Читать интересную книгу Евангелие от Сатаны - Патрик Грэхам

Карцо моргает, вглядываясь в полумрак. Дверь купе не заперта и ударяется о косяк. На полу валяется пустая банка из-под пива. Когда поезд делает поворот, она катается по полу. Раздается треск металла. Карцо вздрагивает и смотрит на собственную ступню, которая только что раздавила банку. В купе раздается голос существа. Кажется, оно чем-то удивлено.

— Ты еще здесь, Карцо?

Голос священника звучит из неподвижных губ существа и отвечает вопросом на вопрос:

— Что ты сделал с Марией?

— А как ты считаешь — что?

— Я с тобой знаком?

— Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь меня, экенлат.

Карцо вздрагивает: «экенлат» на языке Воров Душ означает «мертвая душа». Он наконец понял, чей голос слышит. Это существо — демон, с которым он много раз сражался за время своего служения экзорцистом. В Калькутте, в Белене, в Бангкоке, Сингапуре, Мельбурне и Абиджане. И всегда побеждало это существо — Калеб, князь Воров Душ. Этот дух стар как мир, его родовое демоническое имя Бафомет, он самый могущественный из рыцарей Зла и архангел Сатаны. Так же как раньше в ацтекском храме, во время своей попытки победить высшее одержание, Карцо понимает, что против такой тьмы его вера ничего не может сделать.

Высшее одержание. Ужас охватывает сознание Карцо. Мысленно священник снова видит перед собой круг из свечей и существо, которое с улыбкой смотрит на то, как он подходит к нему в темноте. Это Калеб устроил случаи одержимости по всему миру. Это по подсказке Калеба все одержимые повторяли имя Карцо. С помощью этой литании мертвых Калеб заставил его отправиться в путь по следу высшего одержания. И след закончился в центре земли индейцев яномани, где князь Воров Душ разбудил великое зло, а потом овладел Малуной. О боже…

В тот день Карцо вошел в круг из свечей, упал на колени у ног Калеба и стал поклоняться ему. Вот когда демон коснулся его и вошел в него.

Калеб смеется и говорит:

— Я вижу, Карцо, что ты наконец все понял. Теперь тебе пора умереть.

189

Глазами Калеба Карцо видит, как его собственные руки достают из холщового чехла книгу. Значит, Вор Душ откопал в подвалах Больцано и теперь везет в Ватикан Евангелие от Сатаны.

— Почему?

Зверь улыбается в темноте.

— Что «почему», Карцо?

— Почему я?

— Потому что ты лучший. Ты чувствуешь вонь святых и аромат демонов. Я слежу за тобой с тех пор, как ты родился, Карцо. Я направляю твои мысли. Я шепотом говорю с твоим умом. Я прятался в стенном шкафу твоей комнаты, когда ты засыпал по вечерам. Я сидел сзади тебя в классе. Я играл с тобой во дворе. Всюду, где был ты, был и я.

— Это ложь.

— А те странные запахи, которые ты чувствовал, проходя мимо людей? Аромат ненависти, зловоние добра и запахи неосознанных страстей. Слегка коснувшись человека, ты уже знал, добрый он или полностью злой. Ты знал, убил уже этот человек кого-нибудь или работает на общественных началах в благотворительном обществе.

Или он добрый и злой одновременно, как Марта Дженнингс. Ты помнишь ее, Карцо? Безобразную и очень ласковую толстую женщину, которой твоя мама иногда поручала присматривать за тобой, когда ты был маленьким. Она пахла мимозой и мусором из мешка, который был оставлен под жарким солнцем. Запах мимозы был слабым, а запах мусора сильным. Хочешь знать, почему от нее исходили два настолько противоположных запаха?

— Замолчи!

— Она взяла в свой дом двоих приемных детей — умственно отсталых малышей, которые никому не были нужны. Отсюда запах мимозы. А мусором мамаша Дженнингс пахла потому, что, когда ее муж вечером возвращался домой, воняя спиртным, мамаша Дженнингс включала телевизор на максимальную громкость, чтобы не слышать, что муж делал с младшей приемной дочкой в дальней комнате.

— Ты когда-нибудь заткнешься?

Молчание. Потом Калеб снова начинает говорить:

— А Рон Келберт? Ты помнишь этого старого подонка? Конечно нет. Ты не можешь о нем помнить: тебе было всего восемь лет. А все-таки? Он был высокий и худой, в круглых очках и с длинными волосами. Ты случайно коснулся его в очереди в кино, когда он проходил мимо тебя и твоего отца, чтобы купить несколько билетов на свободные места. Он вонял аммиаком так, что ты едва не лишился чувств. Так пахнут убийцы детей. За два года он изнасиловал и зарыл в землю живыми четырнадцать малышей.

