придания давно увядшей коже искусственно кукольную прелесть, губы были обильно покрашены в сочный красный цвет, не уступающий оттенку ковра под ногами. За вошедшей в холл быстро забежало двое мужчин в черных плащах с весьма неприметной внешностью и каменными изваяниями замерли поодаль.
— Добрый вечер, госпожа Фунгус, — промямлил Ганч под тихое хихиканье Джерара. — Ваши слуги снова выломали нам дверь?
— Мне никто не открывал, — капризно буркнула женщина. — Я потеряла терпение.
— Вас бы в любом случае впустили. — Ганч скорбно закатил глаза. — Вы столь нетерпеливы.
— Молчи, глупыш. — Госпожа Фунгус томно повела плечами, сбрасывая накидку.
Из темноты тут же метнулась черная молния. По гладкому полу, свободному от роскоши ковра, преодолевая оставшееся расстояние, на коленях проехал юноша в белой маске на пол-лица и в последний момент успел поймать накидку гостьи. Та так и не успела коснуться пола.
— Эль, — зашипел на юношу Ганч, — где Эмь?
— Я здесь. — Еще один юноша, продемонстрировав чудеса скорости, оказался прямо перед Ганчем. Он тоже был во всем черном и носил маску.
Сколько же таких прислужников затаилось по углам? Расположение светоч-камней по помещению оставляло слишком много скрытого от глаз пространства.
— Эмь! Ты слишком медлителен. Не успел вовремя впустить нашу уважаемую гостью. Слышишь? Госпожа Фунгус недовольна!
— Прошу прощения, — отчеканил юноша, отвешивая поклон женщине.
— Нестрашно, — благодушно отозвалась она. — Дверь добавишь к моему счету.
— Всенепременно. — У Ганча сразу улучшилось настроение.
Госпожа Фунгус надменно посмотрела на него. На ее лице появилось оживленное выражение.
— Джерар, — она кокетливо дернула плечом, — а ты пунктуален.
— А вы хитры, леди Фунгус. — Ухмыляющийся Джерар наконец оставил в покое Ганча и шагнул к женщине. — Так долго делали вид, что не замечаете моего присутствия. Ай-ай-ай, я почти расстроился.
— Ох, придется мне компенсировать твое расстройство чем-нибудь приятным.
Такой явный обмен словесными ласками слегка смутил меня. Я поежилась. Госпожа Фунгус среагировала на мое шевеление как хищная птица: уставилась на меня так, как будто желала разорвать на кусочки.
— А вы… — Она прошлась взглядом по моему платью, а затем сосредоточилась на моем лице.
Для вечернего выхода я выбрала достаточно аккуратное платье, лишенное каких-либо вшитых украшений — темно-синее с открытыми плечами, тем же потайным фокусом с крючками и возможностью оголить ноги. Похоже, все мои наряды, которыми граф завесил шкаф в комнате, были сшиты на заказ с пожеланием добавления скрытых разрезов, которые бы можно было быстро освободить — для того же бега. Видимо, он оценил необычность моего прежнего платья, в котором я прибыла в Аспид Холл. Мисси шила его для меня, и единственное пожелание, которое она услышала перед началом работы, было «фасон для быстрого передвижения». Я помнила, как она с ним мучилась.
— Леди Сильва со мной. — Джерар послал мне каверзную улыбку, и я ответила взглядом, полным ярости. Чертов бабник явно желал, чтобы я пала жертвой ревности очередной его дамы.
Хотя, возможно, госпожа Фунгус не увидела во мне соперницу. Мои волосы были заплетены в короткую косу, на лице не было нанесено каких-либо косметических средств, а сама я была весьма тощей. У меня на виду всегда была страстная и по-настоящему роскошная Матильда, племянница Руары и Сантьяго, поэтому в тех редких случаях, когда я задумывалась о своей внешности, то приходила к быстрому и самому легкому выводу: я блеклая и, скорее всего, некрасивая. Но на фоне той же Матильды сложно судить объективно, а спросить кого-то мне не приходило в голову. А точнее, мне не был интересен ответ на этот вопрос.
Странно, но, похоже, моя блеклость не убедила госпожу Фунгус. Ее щеки начали яростно алеть, а глаза опасно заблестели. А у меня полностью отсутствовал опыт общения с ревнивыми женщинами. Нэнни не считается. Благодаря Вторжению она вся была для меня как на ладони.
— Госпожа Фунгус? — Ганч заметно забеспокоился.
— Леди Фунгус, оставьте бедняжку, — ласково пропел Джерар и галантно предложил женщине руку. — Вы — моя дама, а госпожа Сильва здесь с той же целью, что и мы: замечательно провести время и отдохнуть от праведных трудов. Она — помощник моего Мастера. Умная, аж жуть берет. Позволим и ей отдохнуть, что скажете?
При его словах интерес госпожи Фунгус ко мне полностью пропал. Сияя, женщина вцепилась в Джерара и проворковала:
— Конечно, позволим. А как мы будем отмечать второй день нашего знакомства?
— Уверен, в процессе компенсации вами моего расстройства мы найдем время и для этого.
— Шалун, — хохотнула госпожа Фунгус и потянула Джерара вперед — к двустворчатой двери.
Опомнившийся Ганч кинулся следом, спеша открыть паре дверь.
— Думаю, я знаю, какая комната придется по вкусу госпоже, — лебезил он. — О, госпожа Сильва, тоже прошу за мной. Момент и я займусь вами.
Не надо мной заниматься.
У меня голова шла кругом. Слишком много впечатлений за день, и кто мог предположить, что окончу я его в публичном доме?
Я нехотя поплелась следом и вздрогнула, когда по оголенным плечам скользнули тонкие зеленые стебли, служащие занавесью после двустворчатой двери. Сопровождали меня слуги госпожи Фунгус, видимо, держащиеся от хозяйки на заранее оговоренном расстоянии.
Перед нашими взорами раскинулся бесконечный коридор с множеством покрытых узорами двустворчатых дверей. Ковер под ногами поглощал звуки шагов, иной шум не слышался вовсе. Если за какими-либо из этих дверей и были гости, они могли не опасаться и заниматься тем… чем тут обычно занимаются.
Я потерла виски и раздосадовано помотала головой. Мне не было дела до того, как развлекает себя Джерар. И зачем граф отправил меня с ним? Я уже наблюдала Джерара в деле, и эта сцена точно не была моим счастливейшим воспоминанием.
— Прошу сюда. — Ганч открыл одну из дверей.
— Это займет не меньше трех часов. — Джерар погладил меня по плечу. — Развлекись. Поиграй с кем-нибудь.
Уже порядком раззадорившаяся госпожа Фунгус издала нетерпеливый возглас и втолкнула Джерара в комнату. Бордовый и багровый цвета преобладали в интерьере помещения. Но разглядеть что-либо подробнее я не успела, потому что женщина внезапно толкнула Джерара на стоящую посреди комнаты огромную кровать и рыкнула на нас: «Прочь!»
— Сию минуту,