Читать интересную книгу Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956 - Дэвид Холловэй

Ким Ир Сен был прав, не ожидая прямой военной поддержки со стороны Советского Союза. Согласно Хрущеву, Сталин неохотно позволял во что-нибудь себя втягивать. Он отверг предложение, чтобы маршал Р. Малиновский, главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке, был послан в Корею для организации военных операций{1498}.[337] Позднее, в октябре, когда казалось, что Ким Ир Сен должен будет искать убежища в северокорейских горах, Сталин сказал: «Ну что же? Пусть теперь будут нашими соседями на Дальнем Востоке Соединенные Штаты Америки. Они туда придут, но мы воевать сейчас с ними не будем. Мы воевать не готовы»{1499}.

Мао не смотрел так отстраненно. Когда 1 октября собралось китайское Политбюро, он утверждал, что Китаю следовало бы вмешаться. Те, кто был против вторжения, отмечали промышленную и военную слабость Китая и необходимость вначале укрепить режим дома. Мао отвечал, что китайско-американская война является только вопросом времени и что Корея, с китайской точки зрения, — наиболее благоприятное поле битвы. Много труднее было бы сражаться во Вьетнаме или на прибрежных островах. Корея представляет для нас, говорил Мао, «наиболее удачный плацдарм, граничащий с Китаем, наиболее удобный источник материальных и людских ресурсов… наиболее удобный предлог для получения скрытой советской поддержки»{1500}.[338] Заседание Политбюро длилось несколько дней, но решение послать китайских добровольцев (фактически регулярные части НОА) в Корею было принято 2 октября, за пять дней до того, как войска Соединенных Штатов перешли 38-ю параллель{1501}.

Мао объяснил свое решение в телеграмме Сталину от 2 октября{1502}. Соединенные Штаты стали бы еще более высокомерными и агрессивными, если бы победили Северную Корею и оккупировали всю страну, писал он, что было бы пагубным для всего Востока. Китайские вооруженные силы в состоянии разгромить армии Соединенных Штатов и других интервентов и вышвырнуть их из Кореи. Китай должен быть готов объявить войну Соединенным Штатам, предваряя их нападение на китайские города и промышленные центры. Если бы китайские вооруженные силы смогли нанести поражение американским войскам в Корее, корейская проблема была бы решена. Даже если бы Соединенные Штаты объявили войну Китаю, эта война «не разразилась бы скоро и длилась бы недолго».

Наихудшее положение возникло бы при создании патовой военной ситуации в Корее, писал Мао, и при объявлении Америкой войны Китаю. Это нарушило бы планы экономической реконструкции Китая и вызвало бы разочарование «национальной буржуазии и других слоев народа (они очень боятся войны)». Китайское руководство было озабочено эффектом влияния американцев на политическую ситуацию в Китае. Их озабоченность неудивительна, так как промышленные и политические центры Китая находятся вблизи границы с Кореей. Мао информировал Сталина, что намеревается послать в Северную Корею 12 дивизий. Эти силы вступили бы в оборонительные сражения, пока не поступило советское вооружение. Последствия ясны: советская военная помощь оказалась бы необходимой, если бы Китай захотел выполнить свою цель, т. е. победить Соединенные Штаты быстро; если Китаю не удастся сделать это, то создастся патовое положение, что приведет к китайско-американской войне, в которую, в соответствии со своими обязательствами по китайско-советскому договору, будет вынужден вступить и Советский Союз. Решение Мао о вмешательстве, таким образом, основывалось на уверенности в широкой советской военной помощи. Сталин уже согласился оказать поддержку с воздуха и экипировать китайские полевые дивизии{1503}.[339] 8 октября Мао издал приказ китайским добровольцам выступить в Корею под командованием Пэн Дэхуая{1504}.

Чжоу Эньлай вылетел в Советский Союз, чтобы согласовать детали советской военной помощи. Когда он 9 октября встретился со Сталиным в Крыму, тот отказался от своего обещания поддержать китайские войска с воздуха. Он утверждал, что советским военно-воздушным силам потребуется значительное время на подготовку{1505}. Чжоу Эньлай сказал Сталину, что Китай мог бы отложить вступление своих войск в Корею, поскольку нет уверенности, что китайские добровольцы смогут остановить войска ООН без советской поддержки. Сталин ответил, что он желал бы ускорить подготовку китайских пилотов, и обещал снабдить техникой 20 полевых дивизий. Он просил Чжоу Эньлая передать Мао Цзэдуну, что, если армия Соединенных Штатов нанесет поражение северокорейцам, Ким Ир Сен мог бы создать правительство в изгнании на северо-востоке Китая{1506}.[340] 10 октября по телеграфу Чжоу Эньлай послал доклад Мао{1507}.

