Александр Пелевин
Гори огнем
© Пелевин А. С., 2023
© ИД «Городец», 2023
Дизайн обложки Татьяны Перминовой
* * *
Александру Пелевину удаются остросюжетные тексты с добавленной реальностью мистики. Годный рецепт для популярной литературы. Как говорится, база! Но проза Александра Пелевина еще и очень умная, наполнена любовью к Родине, интересом к истории, нелицемерным патриотизмом. «Гори огнем» — хорошее продолжение пути, начатого «Покровом-17».
Герман Садулаев
* * *
Предисловие автора
Да, дорогой читатель, не жди большого романа: это будет коротенькая повесть об истории одного предательства. И, учитывая провокационную и непростую тему, затронутую в книжке, все-таки вынужден оставить тут небольшое предисловие.
Текст выходит в сложные военные дни, и было бы соблазнительно воспринять его как пропагандистскую повесть с нехитрой моралью «предавать Родину плохо»; хотя эта мораль там, конечно, есть, да и я против такого восприятия не возражаю. К тому же трудно было удержаться от неких параллелей с нынешней ситуацией, тем более что они действительно есть. Но историю хотелось сделать не об этом.
Идея написать текст о власовцах появилась сразу после завершения «Покрова-17»: я почитал о Дабендорфской школе РОА и захотел поработать над этой историей. Сделал первую главу, да на том и закончил — перестал быть интересен изначальный замысел. Потом в течение года возвращался к этой идее, думал, с какой бы стороны подключиться… И наконец летом 2022 года пазл сложился в голове. Итог можно сформулировать как «„Повесть о настоящем человеке“ наоборот», ну или «Калинова яма — 2», кому как больше нравится.
Возможно, читатель в какой-то момент будет сочувствовать главному (анти)герою, но никакой цели (и желания) морально оправдать власовцев я перед собой не имею, из книги это будет понятно. А насчет сопереживания — что уж поделать, все мы люди, просто иногда плохие.
Не могу претендовать на абсолютную историческую точность, но старался руководствоваться источниками.
Для работы над книгой использованы следующие материалы:
Генерал Власов. История предательства: в 2 т., в 3 кн. — Т. 1. — М.: Политическая энциклопедия, 2015.
Поздняков В. В. Рождение РОА. Пропагандисты Вульхайде — Люкенвальде — Дабендорфа — Риги. — Сиракузы (США): Б. и., 1972.
Артемьев В. П. Первая дивизия РОА. Материалы к истории освободительного движения народов России (1941–1945). — Торонто, Лондон: СБОНР, 1974. (Отдельное спасибо дорогому Мурзу за блестящий перевод этого апологетического труда с власовского на русский.)
Жуков Д. А., Ковтун И. И. Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма. — М.: Пятый Рим, 2020.
Александров К. М. Армия генерал-лейтенанта А. А. Власова (1944–1945): материалы к истории Вооруженных Сил КОНР. — СПб.: тип. СПбГУ, 2004. (Александров тот еще апологет Власова, но в своем предмете шарит.)
В качестве прототипа одного из главных героев взят полковник Н. С. Бушманов.
В общем, приятного чтения. Долго мучить не буду, я не гестаповец.
И да, предавать Родину плохо, по возможности избегайте этого.
Ибо не понимаю, что делаю:
потому что не то делаю,
что хочу, а что ненавижу,
то делаю.
Рим. 7:15
Луна и солнце побледнели,
созвездья форму изменили.
Движенье сделалось тягучим,
и время стало, как песок.
А дворник с черными усами
стоит опять под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый
и топот ног, и звон бутылок.
Даниил Хармс. Постоянство веселья и грязи
Пролог
Он не творил зла, чтобы сделать кому-то плохо. Он творил зло, чтобы сделать себе хорошо.
Не надо печалиться, вся жизнь впереди.
Старый дворник в оранжевом жилете поверх ватника опрокинул в бак остатки мусора, поставил рядом ведро и утер лоб рукавом. Взял метлу, хромая на левую ногу, дошел до скамейки, уселся, задымил беломорину.
В Гатчину пришел настоящий апрель, дороги еще не мыли из-за ночного похолодания, а пыли в городе осело преизрядно, и работы у дворника хватало. Но это, конечно, не снег таскать лопатой, да еще в таком-то возрасте.
Дворнику недавно исполнилось шестьдесят семь, но выглядел он на все восемьдесят. Такая уж выдалась жизнь.
Зато солнце впервые за полгода стало по-настоящему греть его старческие кости, слепить по утрам, вышибать слезу из глаз.
Дворник смолил папиросу, сидя на скамейке посреди аллеи, и смотрел по сторонам.
Он выжил не потому, что сделал правильный выбор. Он выжил потому, что сделал неправильный выбор, но очень хотел жить.
Утренний город понемногу просыпался. Прокатился бензовоз, за ним новенький синий «москвич». Из открытого окна у кого-то в радиоприемнике продолжала играть песня:
Вся жизнь впереди, надейся и жди.
Дворника никто не любил. Особенно дети. Им запрещали общаться со стариком. Дети не знали почему. Говорили, что он плохой человек.
Он действительно был плохим человеком.
Соседи при встрече коротко здоровались и отводили взгляд.
Продавщица в гастрономе старалась посчитать сдачу максимально быстро.
Пару лет назад на двери его квартиры кто-то написал углем: «Сдохни». В милицию обращаться не стал.
В целом жизнь казалась сносной. Крыша над головой есть, еда есть, а главное — есть чем заняться. Зимой чистить улицы от снега, весной — от пыли, летом подметать мусор и окурки, осенью — опавшие листья.
Старик радовался, что у него здесь не осталось ни родственников, ни знакомых. Но одного из старых друзей он все же мечтал встретить.
Каждый день садился на эту лавочку и надеялся, что встретит этого человека.
Человек не приходил.
Дворник сидел на лавочке, докуривал папиросу и представлял, как через месяц страна будет отмечать 30 лет победы в Великой Отечественной войне.
Он не будет праздновать. Это не его победа.
Не надо печалиться, вся жизнь впереди.
Глава первая
Трое в подпоясанных ремнями шинелях, без оружия, в начищенных сапогах устало шагали по грязной наледи дороги. Во влажном весеннем воздухе пахло землей и прошлогодней травой.
— Скучно, — вполголоса сказал Иван Гуляев и повернулся к остальным, продолжая идти спиной вперед. Ободряюще им улыбнулся — до остановки еще долго, надо как-то разбавить уныние, да и негоже офицерам выглядеть печальными доходягами в глазах местных. — «Варяга» все помнят?
Фролов и Бурматов переглянулись и понуро закивали.
Их