Я собрала всю волю в кулак и посмотрела на море крови, в котором утонули мои ноги до лодыжек.
– Не бойся, ангел. Страх делает нас уязвимыми – не поддавайся ему.
– Но как?
– Будь сильнее него.
Это не страшно. Ничуть.
Я не должна бояться этого.
Затаив дыхание, я погребла ноги через кровь. Брызги крупными каплями оседали на моей белоснежной сорочке. Я старалась не думать, по чему шагаю. Хотя… мое воображение рисовало подо мной теплый берег моря, на который выбрасывались небольшие блестящие волны. А вместо мрачных рухнувших небес были пушистые облака, лениво плывущие по голубоватому полотну. Деревья… в моей голове они были «живыми» – с листьями и со свежей корой.
Я старалась не замечать душ и искренне надеялась, что они не обратят на меня никакого внимания. Мои ноги отныне без дрожи шагали по субстанции, разлившейся на земле.
Куда я иду?
Не знаю.
Не знаю.
Не знаю.
Но мне нужно найти… вторую часть пророчества. То, что источает… свет.
Свет…
Я остановилась, когда слова маминой песни ворвались в мое сознание и приобрели другой смысл.
Я иду вперед,Желая свет найти.За мной рушится небосвод,А я продолжаю идти.Смотрю вдаль, шагая,Когда кровью залита земля.Лишь одно я знаю —Никому не остановить меня.
Эта песня…
Она о… Чистилище. О том, что мне предстоит сделать, когда попаду в него. Я часто слышала ее в детстве из уст мамы, так часто, что перестала пытаться разгадать смысл текста, и просто наслаждалась необыкновенно-красивым пением. Это была песня о… Чистилище. Каждый раз, слушая ее, я не представляла, о чем именно она. Хотела ли мама с помощью нее дать мне какую-то подсказку? Думала ли она, что я сумею добраться до сути? Хм, наверняка – нет. Тогда я ничего не знала ни о себе, ни о своем предназначении, тем более в тот момент я была слишком мала, чтобы что-то понять.
Теперь я знала, почему мне часто снилось то воспоминание, где мы сидим с мамой в нашем любимом парке Нью-Йорка, а она поет мне ту песню, и знала, почему вновь слышала до боли знакомый припев недавно, когда встретилась с ней в мире морфея. Это было своего рода направлением…
Она хотела направить меня на верный путь.
Хотела помочь мне, давая такую подсказку – а я не могла ее разгадать.
Одно странно: откуда мама знала, как выглядит Чистилище, раз пела о нем? Впрочем, ответ на этот вопрос я никогда не смогу получить – она ведь мертва.
Я иду вперед,Желая свет найти…
Я хотела сделать шаг, увидев вдалеке за деревьями странное сияние, но вдруг почувствовала, как что-то невероятно холодное, словно глыба льда, врезалось в меня. Я попятилась назад и чуть ли не упала в лужу крови, если бы не смогла сохранить ориентацию. В глазах мгновенно помутнело, сердце забарабанило в груди. Кто тут может быть, кроме душ?
«Не прикасайся к душам», – в затворках моей памяти прогремел голос Габриеля, и я застыла, боясь пошевелиться.
Может быть, это не то, о чем я думаю. Может быть, не все так страшно. Это, наверное, какое-нибудь дерево… Я засмеялась своим мыслям. Если только дерево не выросло рядом со мной, когда пару мгновений назад его тут не было.
Настороженно выпрямившись, я встретилась взглядом с бледно-белым лицом девушки. Ее зеленые глаза, не выражая абсолютно никаких эмоций, смотрели на меня. Ярко-рыжие волосы прекрасно контрастировали с ее кожей и развивались при дуновении легкого ветерка. Я поняла, что ее рука лежит на моем плече, когда почувствовала сквозь ткань сорочки мертвецкий холод. Достаточно не позитивные мысли лихорадочно начали крутиться в моей голове, и я перестала чувствовать что либо, с ужасом глядя на то, как размыкаются ее сухие губы, имеющие несколько трещин.
– Ты такая теплая, – заметила душа, сжимая другое мое плечо свободной конечностью. – Теплая…
Я серьезно забоялась того, что может случиться, если эта девушка продолжит со мной говорить и – трогать меня. Тут никто не издавал ни единого звука – все молчали. Габриель о чем-то предупреждал, а я, черт подери, как обычно вляпалась в неприятности. Что будет со мной дальше? Душа утянет меня в какую-нибудь дыру и оставит там? Или же она позовет других себе подобных, и потом они сплоченно нападут на меня? Да, нападут из-за того, что я… теплая. Хм. Я могла бы рассмеяться, но сейчас было не самое время для веселья.
– Эм… тебе кажется, – слегка дрожащим голоском кинула я и попыталась поддаться туда, откуда исходил интенсивный свет, казалось бы, видимый лишь мною, но девушка не дала мне этого сделать, усилив хватку.
В этот момент нужно начать серьезно паниковать.
Я, не скрывая своего удивления, под которым таилась маска страха, испробовала удачу вырваться вновь – она не увенчалась успехом. Душа наклонила голову, с… любопытством глядя на мои оживленные действия. Оказывается, она и другие, находящиеся здесь, вполне способны изобразить что-то кроме безразличия.
– Отпусти меня! – потребовала я. В голове эти слова прозвучали так, будто я сказала их со смелостью и дерзостью, а наяву – совсем по-другому. Умеренный тон, обычно присущий мне, предательски дрогнул. – Сейчас же! – в моих следующих словах сквозило раздражением.
Девушка не отпускала меня, и я засомневалась, что она вообще поняла мою речь. Думаю, в этом месте случается такое, что душа может забыть что-то, например, свой родной язык…
– Я не хочу, – заговорила, наконец, незнакомка, делая ко мне шаг и сжимая пальцы на моем плече. Я взвизгнула от боли – она довольно сильная для хрупкой девушки! – Ты ведь теплая. Не холодная. Теплая. – Зеленые глаза, будто затемненные прозрачной белой пленкой, уставились на меня так, что если бы меня не держали, я вполне способна была бы упасть. – Выведи нас отсюда…
Выведи? Нас?…
Предупреждение Габриеля стало мне понятно именно тогда, когда несколько других рук цвета первого снега прилипли к моему телу. Я подметила, что находиться в той ванне с холодной водой было гораздо теплее, чем ощущать их ледяные прикосновения. Паника захлестнула меня сполна. Время истекало, а я еще даже не добралась до второй части.
Вскрикнув, я закрыла глаза и начала пробиваться через толпу окруживших меня душ. Как же мне не повезло, что они были в этом мире из плоти и крови. Цепкие руки хватали меня, тянули за сорочку и волосы, отчего я несколько раз чертыхалась и всеми силами старалась отделаться от них. Какофония голосов умерших взрывала в моей голове какие-либо планы на спасение, которые начинали строиться.
Их слишком много…
Я не смогу выбраться.
Не смогу.
Я вскрикнула, когда голоса усилились. Были ли они в моей голове или наяву – я уже не в силах была определить, закрывая уши и пытаясь освободить путь к свету. Знак на моей руке побаливал, наверняка сообщая о том, что я почти близко к своей цели. Почти…