Карцо закрывает глаза и вспоминает тот день. Когда он дотронулся до руки Рона Келберта и запах этого человека проник в его носовые пазухи, он так побледнел, что отец вывел его из очереди и заставил сесть на скамью.

— Да, теперь ты вспомнил. Проклятый Рон Келберт! В тот день он тоже почувствовал, что ты что-то заметил. И пристально смотрел на тебя, пока твой папа занимался тобой. У него даже возникла мысль сделать тебя своей пятнадцатой жертвой, но он передумал, когда увидел, что ты забираешься в пикап своего отца, чтобы ехать домой. Ты смотрел на него через окно, пока машина отъезжала. Ты это помнишь?

Да, Карцо это помнил. Он смотрел на Келберта. А убийца смотрел на него и махал ему рукой.

— Хочешь знать, почему в тот вечер он решил не убивать тебя?

— Нет!

— А все-таки я тебе это скажу. Он не убил тебя потому, что в очереди, как раз перед тобой и твоим отцом, стояла девочка по имени Мелисса. Белокурая девочка с косами, совершенно во вкусе Келберта. Вот почему, проходя мимо вас, он подошел ближе: он хотел вдохнуть запах волос Мелиссы. Потом он дождался, пока в зале погаснет свет, и усыпил Мелиссу и ее мать хлороформом. Хочешь узнать, сколько еще детей он убил до того, как был арестован? Жаль, что ты ничего не сказал в тот вечер.

— Никто бы мне не поверил.

— Это верно.

Снова молчание.

— А еще был Барни.

— Кто?

— Барни Клифорд, твой друг детства, у которого ты просиживал все вечера, субботы и воскресенья. Вы любили друг друга, как братья. Вы вместе буянили и делились друг с другом всем, что имели. У вас все было общее — и радости, и горести. Девочки тоже…

И не только девочки. Или я ошибаюсь, святой отец?

— Замолчи!

Калеб присвистнул.

— Ради всех демонов ада скажи, Карцо, ты был влюблен в Клифорда? Вот так новость! И как далеко зашли ваши отношения?

— Заткнись!

— Извини, что коснулся тяжелого воспоминания. Так ты стал священником из-за этого, верно?

— Барни погиб в автомобильной катастрофе, когда ему было двадцать лет. Да, я был влюблен в него. После этого я поступил в семинарию.

— Его убил я. Это было необходимо. Кстати, он сейчас здесь, с нами. Хочешь поговорить с ним?

— Иди ты на хрен! — отвечает отец Карцо и сжимает кулаки, услышав из неподвижных губ Зверя голос своего друга:

— Привет, дружище! Все путем?

— Хватит, Калеб! Не заставляй меня зря терять время. Ты отлично знаешь, что это не Барни.

Калеб вздыхает.

— О’кей, вернемся к нашему разговору. Итак, ты поступил в семинарию и стал священником. Потом ты научился распознавать запахи и стал экзорцистом в Конгрегации Чудес — лучшим из всех. Ни один демон не может тебе сопротивляться, кроме меня. Да и я… не совсем могу. Помнишь нашу последнюю встречу в Абиджане? Ты задал мне тяжелую работу, ты даже едва не победил меня. Именно тогда я понял, что ты готов. И поэтому я создал случаи одержимости, гораздо точнее нацеленные на то, чтобы привлечь тебя на Амазонку.

— А как же Манаус?

— Что «Манаус»?

— Я запер тебя в трупе отца Джакомино. Как ты сумел оттуда выбраться?

— Дождался, пока Джакомино умер, и отпустил его душу, чтобы она предстала перед тем, другим.

— Кем другим?

— Перед тем спесивым стариком, который столько веков насмехается над вами.

— То есть Богом?

— Да. Я не имею права произносить его имя.

— И что было дальше?

— У твоего Джакомино душа, видимо, была чернее, чем угольная жила.

— Он был осужден?

— Осужден бесповоротно. Это лишило силы твой обряд, снявший с него проклятие. Поэтому я смог освободиться из его трупа.

— Ты хочешь сказать, что Бог не отпускает людям грехи, которые священники прощают им на земле?

— Как ты наивен, Карцо! Меня это удивляет. Старик ненавидит вас, а вы этого даже не замечаете. Посылая на землю Своего Сына, Он имел план для людей. Но Он проиграл. С тех пор Он интересуется вами не больше, чем океан каплями воды, из которых состоит. Хочешь, я скажу тебе, что происходит после смерти?

— Скажи.

— После смерти это начинается снова.

— Что начинается?

— Мертвые здесь, вокруг вас. Они все рядом с вами. Они живут, не видя вас. Они не помнят вас. Они живут другой жизнью, и это все. Это и есть проклятие — не умирать, а вечно начинать жить снова. Ты хочешь поговорить со своей мамой? В своей новой жизни она — умственно отсталая девочка, маленькая приемная дочь Марты Дженнингс.