«Этого достаточно, чтобы добраться до Большой скалы и вернуться в Святую Марию, — прикинул Шон. — Правда, впритык».
Он приказал вымыть ветровые и боковые стекла, а все прочее оставить как есть, покрытое слоем грязи и пыли. Это придавало им вид патрульного подразделения, возвращающегося с задания в джунглях, и, что куда более важно, частично скрывало военные обозначения на бортах и номерные знаки.
После того как солдаты переоделись и спрятали форму РЕНАМО в пещере, и перед тем, как разрешить им забраться на борт грузовика, Шон и Джоб осмотрели каждого.
Около пяти часов пополудни они были готовы к отправлению. У Джоба и Альфонсо были права на вождение, грузового автотранспорта, а один из солдат, гордившийся своим именем — Фердинанд да Коста, — утверждал, что в свое время работал водителем. Шон уселся на пассажирское сиденье рядом с ним, чтобы проверить, так это или нет.
Джоб ехал впереди, Альфонсо — в середине, а Шон с испытуемым замыкали процессию. Не считая некоторых проблем с педалью газа, Фердинанд да Коста показал себя умелым водителем, но Шон все же помогал ему в особо трудных местах.
Они проехали вдоль берега по вязкому песку по следам машины Джоба около полумили, когда натолкнулись на первое препятствие.
Потребовались общие усилия всех сорока человек, чтобы перетолкнуть грузовики через первый каменный перекат, и даже при этом им пришлось вырубить двадцатифутовые шесты, которые они использовали в качестве рычагов, чтобы приподнять колеса машины над валунами.
Моторы работали на высоких оборотах, сизый дым выхлопных газов поднимался в небо, и Шон сказал Джобу:
— Мы просто приглашаем каждого фрелимца в радиусе двадцати миль присоединиться к нашей вечеринке. — Затем он посмотрел на часы. — Похоже, уже выбиваемся из графика.
Они попытались наверстать время на сравнительно легких перегонах, но закат и наступившая следом темнота все равно застали их почти в двадцати километрах от главной дороги, ведущей с востока на запад и соединяющей морское побережье с пограничным постом около Умтали.
Наступившая ночь сделала путешествие еще более трудным, но Шон не осмеливался включить фары. Им приходилось ехать в темноте, по дороге освещаемой лишь светом луны в ее последней четверти.
Только после полуночи они смогли наконец оставить русло реки, воспользовавшись пологим берегом. Четыре человека шли рядом с головным грузовиком, указывая путь в обход встречающихся препятствий.
Они направлялись прямо на юг и через два часа пересекли заброшенную дорогу, о которой Альфонсо рассказывал Шону.
Шон объявил привал, они разложили карту на капоте первой машины и принялись изучать ее в свете карманного фонарика.
— Мы здесь, — показал Альфонсо. — Эта дорога ведет к асбестовым рудникам, они были заброшены в 1963 году, когда началась война с ФРЕЛИМО.
— Здесь мы и отдохнем, — решил Шон. — Сведем грузовики с дороги и замаскируем их ветками. Мы должны переждать завтрашний налет «хайндов». И чтоб никаких костров и курева!
Днем, в четыре часа, они разбудили тех, кто еще спал, и на скорую руку поели холодного мяса. Шон отдал приказ отправляться дальше в путь, и они сняли с грузовиков маскировку. Весь отряд погрузился в машины, кроме четырех человек, которые шли впереди головного грузовика, изучая заросшие колеи на предмет фрелимовских мин и пробуя любую подозрительную кочку или впадину штыками, прежде чем позволить колонне проехать.
Солнце как раз село, когда они наконец увидели основную дорогу. Ее асфальтовая лента углублялась в лес, извиваясь вокруг рассыпанных кругом холмов. Шон остановил колонну в стороне от дороги под командованием сержанта Альфонсо, а сам с Джобом отправился вперед.
С вершины соседнего холма они наблюдали за дорогой, пока совсем не стемнело. За это время проследовали два патруля, причем оба в восточном направлении. Каждый состоял из трех или четырех потрепанных и пыльных «юнимогов», набитых солдатами в зимбабвийской форме, с установленными на кабинах ручными пулеметами РПД.
Они грохотали по дороге, следуя друг за другом с интервалом в сто метров. Разглядывая их в бинокль, Шон заметил:
— По крайней мере, у нас все как настоящее.
— За исключением твоего белесого лица, — ответил Джоб.
— Родовая травма, — отшутился Шон. — Но я постараюсь держать его в тени, пока оно не понадобится.
Они спустились с холма и вернулись к спрятанным грузовикам.
— Отсюда поведешь самостоятельно, — сказал Шон Фердинанду, водителю. — Постарайся не забывать о сцеплении, когда переключаешь скорость, это тебя здорово выручит.
Переодевшись в форму покойного майора, Шон забрался в глубь кузова, примостившись за креслом Джобо. Места едва хватало, и ему пришлось съежиться в углу, сидя на металлическом полу кузова. Было уже не совсем удобно, но Шон знал, что это неудобство со временем может перерасти в агонию. Однако так его не было видно, и он мог общаться с Джобом, почти не повышая голоса.
С выключенными фарами колонна преодолела последнюю милю до пересечения с главной дорогой. Разведчики, которых они послали вперед, свистом дали знать, что она свободна. Выехав на дорогу, они повернули на запад в направлении границы.
Благополучно добравшись до шоссе, они включили фары и набрали скорость до пятидесяти километров в час, растянувшись с интервалами в сто метров. Со стороны кто угодно решил бы, что это самый обычный зимбабвийский патруль.
— Пока вроде все тип-топ, — заметил через плечо Джоб, обращаясь к сидевшему позади Шону.
— Сколько времени?
— Семь минут девятого.
— Отлично, мы минуем пограничный пост около десяти: в это время у охраны одна мысль — когда закончится смена.
Казалось, что сто километров до границы никогда не кончатся. Металлический рифленый пол кузова врезался в ягодицы Шона, передавая каждый толчок или удар на неровностях дороги через позвоночник прямо в голову.
— Накройся брезентом. Впереди — пост! — наконец бросил Джоб.
— Как раз вовремя, — заметил Шон, когда грузовик сбросил скорость и машину залил свет прожектора. Шон накрылся брезентом и пригнулся как можно ниже.
Он почувствовал, что грузовик тормозит и останавливается. Джоб выключил двигатель и распахнул дверцу.
— Пожелай мне удачи, — пробормотал он, вылезая из кабины.
Никто из них не знал, чего ожидать. Пограничные формальности наверняка должны были быть облегчены в связи со сменой частей, охраняющих железнодорожную ветку. Джоб был экипирован надлежащим образом, у него были подлинные документы и удостоверение личности. Регистрационные документы на грузовики тоже были настоящими, однако их могла подвести какая-нибудь незначительная мелочь или чрезмерная бдительность охраны.