Ведь просил же он поговорить спокойно! Нет! Надо было скатиться до битья посуды!
Никогда в жизни она не предполагала, что может вести себя вот так. Никогда не считала себя истеричкой, но сейчас показала себя во всей красе. Показала себя именно такой.
Она всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.
— Вот дура… — проговорил Ян прижимая её к себе. Характеристика, что он ей дал, совсем не вязалась с тоном, каким он говорил это. — Идиотка…
Теперешние её попытки оттолкнуть его не прошли так успешно, хотя они были, но не такие активные. Он прижал её к себе, так крепко, что она перестала барахтаться, а обняла его за плечи и уткнула в шею мокрое от слез лицо. От её слез, которые обжигали его душу. Он готов был сделать всё, что угодно, лишь бы она не плакала. Всё, что угодно… Перебить в доме всю посуду — это было самое малое на, что он был готов пойти ради неё. Только чтобы она не плакала. А она плакала, тихо всхлипывая, изредка вытирая лицо ладошкой.
— Куда ты меня тащишь? — задержав дыхание, спросила она, почти ровным голосом.
— В спальню. Пойдём искать другой выход твоей неуёмней энергии.
Она лишь прерывисто вздохнула, отметив многообещающую хрипотцу в его голосе и собственное участившееся сердцебиение.
— Всё-всё… перестань… — прошептал он, когда снова раздались её слёзные всхлипы.
— Оставь меня… Я хочу побыть одна, мне нужно подумать… привести себя в порядок, — просила она.
— Ты уже побыла одна и подумала. Хватит на сегодня, — он поставил её на пол. Она поняла, что он принёс её в ванную.
— Раздевайся, — бросил он и включил воду.
— Нет, я уже была в душе. Не пойду, — возразила Эва и повернулась к зеркалу, сразу оценив следы своего нервного буйства — покрасневшие глаза, чуть припухшее от слез лицо. Она не умела плакать «красиво», как некоторые, или как в кино — пустить пару слезинок, тихо, без всхлипов и рыданий навзрыд.
— Я не был. Раздевайся. Или я сам затолкаю тебя туда. Прям в сорочке, — спокойно говорил он, медленно стягивая футболку. Спокойно, но властно. Почувствовав его настроение, она не стала спорить с ним, было что-то в его взгляде сейчас, что заставило её подчиниться. Без слов и дальнейших споров. Что-то было, что заставило её почти ровное дыхание сбиться. Смиренно она спустила тоненькие бретельки с плеч. Душ так душ! Ещё пятнадцать минут водных процедур за сегодняшний день она в состоянии выдержать.
— Хорошо, — послушно провозгласила она и заколола волосы, прежде чем ступить под воду. Он чуть улыбнулся её внезапной покорности, а всего пять минут назад она готова была его убить одним взглядом. Она переступила, через лежащую на полу сорочку. Не стала даже её поднимать, просто перешагнула и остановилась в душевой. Не было сомнений, что он так и сделает. Затолкает её туда, куда пообещал, а спорить с ним сил не было. — Мне сегодня было плохо после душа. Наверное, потому что я долго пробыла под горячей водой, — она поставила его в известность о своём происшествии, дав тем самым понять, что не собирается плескаться с ним час.
— Вода не горячая. Тебе надо отойти, постоишь пару минут и всё. Почему плохо? — в голосе прозвучала тревога, а глаза засветились беспокойством. Было очень приятно это осознавать, и Эва готова была приврать, чтобы ещё больше его понервировать и вызвать ещё большую тревогу, но не стала.
— Не знаю… — она пожала плечами и боязливо потрогала воду, которая оказалась приятной температуры, не горячей, но и не холодной. Умыла покрасневшее лицо.
Всё-таки вода была прохладной и её пробрала дрожь. Так решила Эва. Что дрожь её пробрала от слишком прохладной воды, а не от взгляда, что он ей послал. Она заметила его и почему-то смутилась. Отвернулась, но спиной чувствовала его. Глупо прятаться под водой. Смешно. Но она так и сделала, словно спряталась под тёплым потоком, но это только усилило ощущения. Тёплые струи бежали по телу, добираясь до самых чувствительных мест, раздражая и лаская одновременно.
Ян был прав вода и правда лечит, минуты хватило, чтобы почувствовать себя лучше, успокоить и душу и тело. Хотя нет. Тело нет. Тело зажило своей жизнью. Реагировала той же дрожью и мурашками от первого прикосновения к обнажённой коже. От его первого прикосновения, когда он просто обнял её за плечи. Прижал к груди, оперся подбородком в макушку.
— Это ты во всем виноват. Это ты довёл меня, — пожаловалась она. — Ушёл… оставил меня одну… А сам ушёл с ней, — говорила она глотая струйки воды, стекающие по лицу.
— Хорошо, я виноват, — он крепче прижал её. Ладонь скользнула по груди. — Но только в том, что ушёл и оставил тебя одну. Только в этом и ни в чем больше, Эва. Больше ни в чем, так что выкинь из головы всё, что ты там себе надумала.
— Выкинь из головы… — проворчала она. — Легко сказать…
— Я тебе помогу… — пообещал он, тут же приступив к выполнению задачи, прижавшись губами к шее. Она замерла, даже дыхание задержала, чувствуя, как пробирают знакомые ощущения, соски твердеют от лёгкого прикосновения тёплых ладоней.
Она без труда развернулась в его скользких мокрых руках, он тут же накрыл её рот губами, целуя так крепко и напористо, словно и правда старался избавить её от этих мыслей, сомнений и тех переживаний, что захлестнули её с такой силой.
Он целовал её. Целовал и чувствовал малейший отклик, самую мелкую дрожь. Целовал, а в голове вспышкой билось только одно — «моя». В этом «моя» заключалось всё, что он испытывал, всё, что чувствовал, всё, что не было произнесено.
И будет ли когда-нибудь?
— Что? — пробормотала она. Наверное, он сказал это вслух, в перерывах чувственных терзаний.
— Моя…
Она что-то хотела сказать, но он не дал ей. Он не собирался слушать её, уже наслушался за сегодняшний вечер. Приник к ней снова. Её губы тёплые, мягкие и податливые. Она уже не плакала, но показалось, что на вкус они солёные. И её язык тоже солёный. Он скользнул по ним языком, поцеловал, проверил. Показалось.
Он не хотел говорить, он хотел другого. Хотел в постель, хотел свою женщину, хотел секса. Хотел удовлетворить свою потребность в ней, физическую и эмоциональную. Хотел забыться в ней. С ней.
— Иди… быстро… в спальню… — взяв её лицо в ладони, сказал он. Шум воды заглушал и без того глуховатый голос, смягчая интонацию, но это не было похоже на просьбу. Но повторять было не нужно, Эва быстро вышла из душа, сдёрнув по пути полотенца, дрожащими руками завернулась в одно и села на кровать. Неловкими пальцами выдернула из волос шпильку, которая выпала и закатилась куда-то под кровать, но она не стала обращать на это внимания. В полутьме комнаты всё равно ничего не найти. Распутала узел волос, порадовавшись, что вода с них не бежит ручьём.