Заря вечерняя
ПОВЕСТИ
Возле самого синего моря
Жил старик со своею старухой!
У самого синего моря…
А. С. ПушкинК концу июня рукотворное Староозерское море наполнилось водой по самые венчики…
Афанасий не выдержал, решил опробовать его. Рано поутру он спустил на море плоскодонку и поплыл в низовья к высокой заградительной плотине, а потом повернул назад к переходному мосту, к левобережным намывным пляжам, к Старым Озерам… По морской воде плоскодонка шла одинаково легко и в одну, и в другую сторону; ласковая неопасная волна осторожно плескалась о хорошо просмоленные борта, во всем и везде подчиняясь веслу. Всему этому нельзя было не радоваться, и Афанасий радовался, но все равно не так, как прежде, когда ему случалось плыть на плоскодонке против быстрого речного течения. Что-то останавливало Афанасия, что-то противилось в нем этой морской глади, безбрежному ее стоячему колыханию, покою.
Он вернулся домой молчаливым, неотдохнувшим, присел на порожке с веслом в руках и долго так сидел в напряжении и раздумье, изредка лишь поглядывая на море…
Раньше здесь текла река…
Была она не очень широкой, всего каких-нибудь пятьдесят метров от берега к берегу, но зато быстроводной, с множеством тихих, заросших камышом и осокой заводей. Славилась эта река своими заливными лугами, которые простирались от последних деревенских хат и до самого города, белевшего на горизонте новыми, недавно отстроенными домами.
Каждое утро обходил Афанасий эти луга, где ему были знакомы любое озерцо, любая кочка. Хозяйским взглядом окидывал он все вокруг: не потравлена ли где готовая к сенокосу трава, не поломаны ли кусты краснотала и дикой смородины, не порушены ли в камышах утиные гнезда?
С самой войны, как только вернулся Афанасий с фронта, так сразу начал работать в колхозе объездчиком, сменив на этом месте отца. И вот уже почти сорок лет прошло с той поры, можно бы и на покой, но никак не мог представить Афанасий свою жизнь без этих ежедневных походов, без утренних зоревых лугов, без речки, то покрытой густым ноябрьским туманом, то занесенной снегом, то разлившейся во все края, будто настоящее море…
Не могла представить себе иной жизни и Екатерина Матвеевна, жена Афанасия, и их дети, два сына и дочь, которые, правда, уже выросли и разъехались из родительского дома. Часто Екатерина Матвеевна, провожая Афанасия до речного берега, просила, если выпадет свободная минута, забросить где-нибудь сеть, поймать две-три рыбины на уху или на особый рыбный пирог, который она пекла к праздникам. Афанасий наказ Екатерины Матвеевны всегда выполнял, поскольку рыбаком был удачливым, знал все потаенные щучьи и окуневые места.
Радостно было Афанасию уходить в луга, а еще радостней возвращаться к дому, который стоял неподалеку от речного берега. Был он старенький, древний, еще родительский, но зато просторный и теплый. Екатерина Матвеевна, увидев Афанасия в окошко, тут же выходила его встречать, забирала рыбу, помогала развесить на плетне мокрую сеть. Когда дети были еще малыми, они, обгоняя мать, неслись к Афанасию с обрыва, обступали его со всех сторон, требовали себе кто рыбу, кто весло, а самый младший, Николай, просто жался к отцу, к его холодной от утренней росы рубашке, просился на руки.
Сообща они чистили рыбу и садились завтракать на свежем воздухе возле порога, так, чтобы было видно и речку, и луга, и все окрест до самого дальнего окаймляющего горизонт леса, где высились у них песчаные Великие горы…
И вот реки нет…
Вместо нее от самого Афанасьевого порога и до белокаменного, наступающего на окрестные деревни города плещется, бушует водохранилище-море…
Афанасий собрался было идти в дом, но заметил на морском берегу Володю, недальнего своего молодого соседа, и задержался. Несмотря на большую разницу в возрасте, были они с Володей в хорошей рыбацкой дружбе, частенько выезжали вместе позоревать, порыбачить, ходили даже зимой на подледный лов, хотя Афанасий к этому особого интереса но испытывал.
Жил Володя вдвоем с матерью Анной Митрофановной через улицу от Афанасия, работал в колхозе шофером и, надо сказать, работал крепко: машина у него всегда на ходу, всегда, как новенькая, блестит, играет свежевыкрашенными бортами, без устали снует из одного края деревни в другой.
