– Оплатить? Кто тут говорил что-нибудь о плате? – насмешливо закричала Флауэр, повышая и повышая голос.
Лари снова посмотрела на нее широко открытыми от изумления глазами.
– Ну, я, вполне естественно, предполагала…
– Я не возьму с вас ни цента! – заявила Флауэр. – Меня прельщает масштабность задачи. И я хочу послужить благородному делу.
И она очаровательно улыбнулась, словно священник, дающий благословение.
– К тому же нет больше никого, кто смог бы сделать это так же хорошо, как я.
– Невероятно щедрое предложение с вашей стороны…
«И все-таки его невозможно принять», – напомнила себе Лари.
– Вчера мы собрали лишь немногим больше двухсот тысяч долларов. А работа, о которой вы говорите… полагаю, может стоить целый миллион.
– Я так не думаю! – запротестовала Флауэр. – Я считаю, что к окончанию работ стоимость приблизится к двум миллионам.
Абсурдность сказанного заставила Лари улыбнуться. Стать частью этого «мы» – все равно что принять гражданство страны чудес. Она оглядела сидевших за столом.
– Я очень благодарна вам за вашу заинтересованность и поддержку. Но то, что вы предлагаете, находится далеко за пределами моих возможностей.
Ребекка вмешалась в разговор:
– Мы поможем вам собрать больше средств.
– Мы увеличим наш собственный вклад и поговорим со своими друзьями, – добавил Марко.
– Нет, благодарю вас! – твердо произнесла Лари. – Не стоит утруждать себя. Лучше я буду придерживаться своего первоначального плана. А с ним я смогу справиться собственными силами.
Она взглянула на Флауэр.
– Однако это не означает, что я не хочу оставить дверь открытой на будущее. Мне понадобится хороший совет…
Наступила тишина. Флауэр Хейли смотрела на Лари. Одна из ее тонких, подведенных карандашом бровей выгнулась дугой, придавая ее лицу выражение то ли задумчивости, то ли скептицизма.
– Я подскажу вам, как оставить дверь открытой. Приходите ко мне работать! У вас есть природный дар, но вам нужны знания.
– Какая сказочная возможность! – воскликнула Ребекка.
Лари уставилась на Флауэр. В голове у нее все перемешалось, словно у приговоренного к смерти человека, перед глазами которого проносится прожитая жизнь. Работать у Флауэр Хейли было бы ничуть не легче, чем служить солдатом в армии Наполеона. А ее, кроме того, тянуло совсем в другом направлении.
– Я ценю ваше предложение. Но мне еще, может быть, удастся закончить Школу дизайна. А если не закончу, то, вероятно, уеду отсюда.
– Куда же? – поинтересовалась Флауэр.
Лари рассказала о своей идее вернуться в Чехословакию и попытаться возродить производство гобеленов на заброшенной фабрике. Однако она не стала распространяться о возможности существования кровных уз между нею и Кирменами.
Флауэр прекратила свои расспросы.
– Значит, вас интересуют ткани и гобелены? – спросила она. – Я научу вас всему, что необходимо знать об этом ремесле! Но у меня, кроме того, вы получите более глубокие знания о многих других вещах, чем в сотнях художественных школ! Вы поселитесь в Нью-Йорке, где находится мой офис, вы попадете в самое сердце моды и дизайна, туда, где определяются американские вкусы. Не представляю себе, как можно отказаться от подобной перспективы!
Такое самодовольство лишило Лари дара речи.
– Однако на тот случай, если вы все-таки совершите столь глупую ошибку, позвольте мне добавить еще кое-что! – бросилась в наступление Флауэр. – Я устроила эту встречу для того, чтобы открыть дорогу в новый для вас мир. Как я уже сказала, вчера вечером мне предоставилась возможность убедиться в том, что вы обладаете особым даром. Если бы я была Яшей Хейфецом и если бы событие, на котором мне довелось присутствовать, было вашим первым сольным скрипичным концертом, я пригласила бы вас учиться у меня в аспирантуре. Я тоже по-своему виртуоз и чувствую, что обязана поделиться с кем-то своими знаниями, передать их в надежные руки.
Когда взгляд ее глаз остановился на Лари, они засверкали ярче, словно она была гипнотизером, подчиняющим себе волю человека.
– Но я не буду церемониться, девочка моя, это не просто филантропия. Пятьдесят лет я развивала искусство оформления интерьеров в самостоятельную дисциплину. Мне много лет, и я не хочу, чтобы все, созданное мной, все, чему я научилась, просто растворилось в воздухе. Я молилась о том, чтобы найти преемника вроде вас, Лари, кого-нибудь, кому я могла бы передать богатство своих знаний.
Дрожь в голосе Хейли выдала огромную эмоциональную энергию, скрывавшуюся за словами пожилой дамы.
Из-за такой глубины чувств Лари было еще труднее дать ответ. Она вдруг даже засомневалась: а может быть, ее импульсивный отказ и в самом деле ошибочен? До этого момента все ее планы на будущее были построены на мечтах. Но кто мог сказать, когда международная обстановка и ее собственное материальное положение позволят ей вернуться в Чехословакию?
– Ну, так как же? – наконец напомнила ей Флауэр.
– Да, я согласна! Я буду работать у вас! – ответила Лари, не в силах подавить нотки удивления в голосе.
Флауэр не стала терять ни минуты, чтобы выразить свое удовлетворение.
– В таком случае, будьте в Нью-Йорке на следующей неделе! Превосходное время для начала работы: я еще никогда не была так загружена.
Она взглянула на Даниели.
– Чезаре уже попросил меня поработать для него и этой девицы Харрингтон. Он сообщил мне, что ее семья купит им в качестве свадебного подарка особняк на Семьдесят четвертой улице…
Лари сидела в своем кресле онемевшая. Снова и снова она мысленно повторяла про себя, что глупо, безумно думать о нем. Если Чезз и проявлял когда-то к ней серьезный интерес, то следует забыть об этом – и чем скорее, тем лучше.
И все же Лари потребовалось все ее самообладание, чтобы сохранить спокойствие и не отказаться от предложения Флауэр.
– Вы хотите, чтобы я помогала вам в этом заказе? – спросила она.
– О нет, вам еще надо дорасти до работ такого уровня. Вы начнете с самого начала.
Эти слова лишь подтвердили то, что Лари уже поняла раньше. Работать у Флауэр Хейли – значит приобрести ценный опыт. Возможно, в этом есть даже что-то захватывающее.
Но потрудиться придется изрядно!
ГЛАВА 24
Анита моментально расстроилась, как только Лари сообщила ей о своем отъезде. И не куда-нибудь, а в Нью-Йорк, да еще в самый разгар лета! В Ньюпорте были сливки общества, обычно скрывались от жары. Даже в лучшие времена этот ужасный город совсем не подходил для красивой молодой женщины. Неужели Лари забыла, от каких грязных домогательств ей пришлось отбиваться в первый свой приезд в Нью-Йорк?