Эрин окинула отчима презрительным взглядом.
— Я не намерена слушать всю эту чушь. Я немедленно поеду в Ричмонд и попрошу приехать шерифа. Может быть, ему ты расскажешь…
Руки Эрин дрожали, ее всю трясло, но не от страха — от гнева. Резко повернувшись, она направилась к двери, так как поняла, что от Закери ничего не добьется. Не стоило терять время на разговоры с этим негодяем. Нужно было действовать, незамедлительно, потому что с ее матерью случилось что-то ужасное — так ей подсказывало сердце.
— Шериф не станет помогать полукровке.
— Тебе так нравится издеваться надо мной? — Эрин обернулась. — Сначала ты чуть было не отправил Летти на продажу, потому что она встала тебе поперек дороги. Помешала пробраться в мою комнату. Слава Богу, что она убежала. Теперь ты не желаешь сказать, что с моей мамой. Изводишь меня своей ложью. Я ненавижу тебя, ненавижу всей душой, хотя такие, как ты, обычно вызывают жалость. Ты мерзкий ублюдок, Закери. И я надеюсь, что африканское колдовство… надеюсь, ты получишь по заслугам.
Закери приподнял брови.
— Ах вот как?.. Мне следовало бы раньше догадаться, что ты тоже имеешь к этому отношение. Ты заодно со своей мамочкой. Только у вас ничего не получилось. Я приказал поймать и убить вашего Талваха. А потом я подвешу его за ноги у столба, где секут рабов, он будет жариться на солнце, и пусть вороны выклюют ему глаза. Пусть все черномазые увидят, как я поступаю с теми, кто осмеливается заниматься колдовством в моих владениях. А ты, сучка, — он направился к ней, и Эрин невольно попятилась, — если не хочешь, чтобы Райан Янгблад узнал, что женился на цветной, ты лучше ублажи меня. Дай мне то, чего я страстно желал все эти годы. — Он начал расстегивать штаны. — Советую тебе раздеться добровольно. Ложись вон туда, на солому, да раздвинь пошире свои прелестные ножки.
Эрин не очень-то испугали его угрозы, угрозы насилия; настоящий страх вселяли слова Закери о том, что Райан якобы «женился на цветной». Он сказал об этом так естественно, с такой убежденностью, что Эрин насторожилась.
— Ты лжешь! — воскликнула она, сверкая глазами. — Сам не знаешь, что говоришь.
— Это ты ни черта не знаешь, — ухмыльнулся Закери. — Перед тем как мы поженились, твоя мамочка рассказала мне, что твоя прабабка — негритянка. Твоя мамочка не хотела, чтобы между нами были секреты. Тогда я не придал этому значения. Для меня важнее было другое — я хотел ее. А потом, когда я поостыл, то понял, что свалял дурака. И задумался: какое же у меня теперь будет потомство? Цветное — так ведь получается?.. Как ты думаешь, почему она заставляла тебя мыться той водой, которую сама тебе готовила? — продолжал он с насмешливой улыбкой.
Эрин по-прежнему пятилась к выходу; теперь она вполне допускала, что Закери говорит правду. Сама мысль об этом наполняла ее душу ужасом.
— Твоя мамочка считала, что та водичка поможет тебе сохранить светлую кожу. — Закери расхохотался. — Водичка помогала, правда? Никто ни о чем не догадывался. Все думали, что это твой естественный цвет. Просто смуглая кожа. Ты такая же смазливая сучка, как она. Самая красивая мулатка из всех, что я встречал. Прекрасно понимаю Янгблада. Воображаю, как ты завела его. Только вряд ли он будет в восторге, если узнает, что в один прекрасный день ты принесешь ему сына чернее пикового туза. Такое случается. Поди слыхала, что кровь иногда возвращается через несколько поколений.
Эрин почувствовала ужасный гул в голове. Правду ли говорил Закери или лгал, в любом случае было очевидно, что его слова каким-то образом связаны с исчезновением ее матери.
— Что ты сделал с ней?
Эрин охватило бешенство; она озиралась в поисках чего-нибудь тяжелого. Закери же подходил все ближе… Отступая вслепую, Эрин, сама того не заметив, вошла в стойло; и только тут поняла, что угодила в западню. Как ни странно, но в это мгновение она пожалела, что рядом с ней нет Райана. Если бы он не уехал, ничего подобного не случилось бы. Увы, в его отсутствие ей предстояло защищаться самой.
Эрин увидела вилы, стоявшие у стены, за спиной Закери, но она не могла до них дотянуться.
— Не бойся, я ничего ему не скажу, — с похотливой ухмылкой сказал Закери. — Он ничего не узнает, если ты сейчас доставишь мне удовольствие. Что тебе стоит? Всего один раз — и я сохраню твою тайну. Я же до сих пор не продавал твою мамочку. А потом, может, тебе и самой понравится. Кто знает — что если я как мужчина подойду тебе больше, чем Янгблад. Еще разохотишься и…
Эрин от отвращения почувствовала позывы тошноты. Она по-прежнему отступала к дощатой стенке, сама себя загоняя в ловушку.
— Конечно, — продолжал Закери, — не исключено, что до него дойдут слухи. Он может узнать, что я продал твою мать за то, что она осмелилась прибегнуть к колдовству, чтобы меня извести. Но я буду все отрицать, если только ты ублажишь меня. Я скажу, что она сбежала с другим мужчиной. — Внезапно рванувшись к ней, Закери бросил ее на соломенную подстилку и, навалившись всем своим весом, мерзко захрюкал. — Если не захочешь раздеваться, — прохрипел он задыхаясь, — я тогда все порву на тебе. Черт возьми, что я должен целый день с тобой возиться?! Мне нужно уезжать. Я и так ждал слишком долго.
Эрин защищалась как могла; она отбивалась руками, ногами, кусала и царапала насильника. Отбивалась и металась из стороны в сторону; он же срывал с нее одежду, и ее сопротивление только возбуждало его. А рядом, в стойлах, беспокойно ржали лошади, напуганные отчаянной борьбой людей.
Виктория в ужасе прикрыла рот ладонью, впившись зубами в пальцы, чтобы не закричать.
Потрясенная услышанным, она стояла в оцепенении, пытаясь осмыслить свое открытие. Ее сын женился на мулатке. Не важно, насколько разбавлена ее кровь — все равно безупречность генеалогического древа Янгбладов будет нарушена. Мысль о том, что у Райана могут появиться цветные отпрыски, казалась до того омерзительной, что просто в голове не укладывалась.
Боже мой! Виктория вздрогнула, пораженная внезапной мыслью. Если Закери Тремейн действительно продал Арлин в рабство, то Эрин теперь дочь рабыни. В таком случае, по закону, Райан имеет право поступить так же, и тогда ситуация меняется коренным образом.
Пока еще Виктория не знала, как именно воспользоваться своим открытием, но была твердо убеждена: нужно идти по горячим следам. Она выскочила на дорожку, где оставила лошадь. Ей хотелось как можно быстрее уехать отсюда, пока бешенство, терзавшее ее душу, не вырвалось наружу.
Краем глаза Роза заметила, как из конюшни выбежала женщина; она бежала так, будто сам дьявол гнался за ней по пятам. А чуть раньше уехали все люди Закери. Розой овладело ужасное предчувствие, сердце ее болезненно сжалось. Без сомнения, в ней снова проснулся таинственный дар природы — дух добра поднялся на защиту невинной души. Она чуяла: миз Эрин в опасности.