Разгром
Владимир Колосков
© Владимир Колосков, 2017
ISBN 978-5-4485-8133-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Улицы
Безымянный город на полпути из Исхафана в Индию спал под алмазным звездным покрывалом. В высоком доме недалеко от дворца мерцал тусклый свет. Пламя свечей замерло в неподвижном воздухе шахматной залы. Иногда пламя вздрагивало и, словно испугавшись задвигавшихся по стенам теней, застывало снова, оставляя в воздухе запах неcгоревшего воска. В зале, в тиши ночного одиночества сидел странник. Ему было неспокойно и оттого не спалось. Бессонница оставила на его лице глубокие следы. Неспокойно ему было всегда: и днем, и ночью. Все несчетные годы долгой жизни он провел в смутной тревоге, разгонявшей ночной сон не хуже крепкого кофе и горячих жен, но в этом городе к его беспокойству были новые веские причины.
Внешне странник казался непроницаем. Реши кто-нибудь проследить за ним – что для простых людей было задачей едва ли посильной, – он бы увидел лишь утомленного жизнью человека, пришедшего скоротать час-другой в компании шахматных фигур, беспорядочно расставленных на клетчатом полу, набранном из черных и серых мраморных плит.
Странник размышлял. Его лицо сохраняло неподвижность. По привычке прищуренные от солнца глаза не двигались, не изучали богатое убранство зала, а равнодушно остановились на серебряной короне черного ферзя. Одинокий наблюдатель находил себя в чем-то похожим на эту стройную, но могучую фигуру, чья сила определялась незыблемыми, раз и навсегда установленными законами, которые запрещали черным ходить первыми. Разве что у странника не было короля и его сила ждала случая. Может быть, в этом городе? В городе, где столько странного. Где по улицам ходят люди, не являющиеся людьми. Существа, скрывающие свой облик ото всех. В городе, где искусный глаз видит следы от проходов в иные миры и присутствие чего-то или кого-то, кого можно записать в белые ферзи.
Но это были лишь следы. В мире много странных существ и много магии, даже лазейки в потустороннее не такая редкость, чтобы каждый раз тревожиться и лишать себя ночного сна. Как игрок в шахматы легко отличит позицию от беспорядочно расставленных фигур, так и странник должен суметь различить, с чем он столкнулся в этом городе.
Дверь в залу тихо отворилась, но взгляд странника не шевельнулся. Его обладатель знал, кто из многочисленных гостей дома составит ему компанию, когда этот некто еще шел по винтовой лестнице. Интересно, куда он сядет: на место второго игрока или рядом? Ночной гость сел рядом и вежливым кивком головы попросил разрешения потревожить думы странника.
– Меня зовут Паласар, – представился гость, уловив по движению руки приглашение к разговору. – Я путешественник и собиратель историй, ходящий по городам в поисках слушателей и рассказчиков, готовых обратить свой слух к преданиям старым и новым или поделиться со мной нажитой мудростью, которая через меня может достичь многих ушей. Я исходил много городов и селений, стран и сторон, краев и направлений.
Странник выказал свой интерес к Паласару, подвинувшись к нему на едва заметное расстояние. Паласар точно уловил этот жест и продолжил:
– Древние говорили, что мудрость скапливается в уголках глаз. Судя по уголкам глаз почетного гостя, разделившего сегодня со мной кров нашего гостеприимного хозяина, ему довелось немало посмотреть на своем веку, а следы солнца, опалившие его некогда кипящие цветом шелка, говорят о том, что много дней в дороге выпало на его долю. И если будет мне, по моему призванию собирателя историй, простителен сей навязчивый интерес, то осмелюсь спросить, какие же мысли лишили ночного отдыха и усталости столь мудрого человека, что вынудили его пренебречь самыми сладкими снами, приходящими, как известно, под утро, и привели его в это уединенное место?
– Мои мысли тревожны, рассказчик Паласар, – разверз уста странник. Паласар отметил про себя, что странник именно разверз уста и никак иначе, и именно так следует записать в свитках, если то, что он расскажет, будет достойно упоминания. – Но тревоги старика не достойны твоего интереса. В уголках моих глаз не мудрость, а лишь года длинной жизни. Этой ночью мне нечем порадовать доброго сказочника.
Вот так так. Сказочника! Такого удара сандалией исподтишка, такой подножки на крутой лестнице, такого толчка в спину с борта каравеллы – Паласар перебрал многое из того, чему никогда не подвергался, – он не ожидал. Странник насладился произведенным эффектом и налил в хрустальный кубок воды из графина.