Получив этот доклад, Мао принял решение подождать с вступлением в войну. 12 октября он послал телеграммы Пэн Дэхуаю и другим командующим, отменяя свой прежний приказ двинуться в Северную Корею{1508}. Однако на следующий день Мао послал Чжоу Эньлаю телеграмму, сообщая, что «после обсуждения с членами Политбюро мы достигли согласия в том, что ввод нашей армии по-прежнему был бы нам выгоден»{1509}. Он объяснил: «Если мы не пошлем войска, реакционеры дома и за границей раздуются от важности, когда вражеские войска подойдут к реке Ялу. Следовательно, создастся неблагоприятное положения для различных районов Китая, особенно северо-восточных. Северо-восточные погранвойска будут связаны, и энергоснабжение в Южной Манчжурии подпадет под контроль [враждебных районов]. Короче, мы придерживаемся того, — писал Мао, — что мы должны вступить в войну». Очевидно, что обеспокоенность политической ситуацией внутри Китая сыграла определяющую роль в решении Мао. Командующий Северо-восточным военным округом Гао Ган в феврале 1951 г. сообщал, что, когда американские войска наступали в Северной Корее, «рабочие были сбиты с толку различными слухами о нестабильности ситуации»{1510}. Сто тысяч человек было арестовано и 40–50 тысяч расстреляно, сказал Гао Ган, чтобы уничтожить опасность контрреволюции{1511}.

Мао не упоминал об атомной бомбе в телеграмме Сталину. Он был более откровенен, чем Сталин, в принижении роли бомбы. Еще 13 августа 1945 г., через неделю после Хиросимы, он писал: «Могут ли атомные бомбы решать судьбу войн? Нет, не могут. Атомные бомбы не смогут заставить Японию сдаться. Без борьбы, которую ведут народы, атомные бомбы сами по себе бесполезны»{1512}. Годом позже он говорил: «Атомная бомба — это бумажный тигр, который используется американскими реакционерами для запугивания людей. Он выглядит страшным, но на самом деле таковым не является. Конечно, атомная бомба — это оружие массового уничтожения, но судьбу войны решает народ, а не один-два новых типа оружия»[341]. Однако к октябрю 1950 г. атомный баланс весьма отличался от того, который существовал в 1946 г. Соединенные Штаты имели свыше 300 бомб, они могли бы нанести огромный ущерб китайским городам.

Китайские руководители осознавали, конечно, что Соединенные Штаты могли бы использовать атомную бомбу или против китайских городов, или против китайских вооруженных сил на поле сражения. Они вдохновляли себя теми же аргументами, которые использовали для воодушевления своих солдат{1513}. В официальной пропагандистской инструкции, выпущенной 26 октября 1950 г., утверждалось, что США не станут тратить бомбу на Корею, поскольку их и так мало, а поберегут на случай войны против Советского Союза. Кроме того, говорилось в ней, использование бомбы против Китая не принесет желаемого результата, так как Китай занимает большие территории и имеет высокую численность населения, что же касается Кореи, то использованием бомбы тем более бессмысленно, потому что войска противоборствующих сторон будут находиться в непосредственной близости друг от друга{1514}. Кроме того, возможно, китайские руководители, если они верили, что Советский Союз обладает бомбой с 1947 г., думали, что советская атомная мощь больше, чем она была на самом деле. В любом случае страх Китая перед атомной бомбой не перевесил доводов за вступление в войну: боязни воздействия американского присутствия в Корее на положение внутри Китая; страха, что Соединенные Штаты используют Корею в качестве плацдарма, и уверенности, что война с Соединенными Штатами неизбежна и что Корея — наиболее подходящий для Китая театр военных действий…

19 октября китайские войска начали переправляться через р. Ялу в Северную Корею{1515}. Они приняли участие в тактических стычках с южнокорейскими и американскими частями, а затем исчезли из поля зрения американцев{1516}. Макартур не расценил эти столкновения как признак серьезного китайского вмешательства. Когда он начал свое наступление к р. Ялу 24 ноября, то оказался застигнут врасплох массированным китайским контрнаступлением. Теперь уже войска ООН отступали в беспорядке. 4 декабря китайцы взяли Пхеньян, и 26 декабря они достигли 38-й параллели. Дело начинало выглядеть так, что теперь войска ООН должны эвакуироваться с полуострова{1517}.