Ирина Комарова
Рыцари Короны
Вступление
«А не сходить ли мне сегодня вечером в театр?»
А.Линкольн
– Почему, собственно, ты считаешь, что день рождения можно отпраздновать только одним способом: устроив дома застолье? – спросила Олина мама, спрыгивая с табурета.
– Потому что все делают именно так, – Оля тщательно размешивала палочкой загустевшую краску в банке. – А у тебя есть идея, как устроить праздник, не приглашая гостей?
– Ну-у, когда мне исполнилось двадцать, мы с родителями были в Москве, так что гости оказались вне пределов досягаемости. Мне купили бусы, а вечером мы все пошли в театр.
– Это, которые бусы?
– Янтарные, те, что без замка, – мама окунула в банку кисть и внимательно смотрела, как стекает краска. – По-моему, нормально.
– Но мы же сейчас не в Москве, – Оля тоже взяла кисть и сделала пробный мазок на оконной раме. – Да, очень хорошо.
– Должна тебе сообщить, что пара-другая театров и у нас в городе найдется.
– Это ты с кукольным считаешь?
– А что, отметить день рождения культпоходом в кукольный театр будет вполне в духе вашей экстравагантной компании.
– Да ладно тебе. Сашку еще, может, удастся уговорить, но остальные… Господи, да я сама туда не пойду!
– Еще есть цирк.
– В цирк Андрей не захочет.
– Слушай, не морочь мне голову! Я считаю, что подала тебе прекрасную мысль. Все равно мы этот кошмарный ремонт к твоему дню рождения не закончим. И если ты не собираешься принимать гостей среди наших развалин, то пойти в театр – не самая безумная идея. Кстати, на открытие сезона все давали афиши на месяц, можешь посмотреть в газетах.
– Думаешь, найдется что-то подходящее?
– Ничего я не думаю, просто говорю, что надо посмотреть. Ладно, ты здесь крась, а я пошла на кухню. Иначе твой отец, когда придет, станет задавать бестактные вопросы.
– Ты имеешь в виду, спросит, что у нас на ужин?
– Разумеется, он же у нас так предсказуем! – засмеялась мама.
Когда с окном было покончено, а аромат жареной картошки и мяса растекся по всей квартире, перебивая запах краски, Оля тоже почувствовала желание задать бестактный вопрос, и заглянула на кухню.
– Проголодалась? Через пять минут будет готово. И папа вот-вот подойдет, у меня все точно рассчитано. – Мама аккуратно ворошила картошку деревянной лопаточкой. – Котлеты я уже пожарила.
Чтобы занять чем-нибудь время, Оля взяла стопку старых газет и стала их просматривать. Довольно быстро она нашла все, что искала и, хихикая, снова побежала на кухню.
– Мама, ты только послушай, чем меня театры балуют в день рождения! Начинаю, естественно, с кукольного. Там семнадцатого будет «Колобок». Знаешь, мне даже начинает нравиться твоя идея! Представляешь, растрезвонить потом в школе, что мы ходили на «Колобок», народ по всем коридорам будет в обмороке валяться!
– «Колобок» – это круто, – согласилась мама. – А что в драме?
– Островский, «Гроза». На это мы в прошлом году всем классом ходили, так что, я думаю, лучше «Колобок»…
– ТЮЗ?
– ТЮЗ… Где-то тут была их афишка, ага, вот она! Так, в ТЮЗе «Король Лир». Нет, ты как хочешь, я отказываюсь в свой четырнадцатый день рождения рыдать над Шекспиром… Я хочу что-нибудь веселенькое. «Колобок», однозначно!
– Нашла себе веселенькое… «Колобок» тоже, между прочим, вещь глубоко трагическая, не помнишь? Его лиса съела, – мама выключила огонь под сковородкой и сняла фартук. Лучше посмотри, что в оперном.
– Ты что, всерьез веришь, что Серега с Сашком согласятся пойти на какую-нибудь «Иоланту» или «Шопениану»? – Оля снова заглянула в газету.
– Ради такого святого дела, как твой день рождения…
– Ой, мама, знаешь, что в оперном семнадцатого? «Летучая мышь»! Вот это класс, разом всем угодили! И Аленка будет счастлива, и мальчишки с удовольствием пойдут… А потом будем с умным видом об этом всем рассказывать. Мам, мы точно новую моду в школе введем, все будут отмечать день рождения в театре!
– Вот и хорошо. Значит, завтра поезжай за билетами и приглашай народ, – мама была довольна. Ей очень хотелось, чтобы ремонт не помешал дочери с удовольствием отпраздновать день рождения.
Глава первая
«… а главное, день начинался совершенно обыкновенно!»
