Читать интересную книгу Хроника Великой войны - Дмитрий Крюков

– В чем дело? Кто это написал?

– Нет, сынок, тебе не надо знать подобных писателей. Мысли у них слабые, да и язык так себе. Ну в самом деле, что тут такого? "И степь ляжет под копытами наших скакунов беззащитная, как ребенок". Так любой может сказать. Эка невидаль!

– Кто это написал? – повторил Ульриг вопрос.

Отец раззадорил его.

– Это написал, это написал… – Ульриг снова открыл последнюю страницу, будто бы успел забыть имя автора. – Перевел на вахспандийский некий Фрасидул, – бойко закончил он.

– А написал-то кто?

– Написал – Гостомысл Ужасный.

– Ха-ха-ха! – Удгерф затрясся от хохота.

– В чем дело? – изумился Ульриг.

– Ничего, ничего.

Ульриг бросил книгу на пол, как будто она превратилась в змею.

– Ну-ка, почитай, почитай, что там про нас написано? – сквозь смех попросил молодой король.

– Зачем? Там все равно не по-нашему написано.

– Ха! Так как же ты читал? А зачем Фрасидул переводил?

– Ну, – Ульриг нахмурился, – если хочешь читать такую дрянь, то читай один.

Он стремительно направился к выходу, а Удгерф так расхохотался, что был не в силах его остановить. Через минуту король наконец успокоился и взглянул на валяющуюся на полу книгу: на обтянутой черной бычьей шкурой обложке красивыми золотыми буквами было инкрустировано: "На пути покорения степей". Король усмехнулся, встал, подошел, поднял книгу и заложил её далеко на полку. Для Гостомысла этот путь кончился. До степей не дошел – на Вахспандии зубы сломал.

Глава вторая

Война в Вахспандии кончилась. Надо было восстанавливать разрушенное. Многому научившийся за эти годы Удгерф осмотрительно решил не помогать гхалхалтарам в борьбе с Королевством Трех Мысов. Паскаяки были и без того ослаблены, а потом в Морфин пришло радостное известие – Хамрак Великий разбил крупную людскую армию под Устургом. Удгерф счел, что теперь бессмертный вполне справится без его вмешательства.

Основные силы Королевства Трех Мысов были действительно уничтожены под Устургом, но несмотря на это война продолжалась. Люди собирались в небольшие отряды и вели партизанскую войну в горах – ту самую, за которую ратовал лорд Карен. А гхалхалтары, избавившись от крупной восточной армии, стремительно продвигались вперед. Через две недели после сражения они осадили Грохбундер. Крепость стойко держалась в течение месяца, пока наконец не погиб самоотверженный лорд Добин.

К концу 150 года Хамрак был под стенами Вертора – столицы Королевства Трех Мысов. Там его уже ожидала армия Скелетора во главе с Сакром. Скелеты не решались действовать до подхода союзников и, окружив город с западной стороны, полгода сидели в лагере, изредка устраивая перестрелки с настенной стражей. Когда у Вертора появились гхалхалтары, все всколыхнулось. Скелеторские маги неожиданно нанесли мощный магический удар сразу по трем воротам. Это послужило сигналом к наступлению, и на следующий день начался штурм. Столица Королевства Трех Мысов считалась неприступной, и первый натиск был отбит, но за ним последовали второй и третий, и четвертый, и так в течение долгих трех лет.

***

После того, как лорд Толокамп попал в плен, главным защитником людей вновь стал лорд Карен, на плечи которого легла оборона Вертора.

Карен сутулясь вошел в комнату. За четыре года, что прошли со дня Устургского сражения, он сильно постарел. Пепел седины лежал на его волосах. Вокруг глаз обозначились темные круги, и оттого они блестели особенно ярко. Он устало опустился на стул. Слуга принес на подносе ужин и, ни слова не говоря, удалился.

Карен некоторое время сидел, уставившись в стену. Мысли рваными туманными клочьями проносились в его голове: "Сдал. Так лучше. По крайней мере, хоть оставшиеся выживут… Они пощадят детей. Какой кошмар, – лорд опустил голову на руки. – Во что превратился Вертор – самый большой, богатый город мира? Три года осады. Конец. Неужели?" Лорд поднял глаза. Мог ли подумать отец, что его сын сдаст столицу королевства Хамраку? Как был счастлив его отец! Ведь он умер за десять лет до того, как гхалхалтары высвободились из-за Щита. Карен хотел стать самым последним крестьянином, гоблином, орком, только бы перенестись на сорок лет назад и забыть, и не видеть того, что произошло. С детства его учили тому, что Королевство Трех Мысов – самое великое государство в мире и он должен делать все для его процветания. Как он радовался, когда они покорили Слатию! Как недавно это было! Какие-то двадцать с небольшим лет назад. О, гхалхалтары! Они растоптали его надежды. Они предоставили ему жалкую и неблагодарную роль последнего. Последний герой Королевства Трех Мысов, последний правитель, последний…

