— …он так и написал, дескать, не парься, Деев, Русый заплатит, сколько скажешь. А мне-то стало интересно, что я за фигню такую продаю, что чувак не торгуется… — продолжал историю Артур, уплетая заливное из осетрины. — Я как узнал, сразу прикинул, что найду тебя за день элементарно, а потом мы вдвоем подумаем, как быть дальше. Смотри, один камень — один «День Земли», десять таких камней — «День Галактики», тысяча — «День Вселенной». Прикинь, каких дел наворотить можно!
— Каких? — не поняла Мира.
— Еще не знаю. Надо подумать, — ответил Артур. — Надо Валерьянычу рассказать. Пусть тоже думает.
— Слушай, псина мохнатая, — осенило графиню, — а если мы зайдем в обменник и попросим валюту? Они отдадут?
— Ща… — согласился Артур. — Я только доем, ладно?
Мира не решилась подойти к обменнику вместе с Артуром. Осталась наблюдать издалека. Переговоры затягивались. Мира нервничала, поглядывала на часы. До начала регистрации оставались минуты. Дело клинило. Мира прошлась мимо охраны туда и обратно. Прошлась как королева по подиуму. Два мужика обвешенных рацией и дубинами, перестали болтать и уставились на нее. Мира прошлась еще раз, чтобы закрепить успех, и удалилась за угол. Мужики едва не свернули шеи. Артур все еще мялся у кассы. «Господи, помоги!» — вздохнула графиня и перекрестилась, а ее товарищ, наконец, что-то выгреб из кассового окошка.
— Сколько? — спросила она.
— Слышишь… там девчонка, совсем козявка мелкая. Говорит, ее ругать будут, если все отдаст. Ну, я… это. Не могу теперь, когда дамочки плачут.
Мира посчитала выручку.
— Неделю будем жизни в дешевой гостинице. Обедать сэндвичами с сыром и ветчиной, а запивать минералкой.
— Обожаю сэндвичи с сыром и ветчиной, — обрадовался Артур.
— Один день с сыром, другой — с ветчиной! — уточнила Мира. — Или завтра мы зайдем с тобой в банк в Париже?
— Завтра не мой день, ваше преосвященство, — признался Артур. — Уж не ругайтесь.
— Ну, знаешь ли, — рассердилась Мира, — я всякое терпела, но «преосвященство» — это чересчур!
— А как тебя правильно? — уточнил Артур.
— Мира! Запомни, меня зовут Мира, — сказала графиня и пошла регистрироваться на посадку.
Глава 5
Ночью все города похожи. Окна и фонари светят одинаково. Одни и те же машины, одна и та же реклама, даже витрины не отличаются друг от друга, особенно, если не понимаешь, что написано на витринах. Другое дело утро. Париж произвел на Артура Деева эстетический шок. Он пожалел, что прежние годы прожил напрасно, потому что не видел этого города, не жил здесь, не говорил по-французски, не сидел в ресторанчиках под открытым небом. Потом Артура осенило: «Да как же не жил? — решил он. — Именно здесь я и жил, пока не уснул в самолете… Если есть на свете Париж, разве можно жить где-то еще?»
Из урока «родного языка», взятого у Миры накануне, в памяти осталось одно слово:
— Мерд!!! — произнес Артур, что выражало его полное и абсолютное удовлетворение текущим моментом; нечленораздельный восторг дикаря, в котором проснулось чувство прекрасного. — О, мерд… — повторил дикарь. — Что? — не понял он снисходительной улыбки графини. — Не нравится произношение?
— Лучше бы ты научился гавкать, — ответила графиня, и повела пса по Парижу.
Дар речи вернулся к Артуру не сразу. Сначала он глазел вокруг, раскрыв рот, потом встал, указуя пальцем на Эйфелеву башню, торчащую над крышами. Не прошло получаса, как Мира потеряла своего питомца, а затем нашла его, сомнамбулически шатающегося по переулкам. Графиню осенила идея, купить ошейник и намордник, чтобы отвисшая челюсть барбоса не подметала парижские тротуары. Но мадмуазель прилетела в Париж не за тем, чтобы шопиться в зоомагазинах.
Оправившись от шока, Артур разговорился. Его интересовало все вокруг: почему мотороллеры привязывают к тротуарам корабельной цепью? Как пользоваться сортирной кабиной? Где парижских мальчишек так классно учат ездить на роликах? Зачем на набережной столько букинистов и почему все вокруг ему улыбаются?
— Посмотри на себя в зеркало, — ответила Мира.
— Я хотел купить книгу о Париже и прочитать ее, — оправдался Артур. — А у букинистов только про ботанику.
— Я куплю тебе книгу о Париже, — сказала Мира. — Только не надо показывать пальцем на все, что тебе приглянулось, и подпрыгивать, чтобы заглянуть в окна, тоже не надо.
Нотр-Дамм заворожил Артура колокольным звоном. У собора стояла толпа.
— Ну, пожалуйста, — канючил он. — Зайдем на минуточку…
Мира прислушалась.
— Кого-то хоронят, — сказала она. — Последний раз я слышала большой колокол, когда умер папа Римский.
— Может, разбился самолет? — предположил Артур.
— Какой самолет?
— Тот, что из Америки летел, например…
— Перестань болтать. Заткнись, пока не накаркал!
Графиня подошла к толпе, но скоро вернулась.
— Все нормально, — сказала он. — Землетрясение в Индонезии. Пока мы спали в отеле, несколько сотен тысяч погибло.
— Жаль, — огорчился Артур.
— У тебя в Индонезии родственники?
— Не знаю. А все равно жаль.
— Перестань. Нет такой страны на карте мира. Помнишь, что говорил Валерьяныч: если я не вижу объект, никакая сила не заставит меня поверить в то, что он существует. Ты видишь здесь Индонезию? Запомни, мир — это то, что мы видим, знаем и чувствуем, — произнесла графиня. — Индонезию я не вижу, не знаю, не чувствую. Реальный мир кончается здесь, за мостом, вон за теми домами, все прочее — заархивированные иллюзии. Так вот, сайта с информацией об Индонезии там нет, и не дави на жалость! Я пострадала больше, чем тамошние покойники! Гораздо больше!
— Тогда почему толпа стоит у собора? — Артур указал на скорбящих. — Если стоит, значит, фигня случилась. А Валерьяныч говорит, что у всякой фигни есть причина.
— Они стоят для того, чтобы испортить мне настроение! — заявила Мира. — Идем!
— Если Индонезии нет, зачем же я слышу колокола? — не понимал Артур.
— Тебе понравился Париж? Только не выражайся!
— У… — выдавил из себя иностранец. — Не то слово!
— И ты Парижу понравился. Он приветствует тебя колокольным звоном.
— А мы поднимемся на Эйфелеву башню? — спросил Артур. — Мы сходим в музей? — графиня ускорила шаг. — Мы навестим твоих родственников и знакомых? Если у тебя здесь друзья, пусть они пригласят нас пожить. Вы будете болтать, а я учить французский. Слушай, а это трудный язык? Думаешь, я бы за сколько лет смог его выучить? Ну… если жить в Париже, конечно. Мира, у тебя есть учебник французского?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});