Фигаро
Семнадцатого числа, в шестнадцать сорок пять, Андрей, старший брат Аленки, Олиной одноклассницы и ближайшей подруги, был вполне готов к убийству означенной сестры. А Аленка, в свою очередь, разгонялась на самую грандиозную истерику в этом году.
Она вообще любила поплакать, точнее говоря, порыдать. Делала это со вкусом, с упоением. Слезы градом катились по Аленкиным щекам в три ручья, причем именно в три: это не было сказочным преувеличением. У нее из левого глаза слезинки катились по одной, а из правого – по две, оставляя две мокрые дорожки.
В детстве Аленка ревела по три-четыре раза за день, собирая большое количество зрителей. Со временем она прекратила публичные выступления. Частично потому, что повзрослела и несколько поумнела, частично из-за реакции одноклассников. Они просто смеялись и дразнили ее. Подобное отношение Аленка поощрять не собиралась.
Дома развернуться ей тоже, как правило, не удавалось. Родители, люди спокойные и крайне отрицательно относящиеся к истерикам, даже в исполнении родной дочери, отказывались вести с ней какие-либо разговоры, пока она не вытрет слезы и внятно не объяснит суть проблемы. Андрей же подходил к вопросу еще проще. Он брал тоненькую, легкую Аленку под мышку, уносил в ванную и закрывал там, проплакаться. В первый раз он, находясь в сильном раздражении, использовал для этой цели туалет, но такой вариант вызвал неодобрение остальных домашних. Они считали неразумным перекрывать доступ в столь необходимое в обыденной жизни помещение на тот неопределенный срок, который был необходим Аленке, чтобы восстановить душевное равновесие.
В результате суровых действий старшего брата, она настолько привыкла к тому, что оказывалась в ванной после первого же всхлипа, что сама направлялась туда, как только чувствовала потребность предаться печали.
Сегодня повод для слез был самый основательный. Аленка стояла перед разоренным шкафом с одеждой и трагически осознавала, что одеть ей на Олин день рождения совершенно нечего! Если бы это был просто день рождения, можно было бы отнестись к наряду проще, подумаешь, все свои… Но ведь они, кроме того, шли в оперный театр, это же, можно сказать, двойной праздник!
Андрей отказывался понимать ее страдания. Сам он, с полным пониманием торжественности момента, сменил привычные джинсы и футболку на строгий парадный костюм. Даже галстук нацепил, хотя и чувствовал себя не слишком комфортно. То, что Аленка заламывала руки над кучей платьев, вытащенных из шкафа и в беспорядке брошенных на кровать, причитая об отсутствии чего-нибудь, в чем можно выйти из дома, взбесило его.
– Что значит нечего надеть? Через пятнадцать минут нам выходить, надень синее платье!
– Синее старое, я уже в нем везде ходила…
– Белую кофточку с черной юбкой?
– Ты что, это же не школьное собрание!
– Ну, сарафанчик надень, вот этот, в подсолнушках, ты же его любишь…
– С ума сошел! Как ты себе это представляешь, я отправлюсь в оперный театр на вечерний спектакль в том же сарафане, что в булочную хожу?
– Так, – зарычал Андрей, – достала!
Он рванулся к кровати, моментально расшвырял всю кучу одежды, вытащил откуда-то снизу зеленый крепдешиновый костюмчик, очень миленький, сунул в руки сестре и рявкнул:
– Надевай! И если ты сейчас опять откроешь рот, то у меня станет на одну сестру меньше. Чтоб через семь минут была полностью готова!
Аленка, уже приготовившаяся снова что-то возразить, послушно закрыла рот и стала разглядывать костюмчик с таким интересом, словно никогда не подозревала о его существовании. Андрей вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Из коридора донесся его голос:
– Семь минут! Время пошло.
Аленка торопливо стала одеваться. Она вовсе не хотела доводить Андрея до такого состояния, просто действительно никак не могла сделать выбор. Так что вмешательство взбешенного брата оказалось даже, кстати. Подчиниться приказу было проще, чем принимать самостоятельное решение.
Она вообще, привыкла слушаться Андрея. Он же, как старший брат, с детства привык отвечать не только за себя, но и за младшую сестру. Их отношения, далекие от идиллических, были, тем не менее, вполне дружескими. Ребята не пытались друг друга перевоспитать, каждый считал, что другой имеет право на свои собственные взгляды и вкусы. Они выработали для себя свод правил, которых, в общем, придерживались, но не видели ничего страшного и в их нарушении. Например, существовало деление на мужскую и женскую работу – обязанностью Аленки было мыть посуду, а за Андреем было закреплено мусорное ведро. Но если брат был занят: никаких проблем! Аленка волокла мусор на помойку сама. Точно так же Андрей в случае необходимости надевал фартук и становился к раковине с грязной посудой.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/2/3/8/6/7/8/238678.jpg)