Наконец они добрались до бара.
— Не советую тебе пробовать виски, — предостерег Джоб, — а пиво пусть открывают у тебя на глазах.
Они выпили пиво прямо из банок, сидя в углу бара, осаждаемые толпой напирающих на них людей.
Они заметили всего лишь несколько белых лиц, все были мужчины. Туристы, сотрудники благотворительных организаций и военные советники. Но большинство клиентов было чернокожими солдатами, все еще в форме, так что Шон и Джоб не слишком выделялись.
— Где же ты, Катберт, человек в футболке Супермена? — Шон оттолкнул одну из особо навязчивых девушек и обвел взглядом зал поверх голов танцующих. — Нам его здесь нипочем не найти.
— Спроси у бармена, — предложил Джоб.
— Неплохая идея. — И Шон пробрался сквозь толпу к бармену и схватил его за ворот, чтобы привлечь к себе внимание. Затем сунул пятидолларовую банкноту в верхний карман его рубашки и прокричал ему на ухо вопрос.
Бармен усмехнулся и прокричал в ответ:
— Подождите! Сейчас поискать!
Десять минут спустя они увидели пробирающегося к ним сквозь толпу Катберта. Он оказался невысоким худым человечком, а футболка с портретом Супермена явно была на два размера больше, чем нужно.
— Привет, Катберт. Кто-нибудь говорил тебе, что ты похож на Сэмми Дэвиса-младшего? — приветствовал его Шон.
— Все время говорят, приятель, — довольно ответил Катберт. Шон, очевидно, польстил его самолюбию.
— Твой дядя передает тебе привет. Мы можем пойти куда-нибудь поговорить? — предложил Шон, когда они пожали друг другу руки.
— Самое лучшее место для разговора здесь, — ответил Катберт. — Здесь нас никто не сможет подслушать. Только возьмите мне пива, а то в горле пересохло.
Катберт одним глотком осушил половину банки, затем спросил:
— Вы должны были приехать вчера вечером. Что случилось?
— Пришлось задержаться.
— Но ведь вы должны были появиться здесь вчера вечером. Все было бы проще. А сегодня все изменилось, приятель.
— Что изменилось? — спросил Шон, холодея от предчувствия чего-то плохого.
— Все изменилось, — ответил Катберт. — Прилетел «геркулес»… чтобы забрать товар.
— Он еще здесь? — нетерпеливо спросил Шон.
— Точно не знаю. Когда я уходил оттуда, он еще был на базе. Стоял перед ангаром номер три. Может, он еще там, а может, и давно улетел. Кто знает?
— Большое спасибо, — сказал Шон. — Это нам поможет.
— Это еще не все, приятель. — Катберт явно наслаждался ролью гонца, приносящего плохие известия.
— Ну, давай, Катберт.
Одним глотком тот допил пиво и отбросил пустую жестянку. Шон заказал для него еще одну, и Катберт молча ждал, пока принесут заказ, мастерски затягивая ожидание и нагнетая обстановку.
— На «геркулесе» из Хараре прилетели в полном составе два отряда коммандос из Пятой бригады. Они действительно крутые, эти парни из Пятой бригады, — с удовольствием продолжал Катберт. — Настоящие орлы, слов нет.
— Катберт, ты слишком часто смотришь по телевизору «Полицию Майами», — ответил Шон, но услышанное заставило его призадуматься. Пятая бригада — элита армии Зимбабве, солдаты, превращенные инструкторами из Северной Кореи в безжалостные машины-убийцы. Два отряда коммандос по сто человек каждый, плюс гарнизон Третьей бригады, итого почти тысяча отлично подготовленных, опытных вояк.
— Твой дядя говорил, что ты поможешь нам, Катберт. Проведи нас через ворота.
— Не пойдет, приятель! — с жаром воскликнул Катберт. — Только не тогда, когда там эти пижоны из Пятой бригады.
— Слушай, парень, твой дядя будет разочарован тобой. Он сам довольно крутой пижон, твой дядя Чайна, — ответил Шон, подражая жаргону Катберта.
Катберт, похоже, забеспокоился.
— Послушай, приятель, я сделал вам пропуска, — торопливо начал объяснять он. — Вы пройдете без проблем. Охрана ждет вас. Я тебе не нужен, приятель. Нет мне смысла рисковать собой, нет смысла.
— Пропуска с собой?
— Точно. И пароли. У вас не будет проблем.
— Идем. — Шон взял Джоба за руку и повел его к двери. — «Геркулес» может взлететь в любую минуту.
Катберт поспешил к узкой улочке, где были припаркованы три «юнимога».
— Вот пропуск. — Он протянул запаянную в пластик карточку, которую наискось пересекала красная надпись «Высшая степень допуска».
— Пароль — число «пятьдесят семь», ответ — «Самора Машел». Затем покажете пропуск и распишетесь в книге. Просто, раз плюнуть. Как два пальца…
— Я скажу твоему дяде, что ты не захотел пойти с нами.
— Эй, дайте передохнуть, а! Меня еще рано выбрасывать на помойку. Я принесу дяде больше пользы живой и зубастый, чем мертвый.
— Катберт, ты зря растрачиваешь свое красноречие в армии, тебе точно стоит податься на телевидение. — Шон пожал ему руку, и тот, торопливо семеня, побежал обратно в клуб «Звездная пыль».
Вокруг каждого грузовика толпились женщины, хихикая и перебрасываясь шутками с солдатами, которые свешивались с бортов. Одна из них, поддерживаемая нетерпеливыми руками, уже взбиралась на борт. Ее мини-юбка высоко задралась, открывая тонкие длинные черные ноги.
— Уберите отсюда этих шлюх, сержант! — рявкнул Джоб на Альфонсо. Женщины прыснули в разные стороны. Две или три поспешно выбрались из кузовов, торопливо приводя в порядок свою скудную одежду, находящуюся в разной степени беспорядка.
Шон и Джоб сели в кабину головного грузовика и вырулили с улицы. Шон застегнул мундир и лихо заломил берет.
— Что будем делать? — спросил Джоб.
— Третий ангар на Большой скале отлично видно с главной дороги. Мы поедем по автостраде. Если «геркулес» еще там, заглянем на базу. Если нет, вернемся назад той же дорогой.
— А как насчет Пятой бригады?
— Это же просто жалкая кучка азиатов, — ответил Шон. — Ты ведь не боялся их раньше, так что же изменилось?
— Просто спросил, чтобы убить время, — усмехнулся Джоб. — Расскажешь о них Альфонсо?
— Чем меньше он знает, тем меньше суетится, — сказал Шон. — Продолжай рулить.
Колонна из трех грузовиков спокойно ехала по спящим улицам и вскоре выехала на шоссе.
— Одиннадцать двадцать, — проверил часы Шон. В свете фар он прочитал дорожный указатель:
— Военная база Большая скала, пятнадцать километров.
Он почувствовал знакомый холодок под ложечкой, дыхание участилось, и он начал дышать медленнее и глубже. Так всегда бывало перед очередной операцией.
— Вот он, — негромко сказал Джоб, когда они преодолели подъем.
Весь аэродром был буквально залит светом, сигнальные огни светились ярко-оранжевым и голубым, пунктир зеленых огней отмечал рулежные дорожки и взлетную полосу.
В ослепительном свете прожекторов, даже с расстояния двух миль, «геркулес» выглядел огромным. Сорокафутовый плавник хвоста возвышался над третьим ангаром.