Опираясь на весло, Афанасий опять вернулся к морю, стал наблюдать, как Володя, сложив аккуратной стопочкой одежду, плещется в воде, учится нырять с небольшой деревянной вышки, которую сам выстроил над обрывом.
— Что ж яхту не спускаешь? — затронул его Афанасий, хорошо зная, что в гараже у Володи давно стоит новенький, выкрашенный лаком «Летучий голландец». — Или воды маловато?
— Отчего же, воды хватает, — похохатывая, ответил Володя. — Смотри, какой потоп!
— Да уж действительно потоп, — выдохнул Афанасий и присел возле вышки.
Володя подошел к нему, по-детски попрыгал на одной ноге, вытряхивая из ушей воду, потом принялся объяснять:
— На день морского флота спущу.
— А раньше что — нельзя?
— Никак нельзя, дядь Афанасий. Ты представляешь, какой здесь праздник будет — день открытия моря. Кругом флаги, музыка — и я на «Летучем голландце».
— Ну-ну, — снова задумался Афанасий и легонько колыхнул веслом воду.
Первую весть о том, что будут возле Старых Озер строить водохранилище, принес Афанасию года четыре тому назад Володя. В обед он, помнится, забежал к нему как никогда веселый и возбужденный. С ходу, еще с порога обрушил на Афанасия новость:
— Все, дядь Афанасий, будет у нас море!
— Какое еще море? — усмехнулся про себя Афанасий, зная, как умеет Володя горячо и безоглядно загораться каким-либо новым делом.
— Обыкновенное! Водохранилище!
— А зачем оно нам?
— Ну, как зачем? — уже начинал сердиться Володя. — Вот гляди, что в газете пишется.
— Давай поглядим, — настроился на длинный разговор Афанасий.
Володя достал из кармана областную, только сегодня вышедшую газету и начал читать:
«Город наш в буквальном смысле слова задыхается без воды. Одним только промышленным предприятиям в сутки требуется ее многие тысячи кубических метров, не говоря уже о бытовых нуждах. Наша небольшая речка и артезианские колодцы обеспечить город таким количеством воды не могут. Поэтому выход один — строить водохранилище. По предварительным исследованиям, наиболее удобное для этого место — Юго-Восточная окраина города, район деревни Старые Озера. Оба берега здесь — и левый, и правый — высокие, хорошо укрепленные лесами и кустарниками, поэтому под затопление уйдут лишь пойменные луга площадью чуть больше 50 квадратных километров. Собственно говоря, они и без этого находятся четыре месяца в году под водой».
— Видал! — решительно взмахнул газеткой Володя. — Это тебе не «Прощание с Матерой» — все учтено.
— Что еще за прощание? — на минуту остановил Володю Афанасий.
— Книга есть такая. О том, как при строительстве водохранилища затопляли остров и как люди прощались с ним.
— А нам, выходит, прощаться не с чем?
— Да почему же, есть! — волновался дальше, бледнел Володя. — Но относиться к природе надо разумно. Вот возьми, к примеру, леса. Жалко ведь переводить их на шпалы и карандаши. Только без этих шпал и карандашей ни одному человеку не обойтись.
Афанасий, обдумывая все услышанное и не торопясь вести разговор дальше, промолчал. Володе, должно быть, это не понравилось, он не согласился признать себя побежденным и выложил Афанасию последний свой довод:
— А ты знаешь, кто статью написал?
— Кто?
— Да Николай Афанасьевич, вот кто!
Афанасий с недоверием посмотрел на Володю, способного еще и не на такие выдумки и затеи.
Но тут была газета. Афанасий потянулся за ней и, минуя всю статью, первым делом глянул на подпись. На этот раз Володя ничего не выдумывал. Внизу, у самого края газетной странички, черными, далеко видимыми буквами было написано:
«Н. Ермаков, главный инженер проекта».
Афанасий опять замолчал, задумался. Уж кому-кому, а Николаю он привык верить.
Из всех своих детей Афанасий любил его больше других. И вовсе не потому, что Николай был в семье самым меньшим, что родился после войны, когда все беды у Афанасия и Екатерины Матвеевны уже были позади. Любил его Афанасий за покладистый надежный характер, за основательность и прочность, с которыми тот относился к жизни. Никогда, с самого детства, Афанасий не слышал, чтоб Николай на что-то жаловался, сетовал: на товарищей ли, на учебу ли. До всего он старался доходить сам, все свои невзгоды и трудности преодолевал в одиночку, рассказывая о них родителям лишь много дней спустя.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/4/3/9/4/4/143944.jpg)