– Денни ему не сказал.
– О Боже! – Дейзи закатила глаза. – А где он сам?
– Сообщить плохие новости сыну он предоставил мне, – объяснила Эрин, – оставил записку на кухонном столе, и я не могу винить Тимми за желание убить гонца, принесшего плохие вести. Ты в самом деле собираешься вернуться на арену? – спросила она, немного помолчав.
– Конечно.
Дейзи казалась встревоженной, и Эрин пригласила ее в дом.
– Пойдем, сегодня утром Мег напекла шоколадных пирожных с орехами, а после завтрака заперлась в своей комнате для шитья. Сегодня ты не отыщешь здесь человека со счастливым лицом. Давай я приготовлю кофе, и мы поговорим.
– И отложим неизбежное?
Они оставили Кена присматривать за Тимми из-за изгороди и пошли в дом.
– Я бы приехала еще через день, когда Денни вернулся бы домой и все объяснил бы Тиму так, чтобы тот это правильно воспринял, – сказала Дейзи, усевшись в кухне на стул у стола и подперев рукой подбородок, – но я условилась с тренером в Диллоне, и он ждет нас сегодня. Мы с ним будем работать следующие несколько недель, оставшиеся до моего первого выступления, мне нужно как можно больше тренироваться.
– Ты совсем не виновата в том, что Денни оставил меня все расхлебывать, – успокоила ее Эрин, наливая воду в кофеварку.
– Быть может, он скоро вернется.
– Быть может, он совсем не вернется. – В ожидании кофе она села напротив Дейзи. – Вчера вечером мы ужасно поссорились, – она потерла виски, – я обвинила его во лжи. Мне показалось, что он и не собирается уходить с родео. – Эрин пересказала и то, что говорил Денни; взглянув на подругу, она подумала, что та сочувствует ей, насколько это возможно, учитывая ее долгую дружбу с Денни и их собственную размолвку прошлой осенью.
– Знаешь, некоторое время я провела с Кеном; я никогда не считала его человеком, с которым легко найти общий язык, у него есть свои пунктики, и та же гордость Синклеров, и я подумываю, не воспользоваться ли легкими вожжами.
– Я всегда считала, что Денни привык жить независимо, но в эту зиму я пришла к выводу, что тоже дорожу своей свободой, – призналась Эрин, разливая кофе. – Эти четыре месяца были не из легких, и сейчас я вне себя от бешенства… но, Дейзи, я не могу без него.
– Не скрываешь ли ты что-то от меня, Эрин?
– Этой осенью у нас должен быть еще ребенок, – она погладила себя по животу, – и мне нужно, чтобы на этот раз Денни был со мной.
– Поздравляю, – ласково сказала Дейзи, – и держу пари, что Денни рад-радешенек и по дороге домой останавливается в каждом городе, чтобы купить детские вещи.
– Он ничего не знает. Вчера вечером я была так зла и так напугана… – она махнула рукой, – не хочу удерживать его таким способом.
– Если он вернется и если он останется, то это должно произойти потому, что он сам этого хочет, а не потому, что этого хочешь ты, и даже не потому, что тебе это необходимо, – улыбнулась Дейзи. – Но Денни не дурак, он вернется.
Дейзи встала, выплеснула недопитый кофе в раковину и вышла из дома, а Эрин еще долго сидела у стола, глядя в свою чашку и слушая жужжание швейной машинки, на которой Мег шила наверху с таким остервенением, что, казалось, в потолке вот-вот должна появиться дыра.
– Посмотрите на меня! Я могу ездить в седле на мустанге! – донесся до нее со двора возглас Тимми, обращавшегося к Дейзи и Кену, и она подумала, что старалась дать сыну все, чего сама была лишена в детстве – понимание, безграничную материнскую любовь, заботу и этот дом, который она так любила.
Эрин встала и медленно пошла из дома во двор посмотреть, как Тимми прощается с Кемосабе. Тимми с этим справится, сказала она себе и вместо того, чтобы попросить Дейзи приехать в другой день, пошла к коралю, понимая, что еще несколько часов не спасут положения, все равно Тимми этого не избежать. Эрин постаралась взять себя в руки, увидев сына, который неподвижно восседал на Кемосабе возле ворот; побелевшими от напряжения пальцами он сжимал поводья и не отрываясь смотрел на стоявший неподалеку прицеп. Эрин потянулась и накрыла ладонью его руку.
– Дейзи прекрасная наездница и добрый человек, она не будет обращаться с ним плохо, как Уэс Тернер. Я повезу тебя на первое же ее выступление, которое будет проходить недалеко от дома.
– Я не поеду. – Тимми опустил голову. – Почему папочка отдал его напрокат? Ты, если бы захотела, могла бы сказать Дейзи, что он еще нездоров, но ты не хочешь видеть меня верхом! – Он прикусил губу. – Ты боишься, что я сломаю руку или еще что-нибудь. Ты не понимаешь, как я люблю его! – И не дав ей и слова сказать, он повернулся и послал Кемосабе в галоп, отчего у Эрин душа ушла в пятки.
– Тимми!
– Когда я буду взрослым, как папа, я уеду. Я тоже буду наездником на быках!
Плотнее запахнув пальто у шеи, Эрин не закричала и не стала делать ему замечаний, как поступила бы несколько месяцев назад, она даже не подумала о Треворе. Она вспомнила Денни, когда он был мальчишкой, его лихачество на спине лошади, его врожденное чувство равновесия и ритма, его ловкие руки и ноги; вспомнила его на арене родео в Шайенне прошлым летом; вспомнила, как ее сердце переполнялось гордостью в Лас-Вегасе, когда она, Тимми и Мег стоя кричали и аплодировали ему. Тимми просто был сыном своего отца. Ему всего семь лет, подумала Эрин, но он рожден быть наездником.
Дейзи бросилась к подруге, но Тимми быстро подхватил поводья и спокойно перевел Кемосабе на иноходь, словно для того, чтобы самому собраться с силами, и черно-белый конь безоговорочно послушался его.
– Он великолепен, – не могла не сказать Эрин.
Наконец, бросив поводья и пустив Кемосабе свободным шагом, Тимми подъехал к взрослым и спешился. Очевидно, приняв для себя какое-то решение, он взглянул на автоприцеп, потом посмотрел на Дейзи и, не выпуская поводья, обеими руками обнял Кемосабе за шею.
– Слушайся Дейзи, хорошо? – Он зарылся лицом в по-зимнему пушистую шерсть лошади. – Выиграй много денег и будь королем!
У Эрин лицо стало мокрым от слез; ее семилетний сын владел собой лучше, чем она. Она вытерла щеки, взглянула на небо, где наплывающие плотные белые облака начали закрывать солнце, поняла, что скоро снова пойдет снег, что настоящая весна не наступит в ближайшие несколько недель, и почувствовала сырость и запах пара, поднимавшегося от шкуры лошади. Тимми поцеловал Кемосабе в нос, а Эрин с тяжелым сердцем отвернулась.
– Хочешь помочь нам погрузить его? – спросила Дейзи у ее сына. – Ты можешь поехать со мной и Кеном к месту тренировок, а потом я покажу тебе новорожденного крошку Наггит.
– У нее есть жеребенок? – В голосе Тимми послышалось оживление.
– Родился прошлой ночью. Чудесный маленький жеребеночек.