также внезапно исчезать. Карательные отряды, посылаемые против партизан, ничего не могли с ними сделать и несли большие потери без видимого результата.
Для связи с командованием на небольших дистанциях в отряде Смирнова имелась переносная радиостанция. Сеансы длились недолго — как правило, меньше пары минут, чтобы немцы не успели запеленговать. Сеанс, закончившийся только что, продлился минуту тридцать секунд — приказ генерала Говорова, командующего операцией по освобождению Москвы, был краток и ясен, и отряд Смирнова имел все необходимое для его выполнения.
Командир решил, что двух отделений для выполнения задания вполне достаточно — на этот раз в бой с немцами они вступать не собирались. Их целью были мосты через реку Пахра — автомобильный и железнодорожный. Приоритет — железнодорожный, потому что именно по этому мосту осуществлялась переброска тяжелой техники.
Нагрузившись взрывчаткой, партизаны двинулись в путь. Ближе к базе партизан располагался железнодорожный мост — всего в семи километрах, но эта близость была обманчивой, потому что по прямой партизаны идти не могли. Чтобы остаться незамеченными, передвигаться следовало вдоль извилистого русла реки, к тому же заросшего камышами. Смирнов прикинул, что цели они достигнут только к вечеру, о чем и сообщил Говорову. Тот сказал, что его это устраивает. «Взрывайте мосты по готовности, — сказал он, — отдельный приказ на подрыв не нужен»
Что ж, по готовности — это хорошо. За четыре года партизанских действий Смирнов привык к самостоятельности. Руки ему никто не связывал, он мог выполнять приказ, как считает нужным. Командир не сомневался, что мосты будут уничтожены — десятки подорванных эшелонов за годы борьбы с оккупантами тому порукой. Так что к вечеру Говоров получит то, что хочет.
В кои-то веки Гудериан получил хорошие вести — танкисты дивизии «Дас рейх» после долгих проволочек, связанных с транспортировкой тяжелых танков, наконец, начали наступление. Авиаразведка выявила дислокацию значительных сил русских в районе Подольска, поэтому Гудериан двинул против них мощную ударную группировку Судя по донесениям с поля боя, к вечеру плацдарм Красной Армии будет захвачен. Хотя «Быстрый Хайнц» не любил «Королевских тигров» и, тем более, «Маусов», он признавал — если уж эти громады удалось доставить на поле боя, равным их там нет. Что ж, русские это тоже теперь узнают.
Гудериан, глядя на карту, прикинул следующий этап операции. Если «Дас рейх» раздавит русских возле Подольска, затем их перебросят под Купавну — там надо ликвидировать возможный прорыв к Москве по горьковскому шоссе. Маршал поморщился — снова большую часть времени займет погрузка танков на специальные железнодорожные платформы, а потом еще переброска по стокилометровой дуге с тремя мостами… медленно, слишком медленно! Боевая мощь панцерваффе сокрушала любого врага, если только удавалось вовремя ее доставить в нужное место. Мосты — наше узкое место, надо усилить их охрану.
Гудериан поднял трубку телефона, приказал соединить с начальником штаба и отдал необходимые приказы. Его заверили, что охрана мостов в ближайшее время будет усилена — как только освободятся пехотные соединения, занятые борьбой с партизанами. «Бросьте гоняться за ними по лесам! — вспылил Хайнц, — выполняйте то, что я приказал, и немедленно!» Начальник штаба заверил, что приказ будет исполнен.
Гудериан раздраженно бросил трубку. Когда, наконец, они научатся отделять главное от второстепенного? Неужели четырех лет войны еще не хватило? Подойдя к окну кабинета, он приказал себе успокоиться. Сегодня впервые за многие дни вермахт возвращает себе инициативу, а это главное.
За три часа непрерывного боя майор Васин почти оглох: в его командирский ИС попали уже три раза, но все издалека и по касательной, так что броня выдержала. Но грохот внутри после каждого попадания стоял жуткий: без шлемофона, наверное, барабанные перепонки лопнули бы.
Его две роты уже потеряли треть танков. Было обидно, что два из них пришлось бросить с перебитыми гусеницами: боекомплект экипаж расстрелял, а двигаться танки больше не могли. Немцы тоже несли потери, хотя и не такие значительные. Хуже всего, что поле боя останется за ними, а это значит — немцы, скорее всего, смогут отремонтировать подбитые машины, а наши ИСы потеряны уже навсегда. Когда же, наконец, будет подкрепление?
В шлемофоне зашумело — это был командующий группой войск на плацдарме. Однако, новости от него были совсем не те, что ожидал Васин.
— Мы отступаем, — сообщил командующий, — ты прикрываешь отход. Тебе нужно продержаться еще два часа, потом можешь отходить через коридор. Приказ понял?
— Есть держаться два часа! — прохрипел майор.
— Давай, майор, верю в тебя, — ответил командующий и отключился.
Майор открыл люк командирской башенки и оглядел поле боя. Восемь ИС-2, по самую башню скрытые в окопах, еще стреляли с запасных позиций. «Маус» с подбитыми гусеницами застрял в полутора километрах от них. Надо бы отходить — с такого расстояния немец, сам будучи неуязвимым, рано или поздно перестреляет все ИСы. Отходить, однако, было уже некуда — до коридора между мирами по прямой оставалось не больше пяти километров. Два часа, пробормотал Васин, пешеход дойдет… Ладно, придется маневрировать — это наше единственное преимущество перед немцами.
К вечеру первое отделение партизан, возглавляемое самим Синицыным, достигло железнодорожного моста через Пахру. Охрана моста оказалась сильнее, чем ожидал командир партизан. Планы пришлось изменить. Синицын понял, что здесь ему будут нужны все люди, до автомобильного моста они не доберутся. Впрочем, Говоров предупреждал: железнодорожный мост — это основная цель, именно его необходимо вывести из строя.
Мост был не очень широким, так что охрана, хоть и усиленная, была только с одной стороны. Фактор внезапности, как всегда, сработал на партизан — в итоге, один раненый на пятерых убитых немцев. Подрывники работали быстро — не было сомнений, что немцы уже выслали подкрепление. Взрывчатку установили с запасом — то, что рассчитывали на два моста, теперь пошло на один.
Взрыв был оглушительной силы, так что услышали его не только в Подольске. Железнодорожный пролет рухнул в воду, а одна из двух бетонных опор оказалась наполовину разрушенной. «Уходим», — скомандовал Синицын, как только это увидел. Говоров будет доволен — о переброске тяжелых танков по этому мосту можно забыть минимум на месяц.
Теперь домой — Говоров просил доложить о результатах как можно раньше.
Гудериан только что выслушал доклад начальника штаба — бой у Подольска оказался первым успешным сражением с того времени, как в московский регион стали проникать советские войска из параллельного мира. Потери панцерваффе составили четыре «Тигра» и два «Мауса», причем все «Тигры» можно было отремонтировать в полевых условиях. Русские потеряли десять ИС-2. Такое соотношение потерь Гудериан считал приемлемым.
— Подготовьте сообщение