дождевой воды из следа Карильон, вкусил ее запах.
Но среди разрухи и беспорядка они сбились с пути. Какой-то враг изорвал этот край и отпечатал колдовские сигиллы, что заглушили взывания Дамалы. Охотники Артоло отправились на разведку и пришли назад с пустыми руками. Того, кто вернулся последним, Артоло задушил, не проронив ни слова. Двое не вернулись вообще.
Карильон опять от него убежала. День и ночь он орал, и крик его подобен был морскому шторму. Гнев зазубрился и заострился, как битое стекло.
Очередную жертву он утопил в луже грязи, и боги вознаградили его. Воздушные святые, послушники Матери Облаков, увидели беглянок с небес. Сама Матерь шепнула, что к югу есть город. Город Гисса.
Дамала поговорила с собратьями-жрецами, с воинами Праведного Царства, и объяснила им задачу. При упоминании имени Карильон Тай содрогнулась райская твердь. Ишмирские боги разделяли ненависть Артоло. Его поход за отмщением стал не просто священен, он лег в фундамент мироздания, истинно и непреложно, как день, сменяющий ночь. Свернуть с пути было теперь невозможно, как для воды течь на гору.
Этот мир – как «Лунное Дитя». Огромен и неповоротлив, но влеком великими моторами по заданному курсу, а правит он на Карильон Тай.
Этот мир, как его винтовка, тяжел и в обращении труден, но причинит немыслимые страдания, и он наводит дуло на Карильон Тай.
Артоло заявился не один.
Кари пряталась среди бродячих руин, за грудой камней, что являлась стеной, только если ты молишься Ран-Гису, и смотрела, как ее недруги приближаются к Гиссе под белым флагом. Кучка эшданцев и какая-то карга, похоже, у них за главного. Дракона не видать, и на том спасибо. Странно, несмотря на жару, все они вымокли и тряслись, а поодаль днищем в грязи засела лодка, хотя до моря отсюда несколько миль.
Ран-Гис со своими вельможами вышел из храма на широкую площадь навстречу новоприбывшим. Ран-Гис шагал твердо, и под его ногами проявлялись фрагменты красочной мозаики. Приближенные следовали за ним, поубавив пышности, когда пришлось ковылять по грязи. Свита образовывала городской пейзаж в миниатюре, на головах золоченые шляпы в виде дворцов и башен их исчезнувшего поселения. По правую руку Ран-Гиса змеился ползущий, облаченный в типичный черный плащ и фарфоровую маску – любимый наряд колоний червей. «Знаешь ли ты, что дракон Артоло спалил выводок ползущих на Ильбарине?» – гадала она. Может, этого ползуна еще удастся натравить на врагов.
Не было слышно, о чем говорили Ран-Гис и Артоло. С такого расстояния оставалось только читать язык телодвижений. «Шпат, как же мне тебя тут недостает, – подумала она. – Ты бы мог уронить на них на всех глыбы мрамора. Помочь проследить за Артоло. Найти чертову Мири. И я так по тебе соскучилась».
Прежде Кари никогда не скучала по дому. Перво-наперво для этого нужен дом.
Ран-Гис был высокомерен и самовлюблен, что явно бесило Артоло. Лицо здоровилы настолько побагровело, что выделялось на любом расстоянии, и крепко сжимались кулаки. С его руками происходило что-то не то, поняла Кари, и сейчас он был без перчаток. Старуха, кажется, играла роль посредника. Несколько раз махала на северо-запад, где проходил ишмирский фронт. Обратив на это внимание, ползущий вытянулся и что-то зашептал Ран-Гису на ухо. Судя по запруженной площади, Кари прикинула, что за Ран-Гисом вышла половина храмового духовенства и служек. Пестрых известково-кирпичных гвардейцев тоже полно. «Стало быть, храм сейчас охраняется не так зорко, а?» Кари переползла по кругу, огибая пределы площади, и прокралась в тень громадных смазанных салазок, что позволяли волочь храм по суше, перемещая вместе с ним призрачный город. Она оценила крошащиеся стены, пригляделась к небольшим заколоченным окнам, к двери, что когда-то вела на улицу, а ныне открывалась в воздух – в десяти футах над непролазной грязищей. К источенным временем статуям Ран-Гиса, изваянного в облике сфинкса, но с лицом святого, который сейчас вел переговоры на рыночной площади. В некоторых местах храм бороздили выбоины – целить в часовни и храмы было обыденной тактикой на Божьей войне. Может, удастся через такую щель пролезть внутрь, а затем потихоньку все обойти, пока не отыщется Мири. А дальше… дальше она что-нибудь сообразит.
Спасательные операции совсем не то, что грабеж. Собирайся она всего лишь обнести этот храм, сунула бы в торбу горсть драгоценностей – и бежать. Освободить Мири будет потруднее, даже при условии, что она еще жива. «Дурацкая твоя идея, Кари», – сказала она себе. Но голос в голове прозвучал непохожим на Шпатов и не вызвал большого доверия.
– Эй, это вы, – раздался другой голос – с балкона, прямо над ней. Она быстро взглянула наверх. Это был Бородатый Жрец с базара, неряшливый кавалер, пытавшийся показать ей фонтаны.
Искусством притворства такого рода Кари владела слабо, зато знала, когда пора хватать удачу за хвост.
Она подняла голову и помахала мужчине, нацепив широченную улыбку.
– Разве не замечательно побывать в Гиссе в расцвете ее славы! – отозвалась она. – Эх, лишь одно может сделать этот совершенный город еще совершеннее – тот бокал вина, о котором вы говорили!
И вот про какую третью вещь узнала Кари: один из болеутолителей Мири, разведенный в бокале вина, становится быстродействующим снотворным. Бородатый Жрец, пригласивший Кари войти через черный ход, через двадцать минут похрапывал у себя в келье на койке. До этого он между делом сообщил свое имя, только Кари не слушала.
Судя по обстановке кельи, жизнь послушников Ран-Гиса протекала значительно приятней, чем у простых граждан, хотя уровня ниже, чем у тех, почитай, не бывает. В общем, Кари обшарила комнату, нагребла лишней одежды, монет, немного других сокровищ и талисманов. И прихватила жертвенный кинжал – в результате настроение, как обычно, резко улучшилось. Во всяком случае, она надеялась, что ворует именно эти вещи: случайно глянув с балкона, она увидала великолепный город из мрамора и золота, что означало – подпала под заклинание Ран-Гиса. Храмовые ценности и святое облачение, насколько она понимала, превратятся в горстку камней и пепла, стоит покинуть город, – как сокровище фей в детской сказке. Маскировки ради она натянула через голову одну из ряс хозяина кельи, убедилась, что Бородатый Жрец еще дышит, допила нелекарственный кубок вина и продолжила операцию по спасению.
Шла она споро, но не летела, голову наклонила, чтобы не маячить незнакомым лицом. Когда вернется Ран-Гис, это, конечно, уже не поможет, поэтому она нигде не задерживалась. Даже возле молельни, усыпанной драгоценностями, включая золотого сфинкса с рубиновыми глазами размером с голубиное яйцо. «Шпат, надеюсь ты того стоишь, – подумала она. – Мири явно не стоит».
Этажом выше Кари обнаружила дверь, перед которой стоял один страж из разномастного каменно-живого отряда. В глубине сознания опять появилось