Лари была изумлена. Почему Анита не оценила предложение, которое ей сделала величайший дизайнер интерьеров? Она бросилась защищаться и накинулась на Аниту:
– Ты мне не хозяйка, Анита! О такой работе я могла только мечтать!
И она круто повернулась и ушла, положив конец перепалке.
В тот вечер перед ужином обе они спустились вниз из своих комнат, чтобы посидеть в библиотеке. Майк принес херес и разлил по бокалам, помогая разогнать тучи гнева. Сделав глоток вина, Лари попросила прощения за свою грубость и терпеливо объяснила Аните, что ей очень хочется самой оплачивать свои расходы.
– Я ценю это, Лари, – ответила Анита, – но случилось так, что я кое-что знаю о миссис Хейли.
Она была занята вышивкой, и это помогало сохранить дружескую атмосферу.
– Когда сорок лет тому назад мы с Лоренсом жили в Нью-Йорке, она уже делала успехи. Хейли оформляла интерьеры квартир для многих наших знакомых и была известна своей деспотичностью, когда дело касалось ее вкусов. Она объявляла своим клиентам, что именно собирается делать. Либо они должны были согласиться с ее условиями и оплатить все расходы, либо… Флауэр бросала работу. Ей было наплевать на пожелания клиентов, если это не совпадало с ее собственными представлениями.
– Нетрудно заметать, что представляет собой Флауэр, – отозвалась Лари. – Она считает себя непогрешимой. Возможно, это действительно так. Ведь именно за это люди и платят ей.
– Но позволит ли Хейли развивать идеи? Вероятно, пройдет совсем немного времени, и у вас с ней назреет конфликт. Ты и слова не успеешь вымолвить, как она вышвырнет тебя на улицу.
Лари неторопливо вникла в смысл ее слов.
– Но я собираюсь продержаться у нее до тех пор, пока, по крайней мере, сама не буду готова уйти. Именно на это я и нацелена.
Уверенность в голосе Лари заставила Аниту поднять глаза от своей вышивки.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь еще не пыталась!
Лари умолкла. Что она чувствует себя такой уверенной? Ее взгляд блуждал по комнате, словно в поисках ключа к решению этой загадки. Когда она снова заговорила, слова лились сами собой.
– Делать дома красивыми! Думаю, именно это и есть мое настоящее призвание. Занимаясь оформлением интерьеров, я смогу дать себе самой то, чего у меня никогда не было, о чем я всю свою жизнь могла только мечтать. Дом!
Лари услышала, как Анита глубоко вздохнула и снова опустила глаза к рукоделию, хотя ее руки оставались неподвижными. Тогда Лари поняла, как, должно быть, ранили Аниту ее слова. Сев рядом с Анитой на диван, она проговорила:
– Я не хочу сказать, что чувствовала себя здесь нежеланной, баби. Но это не родительский дом, который был бы частью меня самой и чей образ я носила бы в своем сердце… Помогая людям осуществить их мечты о надежной и прекрасной гавани, я смогу приблизить время, когда и у меня появится свой дом.
Анита подняла на нее глаза.
– Меня больше всего беспокоит то, что ты потратишь свою жизнь на бесплодные поиски в стране тюрем и диктаторов или корпя над какими-нибудь эскизами сумасбродной старухи! Чем одно отличается от другого?
– А какой путь ты хотела бы для меня, баби?
– Ох, моя дорогая, при твоей молодости и красоте… мне приятно было бы видеть, как ты веселишься, как тебя возят в дорогие рестораны и… и любят. Любят мужчины, достойные тебя, вместо каких-нибудь…
Она покачала головой и снова принялась за рукоделие, чтобы избежать дальнейших споров.
– Вместо кого? – настаивала Лари.
– Ты думаешь, я не могу назвать парочку имен? Вчера вечером ты ни с кем не танцевала, только с юным негодяем Даниели. А сегодня ты идешь к нему домой и возвращаешься с планами переезда в Нью-Йорк!
– Ох, баби, не беспокойся насчет меня и Чезза Даниели! Ты же знаешь, он хочет жениться по расчету. Я не представляю для него никакого интереса.
– Меня беспокоит то, что он может перейти границы дозволенного не женившись на тебе.
– Чепуха! Ты ведь не сберегла себя для мужчины, за которого вышла замуж. Почему же ты ждешь от меня такой порядочности?
– Потому что я хочу, чтобы у тебя все было лучше, чтобы у тебя с самого начала была любовь, а не просто… связи. Но меньше всего мне хочется видеть, как ты позволишь какому-нибудь хаму, вроде Даниели-младшего, толкнуть тебя на скоропалительный брак.
– На вынужденный брак, – поправила Лари и, не удержавшись, засмеялась. – Поверь мне, баби, я не позволю мистеру Даниели испортить мне жизнь!
Анита вытянула нитку из клубка шерсти.
– Судя по тому, что мне рассказали о некоторых вчерашних событиях, юный мистер Орн также не должен больше переступать порог этого дома и встречаться с тобой.
Очевидно, слухи о поведении рок-группы достигли ее ушей – скорее всего, через Майка. Лари повторила в защиту Ника его собственные доводы.
– Это была не его вина.
– Тогда чья же? Ведь именно он привез сюда этих подонков! Я запрещаю тебе приглашать Орна сюда и посоветовала бы тебе…
– Анита, ведь никого же не убили!
Анита резко подняла на нее глаза.
– Ты что, защищаешь его?
Лари вздохнула.
– Что ж, если, по-твоему, мужчины, которых я знаю, недостаточно хороши для меня, тогда мне следует познакомиться с более достойными кандидатами. И я сделаю это в Нью-Йорке.
Анита сдалась. Она молча вышивала, пока не вошла Мэри и не объявила, что обед подан. Когда они сели за стол, Анита избрала для беседы нейтральную тему и рассказала обо всех телефонных звонках, на которые ей пришлось ответить. Все поздравляли ее с успешно прошедшим балом.
– Эта девчонка, Доменика, тоже произвела впечатление… О решении Лари больше не упоминалось. Казалось, вопрос о ее отъезде был решен.
* * *
– Воспользуйся этой возможностью! Поедем со мной! – сказала Лари.
Доми продолжала задумчиво смотреть на залитый лунным светом океан. Они сидели на узкой полоске пляжа на полпути между «Морским приливом» и «Двором волн». За дни, прошедшие после памятного вечера, Лари много раз пыталась дозвониться Доми, но каждый раз ей отвечала Фелисия и приводила какие-то причины, по которым ее дочь нельзя было позвать к телефону. Отчаявшись, Лари отправилась на прогулку, собираясь дойти до «Двора волн» и постучать в окно комнаты, где жила Доми в цокольном этаже. Но она нашла подругу на пляже.
– Я была уверена, что ты придешь, – проговорила Доми.
В данном случае Лари проявила даже некоторые способности к ясновидению, и это служило доказательством того, что от нее к Доми шли какие-то особые волны, посредством которых они общались.
Летняя ночь была ясной, дул приятный легкий ветерок, и светила почти полная луна. Они уселись на песок, чтобы поболтать. Прежде всего Лари поинтересовалась у Доми, не звонил ли ей Берни Орн.