Карен взглянул на остывающий ужин. Три года длилась осада, и потому трапезой лорду служило мясо дельфина, которого в шторм выбросило на берег. Он должен был есть падаль, но это не смущало его, ибо он был обязан поддерживать свои силы для борьбы. Однако теперь сопротивление кончилось. Ворота были открыты и на следующий день гхалхалтары намеревались въехать в покоренную столицу. Зачем ему есть отвратительное мясо дохлого дельфина? Карен ударил по подносу, и он, перевернувшись, упал со стола. Глиняная тарелка раскололась. Карен долго смотрел на черепки и чувствовал, как проясняются мысли в его голове. Все мелочное отступало, словно туман, с появлением солнца возносящийся в небо, и лорд вновь обнаружил, что оказался перед своей самой сокровенной мыслью. Она уже приходила к нему во время осады, но тогда он чувствовал себя не вправе. На его совести лежали жизни тысяч людей. Теперь все было кончено, и эта мысль предстала перед ним особенно явственно. У него больше не осталось сил противиться ей. А надо ли было противиться? Он и так много боролся. Разве не может он один раз сдаться без сопротивления? Но Карен все равно боролся. Ему было страшно, хотя он сознавал, что самое страшное уже произошло. Ему было неуютно в собственном теле, но он цеплялся за него.

Карен отвел взгляд от черепков. В голове у него было ясно. Ветер сомнений улетел и разогнал остатки ненужных мыслей, приковывавших его к стулу. Лорд встал, неожиданно энергично подошел к шкафу и открыл его. На полках стояли бутыли вина. Карен внимательно оглядел их, потом осторожно достал самую дальнюю. Блик, сверкнувший на её горлышке, отразился в его зрачке. Карен улыбнулся. Этого он и хотел – выпить именно это вино. Оно было сделано в начале века и целых пятьдесят лет хранилось в погребе. Несколько месяцев назад, в одно из подобных просветлений, Карен извлек его оттуда и переставил в свой шкаф. Лорд надеялся отведать его, но и страшился этого. Он оттягивал момент. В самые тяжелые минуты, когда гхалхалтары прорывали оборону, Карен вспоминал, что в тихой комнате дворца, в шкафу, стоит неоткупоренная бутыль с лучшим в мире вином. И он надеялся, что доживет до того времени, когда наконец попробует его. И вот дожил.

Карен откупорил бутыль. В воздухе послышался изысканный аромат. Лорд склонил голову на бок. Не для того ли он жил, чтобы наконец открыть эту бутыль? Быть может, все его существование сводилось к тому. Все… А завтра гхалхалтары войдут в город. Но это будет завтра.

Карен наблюдал, как плещется, наполняя кубок, старинное вино. Он налил почти до верха, отставил бутыль. Лорд оглянулся, словно боясь, что его видят. Рука нырнула в кафтан и достала маленький кожаный мешочек. Карен высыпал на ладонь крохотную крупицу, пристально вгляделся в нее. Улыбка раздвинула его пересохшие губы. Подумав, Карен высыпал на ладонь ещё одну крупицу. Завтра Вертор падет, а с ним и Королевство Трех Мысов. Лорду надо было заснуть. Ему нужен был отдых. Карен сжал кулак и простер руку над столом. Пальцы его разжались. Крупинки высыпались в кубок, всколыхнув застывшее вино. Оно походило на черный омут, на провал в мироздании. Провал? Карен улыбнулся – нет, его спасение. Он взял кубок и осторожно поднес к губам. "А дети! – Карен вдруг отстранил кубок. – Кто позаботится о них, когда в город придут гхалхалтары? Разве будет жалеть их бессмертный Маг Ночи Хамрак?"

И кубок упал рядом с перевернутым блюдом. Лорд твердо решил разделить судьбу своей страны до конца.

***

Взорванные пристани нелепыми обрубками вдавались в синюю воду залива. Недалеко от берега факелом полыхала галера. Огонь яростно терзал её остов, и паруса, поднимая снопы искр, кружились черными листьями и обрушивались на палубу.

Невысокий светловолосый человек в мокрой одежде стоял на возвышенности, откуда были хорошо видны изъеденные следами трехлетней осады западные кварталы Вертора и весь залив. Через сквозные балки обгоревших крыш и жалкие нагромождения обвалившихся стен он заметил движение, которое, начавшись от ворот, постепенно охватило весь город. Гхалхалтары и скелеты вступали в покоренную столицу.

Слатийский кормчий Володир попеременно смотрел то на войсковые колонны, то на горящую галеру. Судно стояло так уже более двух часов и никак не могло догореть и спокойно пойти ко дну вслед за десятками кораблей, нашедшими себе успокоение в этом тихом заливе. Галера не тонула, словно в укор гхалхалтарам, погубившим её. Пламя дрожало в глазах Володира, и оттого казалось, что он плачет.