Погоня продолжалась, сопровождаемая возней мелких животных и воплями склочных птиц. С тропы спешно шарахались в стороны праздношатающиеся пауки и многоножки, не привыкшие к странным прямоходящим животным. Тонко пища, улепетывали в сторону аристозухи — мать и пара детенышей.
Кирилл потянулся к застегнутым на груди и животе замкам-карабинам. Он созрел для того чтобы оставить тяжесть за спиной, когда судьба преподнесла ему сюрприз.
Невидимка то ли поскользнулся, то ли оступился, то ли споткнулся о какой-то корень или кочку — неважно. Важно было только то, что он свалился на землю и покатился вперед.
В наушнике пикнуло. Кто-то пытался выйти на связь, но Кирилл не нажал кнопку, чтобы не отвлекаться. Сейчас он повяжет гаденыша, а уж потом отрапортует.
Ему показалось, что мокрая грязь под ногами слегка колыхнулась, дернулась вниз на короткий миг, но разбираться в этом у Кирилла времени не было. Он изо всех сил оттолкнулся ногами и прыгнул вперед. Интуиция и расчет не подвели.
Он обрушился на пытавшегося подняться невидимку, ощутив под выставленной вперед согнутой рукой вполне себе человеческое тело. Или, как минимум, тело гуманоида.
Тело это выдохнуло с хрипом и болью, «проглатывая» удар куда-то в область живота. Настигнутый вскинулся, начал трепыхаться и сопротивляться, но, угодив в медвежьи объятия Кирилла, выхода он уже не имел.
Правой рукой прижимая невидимку к себе, левой Кирилл бил на ощупь. Раз по корпусу, раз по голове, потом еще раз по ребрам и еще раз по башке.
Это подействовало. Невидимка потерял равновесие, снова упал, и Кирилл оказался сверху, продолжая осыпать незримого супостата градом ударов.
В левом ухе опять запищало. Кирилл выругался сквозь зубы. Оппонент был ниже и легче, но оказался чертовски вертким. Он ловко вращал телом, приподнимая плечи и еще глубже вжимая голову, избегая тем самым нокаутирующих попаданий. Разумеется, Кирилл не мог этого увидеть, но он кожей чувствовал, что так все и было.
Как бы хорош он ни был, Кирилл с почти стопроцентной вероятностью рано поздно оглушил бы его, если, конечно, в дело не вмешаются непредвиденные обстоятельства. Как можно догадаться, как раз они-то и вмешались.
Понимая, что-то внимательно смотрит на него, Кирилл ослабил хватку. Этим в мгновение ока воспользовался изворотливый невидимка. Он ужом выскользнул из-под Кирилла и снова побежал. Спохватившись, Кирилл вскочил на ноги и встал, как вкопанный.
Его грудь горячо подымалась и опускалась, кровь молотила в висках и раскаленной ртутью бежала по венам, а пот заливал глаза, но он изо всех немногих оставшихся сил пытался обратиться в статую, в недвижимое древнее изваяние, сотни лет простоявшее на этом самом месте и являющееся таким же неинтересным предметом пейзажа, как вон тот покрытый мхом камень.
Причиной такой крутой смены планов стала шеститонная машина для убийства, скрытно подобравшаяся к дерущимся представителям млекопитающих. Темно-зеленая гора, почти черная при такой-то видимости, состоящая из мышц, когтей и зубов, с неподдельным любопытством изучала Кирилла. Глаза ящера мерцали холодным зеленым светом.
Поняв, что его заметили, торвозавр мягко вышел на свою тропу из темной чащобы, вновь заставив все вокруг ходить ходуном. Он метнулся было на запах удаляющегося невидимки, с места в карьер совершив не поддающийся осмыслению в своей скорости бросок, однако отсутствие видимой цели сбило ящера с толку. В воздухе витал лишь призрак убегающей добычи, самой ее видно не было. Запаха она также не оставляла.
Динозавр развернулся и посмотрел прямо на Кирилла, только-только выдохнувшего с облегчением. Как выяснилось, зря. Большие малахитовые глаза с вертикальным антрацитовым зрачком были умны и проницательны. Такое животное не проведешь, притворившись истуканом. Надо было меньше смотреть классику научной фантастики…
Гигантский ящер не рычал и не запрокидывал раззявленную пасть, демонстрируя впечатляющий арсенал зубов. Он вообще действовал по возможности молча и обстоятельно. И правда, к чему орать и тратить силы попусту, если перед тобой стоит какая-то мелочь? Чай, не в голливудском шедевре снимаешься.
Когда торвозавр бросается прямиком на тебя, его движения кажутся не просто быстрыми — они размываются в пространстве, распадаются на слишком быстро сменяющиеся кадры, и возвышающаяся на четыре метра над землей морда становится все ближе и ближе, как бы рывками.
Ноги словно приросли к земле, руки оцепенели, налились незнакомой тяжестью.
— «Как кролик на удава», — прошелестело в голове.
Скованный страхом, Кирилл начал проваливаться в липкий сон, который вот-вот оборвется окончательно, если он ничего не предпримет.
Душераздирающий крик ужаса, стремительно нарастающий где-то в недрах организма, вырвал Кирилла из транса и спихнул с тропы, а дальше тот уже побежал, да с такой прытью, какая две минуты назад ему и не снилась.
И откуда взялись силы? Ведь их только что, прямо вот только что совсем не осталось, а теперь хоть марафон беги, а потом еще немножко, для себя и для общего развития.
Наивный Кирилл думал, что торвозавр сразу отстанет от него — все-таки не комильфо для того Голиафа ломиться по лесу, где деревья растут близко и где толком не развернешься. Торвозавр вроде бы предпочитает охотиться на небольших открытых участках вроде побережий, границ леса равнин или берегов озер, где можно сделать стремительный бросок из засады и не гнаться слишком долго. Но не тут-то было.
Конечно, молодая поросль и вековые старожилы с необхватными стволами сбивали темп торвозавру, но не настолько, чтобы заставить его отступить. Да и перепуганная насмерть жертва, не похожая ни на что, с чем ящеру прежде приходилось сталкиваться, приводила его в шальной восторг и распаляла.
Кирилл же не мог ни о чем думать, кроме как о том, что нужно еще быстрее передвигать ногами, пусть они хоть до колен, хоть до самой задницы сотрутся. Чутье подсказывало, что хищник идет по следу, даже не думая сбавлять ход. К чутью добавлялась и дрожь под ногами вкупе с оглушительным хрустом ветвей и сполошными шлепками крыльев. Растревоженные птицы спешили покинуть зону боевых действий.
Сквозь все это обилие громких и страшных звуков пробивался еще один, куда более мощный, спокойный и всеобъемлющий. Это был шелест, знакомый всякому жителю Крулевца или любого другого приморского города. Вода. Волны набегают на берег и отходят от него, бесконечно чередуясь…
Мысленно Кирилл горячо поблагодарил самого себя, что не выбросил джетпак. Дрожащей рукой он на бегу нащупал заветное кольцо и что было сил вытянул его. Рюкзак едва заметно завибрировал за спиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});