– Может быть, вместо истории я могу предложить вам ночной прохлады? – Странник указал на пустой кубок. Паласар в своих мыслях добрался до «ножа в спину в темной подворотне», едва не скривился от банальности метафоры, но, услыхав странника, откликнулся на его приглашение. В здешних домах не пили вина, но в городе посреди пустыни и прохладная вода была поводом к небольшой церемонии.
Они отпили. Паласар, чутко следивший за малейшими движениями своих собеседников, заметил, как странник шепнул заклинание перед тем, как отпить воду. «Должно быть, на яды, – подумал Паласар. – Гость и впрямь беспокоен, если подозревает, что в этом доме его могут отравить».
Догадка Паласара оказалась ложной. Странник не боялся ядов. Он шепнул заклинание, чтобы проверить, не является ли Паласар одним из тех странных существ, что попадались ему в городе. Не подослан ли он что-то выведать.
Нет, Паласар оказался крайне своеобразен, но безопасен, и представлял он собой ровно того, за кого себя выдавал. Странник улыбнулся. Паласар ходил под какой-то древней магией, под глубоким заклятием, вернее проклятием, что его совсем не тяготило. Эманации проклятия плавными нитями струились по комнате, обволакивая Паласара в полупрозрачный воздушный кокон. Проклятие кружилось медленно, но, видя его направление, странник рассудил, что если дать ему достаточно времени, оно совсем оплело бы рассказчика историй, запечатало бы в саркофаг, значит, что-то не дает ему закончить работу. Нити не просто кружились вокруг Паласара, а исходили из него, и они представляли собой единое гармоничное целое, разрушить которое по силам только источнику магии. Как мало людей могло видеть то, что видел странник. Жаль, люди смогли бы столько узнать о магии, обладай они таким зрением. К сожалению, обучиться такому умению могли единицы.
«Насколько же Паласар древен?» – спросил себя странник. Он много старше своих лет. Он может быть старше этого дома, старше странника, старше самого города. За ним стоит больше поколений, чем фигур на шахматном полу. Глаза странника закрылись. Нет, над загадкой Паласара можно поразмыслить и завтра, а сейчас надо отдаться сну, который, как неприветливый отец, наконец открывает несчастному свои холодные объятия.
– Меркурий заходит, – проговорил странник, указывая на чернеющий небом оконный проем. – Я никогда не засиживаюсь после его захода, – пояснил он, вставая.
– Да будет твой отдых, сейид, безоблачным, как ночь над пустынею, а сны прекрасней розовых цветов.
– И тебе не ерзать. Если завтра ты пожелаешь осмотреть город, найди меня с утра. Я проведу базарными рядами. Там много мест, где рассказчики в большом почете, а небывалые истории в избытке.
– Как мне вас найти? – спросил Паласар странника, скорым шагом устремившегося к двери.
– Спроси у слуг покои сейида Мельхиора.
Прошло немало времени, прежде чем Паласар постучался в дверь, за которой скрывался странник. Паласар-то не страдал бессонницей, и даже любопытство, которое могло потащить его среди ночи на огонек в шахматной зале, не заставило его проснуться на заре.
Женщина в легком платье отворила Паласару дверь и, изящно поклонившись, зазвала его внутрь. Паласар вошел в гостевые покои, в несколько раз превышавшие его собственные. Мельхиор, несмотря на позднее утро, никуда не спешил и терпеливо дожидался приглашенного гостя. Он так же, как и ночью, сидел в совершенной неподвижности на ковре и смотрел через балкон на игры птиц, которые те устраивали у фонтана во внутреннем дворе.
– Доброго утра и многих лет здравия, сейид, – поздоровался Паласар, стоя на шелковом ковре рядом с Мельхиором, но не решаясь присесть без приглашения.
– У хозяина много красивых птиц, – ответил Мельхиор. По его голосу Паласар определил, что тот пребывает в романтическом настроении духа. – Жаль, что мы не слышали этой ночью соловьев. – А раз помянул соловьев, то не обошлось без участия той очаровательной служанки, что встретила Паласара у дверей. Сколько эти красивые разглагольствования могут продлиться? Впрочем, время – это то, чего Паласару беречь не приходилось, а поболтать о пустяках он сам был мастак, каких мало.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/0/1/8/8/7/301887.jpg)