Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

Ганнибала было значительно больше чем 12 000 чел. Исчерпывающим доказательством этого служат Канны. Противоположные доводы лишены всякой ценности для тех, кто принял гипотезу Дессау о пунических источниках Полибия.

СТРАТЕГИЯ СОКРУШЕНИЯ И СТРАТЕГИЯ ИЗМОРА ВО ВТОРОЙ ПУНИЧЕСКОЙ ВОЙНЕ

 Кромайер в своем сочинении "Борьба Рима за мировое господство" поставил интересный вопрос: в какой мере ведение Второй Пунической войны поддается подразделению на стратегию сокрушения и стратегию измора? Но подобно многим историкам он не разобрался в происхождении тех понятий, которым посвящен IV том настоящего труда. Он считает, что до Канн Ганнибал придерживался стратегии сокрушения, а после перешел к стратегии измора. Так как Ганнибал постоянно вызывал неприятеля на открытый бой, то вышеизложенное разделение как будто близко к истине. Но в действительности это не так. Если стремиться к бою в открытом поле значит быть стратегом сокрушения, то таким стратегом может быть назван даже и Фридрих Великий, Ганнибал же не только до 216 г., но и значительно позже. Несомненно, что Ганнибал и после Канн открыто стремился к бою, и если ему это не удавалось, то это зависело только от римлян. Ганнибал не менял своей стратегии; он с самого начала был стратегом измора и остался им до конца. Если бы он сначала был стратегом сокрушения, то он стремился бы к поражению римского войска, т.е. считал себя достаточно сильным для осады и взятия Рима. Но совершенно ясно, что Ганнибал никогда на это не рассчитывал, да и рассчитывать не мог. Очень ценно указание Кромайера, - благодаря ему я сам обратил внимание на значение нижеизложенного факта, за что ему весьма признателен, - что Ганнибал после Канн искал соглашательского мира с римлянами, а его договор с Филиппом Македонским (Полибий, VII, 9), несомненно, имеет предпосылкой дальнейшее существование Рима как державы и - даже больше - как великой державы.

 Согласно вышесказанному, стратегия Ганнибала была направлена к тому, чтобы путем тягчайших ударов, отложения союзников и опустошения земель принудить Рим к известным уступкам Карфагену и к самоограничению. Подобно стратегии Фридриха стратегия Ганнибала была хотя и двухполюсной, но никогда не имела своей целью полное военное сокрушение неприятеля, как мы это видим у Наполеона и у Александра.

 Но как ни заманчиво противопоставление Ганнибала Фабию Кунктатору кик представителю противоположной стратегии, оно неправильно. Если бы Ганнибал мог быть стратегом сокрушения, то маневр Кунктатора все равно ни к чему бы не привел. Ганнибал так или иначе осадил бы и взял Рим, чем положил бы конец войне. Противоположность Ганнибала Фабию не принципиальная, а чисто практическая, вытекающая из неоднородности их вооруженных сил. Главное преимущество Ганнибала заключалось в мощной кавалерии и тактической способности к маневрированию. Использовать его Ганнибал мог лишь в открытом бою. Фабий же, признавая в этом пункте превосходство Ганнибала над римлянами, пытается побороть противника вспомогательными военными способами. Но ни та ни другая из воюющих сторон не стремилась лишить противника боеспособности, а хотела лишь ослабить его и после этого вызвать согласие на мир или на уход из страны.

Глава IV. РИМ ПОЛУЧАЕТ ПЕРЕВЕС.

 Вторая Пуническая война пришла в некоторое равновесие, ибо хотя Ганнибал и брал верх в открытом бою, но не смог дальше расширять сферу своего могущества. Этому препятствовали римляне с помощью укрепленных городов, остававшихся верными своей метрополии или вновь ею завоеванных. Затем чаша весов все больше и больше перетягивает на сторону римлян, и они на всех второстепенных театрах войны получают несомненное превосходство. В Италии же они вырывают у карфагенян значительное число городов. Ганнибал делает последнюю блестящую попытку снова стать господином положения: отказавшись от Испании, он отзывает оттуда войско и посылает его под предводительством своего брата Гасдрубала по старой дороге через Пиренеи и Альпы в Италию. Но раньше чем Ганнибал успел с ним соединиться, оно при Метавре (207 г.) подверглось нападению римлян, было разбито и уничтожено56, и нужно признать, что если бы даже поле сражения осталось за Гасдрубалом, то и эта победа также не решила бы поражения римлян. Даже соединившись с братом, Ганннибал не мог бы предпринять осаду Рима, ибо всегда существовала возможность, что римский флот мог возвратить на родину из Испании, Сардинии и Сицилии своя победоносные легионы, причем, кто знает, можно ли было бы тогда побудить Рим заключить мир на желательных условиях.

