восторге оттого, что король Кентейта будет женат на такой, как я… — выдохнула она, — наверняка желающие стать королевой уже в очередь выстроились.
— Но ведь не ему жениться, — заметил Итан, — а я, можно сказать, сделал ему предложение, от которого нельзя отказаться. Какая ему разница, кто будет королевой, если его единственный наследник, так и быть, готов возложить на себя все тяготы правления?
— Удивительно, что у него нет других наследников. И ещё более удивительно, что он готов посадить тебя на трон… выходит, прямо сейчас?
Итан поморщился.
— Он не говорит об этом, но у меня такое чувство, что Месхет серьезно болен. Советник намекнул, что все эти годы его здоровье поддерживал Ардиан. Теперь Ардиана больше нет…
— Но Ардиан — не единственный маг в этих землях.
— Не единственный. Но мы имеем то, что имеем — а именно, волю короля. Так что, моя птичка, быть тебе королевой…
— И женой короля-дракона, — шепнула Вельмина, — как в моем предсказании.
Она удивленно посмотрела на хмурого Итана. Такое чувство, что ему что-то не давало покоя.
Но он тут же улыбнулся через силу, крепко прижал ее к себе, зарывшись носом в волосы.
— Мы поженимся, Вельмина. Что бы ни случилось.
— Месхет знает о том, что ты — дракон? — спросила Вельмина.
— Знает, — отозвался тихо Итан, — да об этом, кажется, только глухой и слепой не знает. Но они радуются, потому что король-дракон — это всегда чуть больше защиты, чем просто король. И в этом с ними сложно не согласиться.
***
Потом была коронация.
И обряд Соединения в храме Матери.
Были белые лошади, ликующие горожане, пир в королевском дворце и, конечно же, брачная ночь, которая уже не была первой, но от этого не стала менее приятной и волнительной.
Спустя месяц Вельмина поняла, что носит ребенка. Внезапное это счастье застало врасплох, оглушило. Итан выслушал новость спокойно, и, начиная с того дня, обращался с Вельминой так, словно она была драгоценной вазой из тончайшего хрусталя. Чтобы не случилось чего в родах, были посланы гонцы к той самой лесной колдунье. Она дала согласие помочь, ежели что.
И все было хорошо.
Месхет, передав корону сыну, уехал из дворца за город и поселился в небольшоим имении с видом на спокойную равнинную реку. Никто не знал, сколько ему еще отпущено, но одно было понятно: он спокоен и, наверное, почти счастлив.
Итан занимался государственными делами, и Леман де Вер был при нем. И больше никаких магов, приносщих жертвы, не приглашали ко двору. В самом деле, зачем маги, если есть настоящий дракон?
Единственное, что беспокоило Вельмину — очень редко тень пробегала по лицу Итана. Но он так и не признался, что же его беспокоило, так что она в итоге и спрашивать перестала. В конце концов, он не обязан выворачивать перед ней душу наизнанку. Возможно, то просто были воспоминания, который тревожили его, мелькая, словно тени на зеркальном спокойствии озера.
ЭПИЛОГ
Где-то глубоко внутри Итан всегда знал, что они еще встретятся. Предчувствие нависло над ним, словно паутина в темной комнате, когда идешь вслепую — и не знаешь, когда руки встретят нечто совершенно мерзкое, но при этом невидимое.
Он ждал. Ему казалось, что она смотрит на него из толпы. Или выглядывает из-за угла. Однажды, идя по дворцу, он увидел на полу что-то маленькое, но такое знакомое… Поднял — оказалось, каменная бусинка, ярко-синяя, лазуритовая.
— Не надоело еще? — спросил он вслух, хотя рядом не было никого.
Но что-то подсказывало: слышит, прекрасно слышит, и, может быть, даже хихикает — хрипло, надтреснуто… страшно.
Однажды он проснулся перед рассветом оттого, что кто-то невидимый трогал за руку. Мягко так, как будто утешающе. Он сел в постели, посмотрел на спящую Вельмину. С некоторых пор она спала только на боку, сделалась совсем кругленькой, и такой милой, что Итану постоянно хотелось носить ее на руках. Вот и сейчас Вельмина тихо посапывала среди белоснежных простыней, локоны цвета шоколада рассыпались по шелковой подушке…
Итан неслышно выбрался, натянул штаны и рубашку, и также неслышно вышел из спальни. Он сам не знал, отчего его так тянет выйти в сад — прохладный, осенний, неприветливый. Зима подкрадывалась к Кентейту, днями напролет дождь барабанил по стеклу, а этой ночью… Заморозки, первые. Белый налет инея на опавшей листве. Крошечные иголочки, словно бахрома, на яблоневых ветках…
Алую накидку было видно издалека, и он побрел туда, где на скамейке, сгорбившись, сидела гадалка.
Она не пошевелилась, когда он подошел и сел рядом.
Он заглянул в ее смощенное, похожее на высохшее яблоко, лицо.
Конечно же, гадалка не изменилась совершенно, хотя прошло столько лет. Впрочем, боги никогда не меняются. Для них времени просто не существует.
Некоторое время они молчали. Старушка не шевелилась, она замерла, просто глядя перед собой. Итан же просто не знал, что сказать. Или о чем спросить.
— Хочешь, погадаю? — неожиданно подала голос незваная гостья.
— Нет, — он покачал головой, — я не понимаю, зачем ты пришла.
— Врешь, — ответила гадалка, и невесть откуда взявшийся ветер заставил звякнуть бусины в ее тонких седых косичках. Естественно, ветер был только рядом с ней. Итан ничего не почувствовал. — Это у тебя есть вопрос, и он тебе не дает жить спокойно, так ведь?
— Возможно, вопрос о том, стоит ли верить в предсказания.
— Конечно, стоит. А как же без этого? Кто я, если не буду рассказывать о задуманном узоре из нитей ваших судеб?
Она повернулась, глянула в упор. В черных глазах старухи жила очень молодая, очень голодная и страшная тьма.
Итан помолчал.
С богами не поспоришь, это точно. И на самом деле кое-что не давало ему покоя, и было это кое-что именно в предсказании.
— Мне кажется, — сказал он медленно, — твое предсказание для меня… Оно немного… было ошибочным.
Хитрые морщинки вокруг молодых черных глаз.
— Это отчего же?
— Ты говорила о том, что я буду мужем королевы. И о том, что надену корону, после того, как перейду топь. Но ни слова не было сказано о моей жене. О том, что когда-нибудь я буду счастлив.
Он посмотрел на иссушенные временем темные руки предсказательницы. Она держала иx на коленях, переплела тонкие корявые пальцы.
— Мои предсказания всегда верны и всегда сбываются, — негромко проскрипела она, — тебе ли