— Тогда почему толпа стоит у собора? — Артур указал на скорбящих. — Если стоит, значит, фигня случилась. А Валерьяныч говорит, что у всякой фигни есть причина.
— Они стоят для того, чтобы испортить мне настроение! — заявила Мира. — Идем!
— Если Индонезии нет, зачем же я слышу колокола? — не понимал Артур.
— Тебе понравился Париж? Только не выражайся!
— У… — выдавил из себя иностранец. — Не то слово!
— И ты Парижу понравился. Он приветствует тебя колокольным звоном.
— А мы поднимемся на Эйфелеву башню? — спросил Артур. — Мы сходим в музей? — графиня ускорила шаг. — Мы навестим твоих родственников и знакомых? Если у тебя здесь друзья, пусть они пригласят нас пожить. Вы будете болтать, а я учить французский. Слушай, а это трудный язык? Думаешь, я бы за сколько лет смог его выучить? Ну… если жить в Париже, конечно. Мира, у тебя есть учебник французского?..
— У меня ничего нет! — рассердилась Мира. — У меня нет даже квартиры! Ни один из моих банковских счетов не работает, какие могут быть друзья, если ты без денег?! Я по твоей милости, лишилась всего, а ты идешь и говоришь глупости, вместо того, чтобы заткнуться и помолчать.
— Я тут причем? — удивился Артур. — Сама в колодец полезла.
— Не напоминай! — закричала Мира. — Не было никакого колодца! Не было и не будет! Все что со мной было до сих пор — одно большое и гадкое недоразумение! Понял? Недоразумение, которое к реальности никак не относится! Если мне удастся выдрать из своей памяти этот бред, он уберется и из моей жизни! А если ты еще раз при мне упомянешь о том, что со мной, будто бы случилось… — от гнева графиня затопала ногами по тротуару.
— Ваше сиятельство зря разоралось, — заметил Артур, — я потерял память, а не слух.
— Тебе смешно, да? Втянул меня в авантюру, теперь любуешься Парижем, а я не знаю, как мне жить завтра! Я хочу заснуть и не проснуться вообще, но тебе наплевать! Тебя волнует книжка про Париж, а я жить не хочу! Я хочу умереть! До тебя доходит, что ты останешься без переводчика? Будешь сам болтать по-французски. Ты понял? Хочешь? Иди и болтай прямо сейчас! Иди! Вот, с ними иди поболтай, — Мира кивнула на компанию молодых людей, которые с интересом наблюдали сцену. — Причем тут моя жизнь? Причем тут мои родственники, учебники, ролики, ботаники?..
— Мадмуазель, — обратился к ней один из зрителей и протянул бутылку, — попейте водички, станет легче.
Мира взяла бутылку и выругалась в ответ.
— Оставьте меня в покое и прекратите подслушивать! — закричала она, на молодых людей.
Бутылку с водой графиня Виноградова не вернула. Ей действительно стоило охладиться.
— Идем, — она схватила Артура за руку и свернула во двор. — Ты у меня сейчас заговоришь по-французски, и покатишься отсюда на роликах… до самого Черного моря!
Когда в следующий раз графиня вывела пса на людное место, ей расхотелось скандалить. Теперь ей хотелось умереть тихо. Искать виноватых не имело смысла. Виноватые не прятались, они преданными глазами смотрели на графиню Виноградову, которая вдруг замерла у стены, прикоснулась ладонью к холодному камню.
— Здесь я жила, — сказала она. — Здесь стоял дом, который раньше принадлежал моим предкам. Ханни, когда узнал об этом, разбился в лепешку, чтобы купить квартиру именно здесь, и купил… маленькую, с большими окнами и камином. На пятом этаже, под самой крышей… Парижане звали этот дом «русским», потому что внизу был магазин, который тоже устроили мои предки. «Русский магазин» назывался, и ассортимент был как в Елисеевском. Представляешь, со мной здоровались продавцы.
— А теперь здесь ателье? — спросил Артур, читая надпись на двери магазина.
— Сувенирная лавка. Раньше она была у перекрестка. Дом пропал — улица сдвинулась. Вот и все! — развела руками графиня.
В глубине души она верила, что дом одумается и вернется на место. Каждый раз, возвращаясь из России после материнской взбучки, молодая графиня обретала жизненное равновесие именно здесь. Вслед за домом должны были вернуться и люди, посещавшие дом, но исторический Париж определенно стал на полквартала короче.
— Жаль… — огорчился Артур. — Как бы я вечерком посидел у камина.
— Никак бы не посидел. Камин все равно не топился. Ханни использовал его как мусорницу, а уборщица выгребала.
— Почему не топился?
— Откуда я знаю? — Мира отошла к дороге и села на скамейку у остановки. — В этой части Парижа запрещено топить камины. Нам даже заткнули трубу. Интересно, если Ханни привести сюда, он вспомнит? Он может не вспомнить меня, но то, что пропал магазин с его дурацкими армянскими коньяками…
— Конечно, вспомнит, — Артур присел рядом. — Я бы на его месте вспомнил. Ваше сиятельство зря расстроились. Подумаешь… Не вспомнит, так влюбится заново. А если не влюбится — значит козел. Зачем вашему сиятельству козел? Собака гораздо лучше.
— Привратник сказал, что мужик из дольмена выполняет только одно желание. Интересно, одно желание за всю жизнь или за один заход?
— Мне без разницы. Я второй раз в его конуру не полезу!
— Кто он, тот… мужик на тележке? С чего я взяла, что он Бог?
— Не знаю, — помотал головой Артур. — Солнце голову напекло… вот и показалось.
— Если б можно было откатиться назад. Если б мне еще раз там оказаться…
— Не знаю… — Артур почесал затылок. — Что-то мне не хочется.
— Тебе вообще ничего не хочется. Ничего и никогда. Тебе всегда на все наплевать.
— Это не так! Я хочу жить в Париже! В следующий раз, когда я разбогатею, куплю тебе квартиру сам. Выбирай, какой дом тебе нравится? Хочешь, пойдем и выберем вместе?
— Да уж… — вздохнула графиня. — Новый дом — это именно то, что меня утешит.
— А что? — удивился Артур. — Сидеть и рыдать? Это тебе надо? Ну, был дом… ну, не стало! Помнишь, как мы в Слупице искали поселок? Нашли! И дом найдется.
— Вы с Шутовым напивались так, что искали входную дверь…
— Ну, я извиняюсь, ваше сиятельство напивалось похлеще. Помнишь, Валерьяныч говорил, пьянствовать в хрономальных зонах опасно для психики, если не умеешь пьянствовать правильно. По пьяному делу вспомнишь то, чего не было.
— Мы же не в зоне.
— Мы странники, — напомнил Артур. — Ты сама сказала, что у странника один реальный мир — его память. Хочешь, чтобы дом вернулся, не надо пялиться на пустое место. Надо пойти в музей, погулять по историческим заведениям. Сэндвич наконец-то купить.
— Иди, — согласилась Мира, — погуляй. Полюбуйся на площадь Бастилии, очень историческая площадь.
— Там есть музей?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});