 Но как ни благоприятно складывались теперь военные обстоятельства для римлян, они могли прийти к окончательной развязке, лишь став на новый путь борьбы. Необходимо было разбить главную карфагенскую армию в открытом бою и сломить ее мощь. Пока римляне не могли отважиться на бой с самим Ганнибалом, о покорении Ганнибала нечего было и думать. Римляне все еще были под угрозой неблагоприятного поворота в войне: восстания испанских народностей против римского ига, вмешательства Филиппа Македонского, государственного финансового краха. Если бы такое положение Рима сохранилось, то он мог бы, правда, навязать Карфагену невыгодные для него условия мира, но не мог бы окончательно подорвать его мощь и самостоятельность.

 Если бы Карфаген утвердился как самостоятельная держава, Риму никогда не удалось бы объединить под своим владычеством весь древний мир. Уже следующему поколению римлян удалось победить Сирию и Македонию, и эта победа, как совершенно правильно говорит Полибий, восстановила окончательно их мировое господство. Если бы Карфаген мог стать на сторону этих двух государств, то образовалось бы своего рода равновесие держав, напоминающее современное нам соотношение сил в 1914 г., сохранившееся благодаря тому, что в критический момент все наиболее слабые государства объединились против сильнейшего. Решающий момент древней истории - в новом способе ведения войны, выработанном римлянами в течение Второй Пунической войны. Этот новый способ помог им одержать верх над Ганнибалом в открытом бою и тем окончательно сломить мощь Карфагена. И в мировой истории нет более важного объекта для исследования, чем вопрос, какое изменение произошло в римском военном искусстве на протяжении 14-летнего промежутка между Каннами и Замой.

 Поэтому будем поступать, как и раньше: вместо того чтобы пытаться подбирать в хронологическом порядке разрозненные и неясные следы, оставленные нам разными источниками, сразу подойдем с анализом к тому событию, где с наибольшей ясностью и зрелостью выявилась новая военная система римлян - к сражению при Заме, закончившемуся решительным поражение Ганнибала Сципионом. Что касается одиночных промежуточных ступеней, то они или совсем не поддаются исследованию, ввиду отсутствия ясных источников, или понятны сами по себе. Резкое отличие римлян при Каннах от римлян при Заме есть отличие государственно-правовое, если можно так выразиться. Командование римским войском при Каннах было вручено двум высшим чиновникам республики, при Заме - одному полководцу. Наученные горьким опытом римляне поняли, что старая система ежегодного чередования в командовании и других должностях, распределяемых между виднейшими сенаторами, оказалась совершенно несостоятельной, когда дело дошло до такого противника, как Ганнибал. Назначение диктатора, казавшееся спасительным исходом после нового поражения при Тразименском озере, не повторилось. Эта должность по закону и по природе вещей могла быть лишь кратковременной, не более шести месяцев. Вручить одному человеку диктатуру, как периодически возобновляемую, так и постоянную, значило бы прямым путем прийти к монархии.

Чтобы помочь беде, стали назначать консулами не в очередь, вопреки всем законам и обычаю, испытаннейших полководцев, как например Фабия Максима, Клавдия Марцелла, Кв. Фульвия Флака. По истечении служебного срока им снова вручали командование, как проконсулам.

 Но и этот компромисс был недостаточен. Мужей, способных вести армию, немного, а если такой муж имеется, то его следует использовать не для разового выступления и не на годичный срок, а для длительного командования. Когда в 211 г. пришла весть из Испании о страшном поражении римского войска, то для этого театра войны полководцем, облеченным консульской властью, народ избрал Публия Корнелия Сципиона, оставив его у власти вплоть до окончательной победы и изгнания карфагенян из Испании. И это избрание тем более шло вразрез с законодательством, что Сципион был перед этим эдилом и даже не достиг возраста, установленного для такой должности. Прелюдией к такому компромиссу был факт облечения консульской властью претора Марцелла после каннского поражения57.