подарила мне свободу, которой я и воспользовался, — Вир, непонимающе, посмотрела на него. — Я не сравнивал тебя, королева, а освобождался. Я свободен от нанесенной обиды. Свободен! Я вспомнил, что Лидах попросила прощение у меня перед отъездом. Понимаешь?! Она знала уже тогда то, что назвала злом.
— Я на тебя сердита, — она тщательно скрыла, что рада тому, что тёмная тень боли навсегда покинула его.
Рэй улыбнулся, тому, что никогда не научится её понимать. Вот и сейчас, она сказала, что сердита, а от самой струились эмоции счастья и радости.
— Ладно, сердись, — рука отправилась в странствие по спине его сердитого котёнка.
Он с наслаждением наблюдал, как глаза Вир стали круглыми, и она задрожала от желания, но, тем не менее, сердито провозгласила:
— Уйду я от тебя! Вот уйду и куплю себе стихи Лилдах. Стану такой, как она. (Марф, почему только спину-то гладишь? А говорил, свободен, что же ты, как скованный?)
Рэй, как всегда, подслушал это и с вожделением посмотрел на неё. (Уй! Котёнок, ты никогда не станешь ей, и это такое счастье).
— Когда уйдёшь? — и стал изучать её тело, бормоча, что не может упустить такой момент. (Ох, да ты уже давно готова и ждёшь).
Он урчал, укладывая её поудобнее.
— Да вот оденусь и уйду, — Вир отбивалась от него, подставляя под его жадные руки, то попку, то грудь.
— Нет, сначала я реабилитируюсь. Я тебя сердитую ещё ни разу…
В результате у Вир, как всегда, снесло крышу.
Уже вечерело, когда она выскользнула из комнаты, где спал король. Она была с одной стороны в восторге, но с другой стороны, понимала, что надо было всё-таки объясниться. Нельзя так её использовать. Она одевалась и сердито шептала себе под нос.
— Нельзя было давать ему себя трогать, мой организм всегда отключает мозги! Надо с ним поговорить, и чтобы между нами стоял стол, иначе я опять поддамся. Марф! Как мне хорошо с тобой, Рэй, но ты считаешь меня глупой.
Упрямо засопев, направилась в магазины с сувенирами для туристов. Недалеко от неё скользил Кнут, который охранял королеву. Зашла в магазинчик, где продавали подарочные издания электронных книг. Она зарылась в каталоги и пояснительные записки, наконец, нашла стихи Лилдах, их было несколько сборников. Вир сидела у компьютера и просматривала стихи. Большинство стихов не понравилось, но среди многих она встретила стихи, в которых пылала, как костёр, мечта о встрече избранника, сказочно прекрасного. Одни стихи из последнего издания, просто ошеломили.
«Той, кто вслед за мной придёт, скажу.
Всё, что нашла, открыто я храню.
Тебе я это отдаю»
Это было послание к ней. Вир листала стихи и напряжённо размышляла. Как можно спрятать так, чтобы это было на виду, но чтобы поняли только те, кому это адресовалось. Она опять принялась за чтение стихов. Вернулась поздно, уже все готовились к ужину. Рэй осведомился:
— Успокоилась?
И она заревела от усталости, от страха, что не справится, от его тона. Это она должна сердиться! Её король растеряно спросил:
— А что я такого спросил?
Общий хохот, Вир повисла на его шее.
— Да ну вас! — рассердился Рэй. — Вместо того, чтобы веселиться, помогли бы мне её успокоить.
Мастер Тарив участливо предложил:
— Поужинаем и поговорим, я давно заметил, если ты голодный, то всегда на всех кидаешься.
За ужином Вир, давясь едой, сообщила:
— Я нашла послание Лилдах мне. Мы должны искать, что-то явное, что известно всем и на что перестали обращать внимание. Поймите, мы не так искали! Её убийцы, тоже искали, но не нашли. Давайте по-другому. Почему именно приезд неонатологов так взбесил главу Семьи Нерркат. Забудем всё, что мы знали раньше, и поищем всё об этом семействе. Всё. Почему глава Семьи был недоволен выбором Лилдах? Чем ему интересна Семья Далив? Ну, и тому подобное.
— И ещё, мы ошиблись со временем, — прищурился Рэй. — Лилдах всё знала до экспедиции на Лаям.
— Хорошо. Смотрим все конференции того времени, причём те, которые финансировали Царствующие Семьи, — подытожил мастер Слэт.
— Не только! — пророкотал мастер Тарив. — Вы избегаете этого, но придётся сделать. Вот что, доримы, вы должны выяснить, почему никто из семейства Нерркат не пробовал стать доримом? Если пробовал, то надо найти этого релтара.
Тяжело поднялся Дейл, один из спасённых доримов:
— Не надо… Я из Семьи Нерркат. Я — младший сын, но я ничего не могу рассказать, потому что это противно моей чести. Скажу одно, вы на верном пути.
В гостиной стало тихо, но осознав, что Дейл больше ничего не скажет, все отправились по своим делам. Вир мрачно рассматривала орнамент, выложенный на обложке книги подарка.
— Рэй, а как вы смотрели эти пластины? В каком порядке? Может это играет роль?
Король задумался, если Лилдах, говорила о том, что на поверхности реки плывёт шелуха, что же она понимала под поверхностью. Вода она же бывает разной. Иногда гладкой, как стекло, а иногда свирепой. Она иногда отражает цвет неба, а иногда скалы. Решение было, но он ускользало.
Стараясь не отвлекать его, Вир выскользнула из гостиной. Никто не обратил внимания на её уход, потому что были заняты. Она решила прогуляться, теперь, когда Рамсея не было, она не боялась.
Тихие улицы были пустынны, уютно горели окна. Спасло её то, что она споткнулась, умудрившись зацепиться за плиту, поэтому удар, направленный в голову, пришёлся на плечо. Нападавшие не предполагали резвости, которую проявила их добыча, та, вскрикнув от боли, метнулась между домами, мысленно закричав:
— Рэй!
Потом наступила темнота. Очнулась в большой комнате, перегруженной мебелью. Вир поняла, что это дом богатого человека, только очень богатые в этом мире использовали деревянную мебель. Для остальных была доступна мебель из пластика, имитирующего дерево.
В кресле, напротив её, сидел немолодой этан с глубоко посаженными синими глазами и бело-голубыми перьями на голове. Судя по наряду и мехам, этот человек стоял у власти — только главам царствующих Семей позволялось носить золотые меха Дайма. Этан ждал реакции Вир, та осматривалась и молчала. В том, что её не могли принять за Лилдах, она была уверена. Сидящий этан срывающимся голосом спросил:
— Кто ты?
— Привет, — отозвалась Вир и насмешливо спросила, — а что, вежливость для тебя трудна?
— Я — глава Семьи Нерркат! Я — Вилм, — этан нахмурился.
— Ну и что? Мне что, полагается прыгать от восторга?
— Если я захочу, то ты исчезнешь.
Вир презрительно хмыкнула. Этан впервые за свою долгую жизнь растерялся и отвёл глаза. Он не знал, как говорить с такой женщиной. Его помощники не ошиблись, именно