Аня произнесла уже тише, опуская взгляд от мужских глаз чуть ниже — к подбородку. Вздохнула, явно набираясь смелости, потом снова в глаза.
— Только я вас очень прошу, Корней… Вы ей не говорите, пожалуйста, что я… Она будет волноваться. Очень волноваться. Я этого не хотела бы…
— Ты взрослый человек, Аня. Тебе самой решать, о чем говорить и кому. — Девушка начала лепетать, даже не заметив, что впервые обратилась по-человечески, а Корней перебил.
Потому что, пожалуй, пора прекращать игры в ребенка и взрослого. Все равно ведь не работают…
Бросил на девушку быстрый взгляд, после чего вышел из машины, пошел в сторону корпуса. Отчего-то не сомневаясь, что Аня сначала смотрит, хмурясь, потом «ойкает», тянется пальцами ко рту, осознавая, как обратилась… А потом непременно несмело улыбается, потому что чувствовать себя взрослым человеком, а тем более быть признанной таким Корнеем, для нее важно.
* * *
Просьба Зинаиды немного удивила Корнея, но не настолько, чтобы по дороге к номеру мучить себя вопросами, с чего вдруг он понадобился старшей Ланцовой.
Поднялся по лестнице на пятый этаж, постучал в дверь, услышал приглушенное «войдите», нажал на ручку…
— Добрый день, — поздоровался с женщиной, которая явно ждала его. Причем отчего-то довольно напряженно…
Стояла у окна, с силой сцепив пальцы рук…
Даже внучку свою напомнила позой. Та тоже любил вот так сцепить… Хотя внешне Аня явно пошла не в бабушку. Соответственно, скорее всего, и не в мать. Но это ведь неважно… С чего вдруг мысли?
— Добрый день, Корней. Вы извините, что я как Британская королева вас… На аудиенцию к себе…
Зинаида слегка улыбнулась, подтверждая подозрения Высоцкого — ей неловко.
— Подняться не составило труда.
Корней же ответил честно, окидывая взглядом номер. Когда Зинаида заезжала, он особо не всматривался, а сейчас убедился — жить можно.
— Вас все устраивает? Всего хватает? Деньги не нужны?
Начал сам с того, что гипотетически могло волновать… И о чем ни одна из знакомых ему Ланцовых первой не заговорила бы…
И снова Зинаида отреагировала так, как непременно сделала бы ее внучка — замотала головой, параллельно довольно громко заверяя:
— Нет-нет-нет, Корней! Нет, вы что? Какие деньги? Вы и так…
— Хорошо. Я понял. Тогда…
Мужчина вздернул бровь, глядя на Зинаиду…
За тем, как она тянется рукой к комоду, берет с него конверт, подходит ближе, снова улыбается неловко, смотрит с сомнением…
— Вы меня простите за наглость, Корней. Просто… Аня сказала, что вы ее привезли. И я подумала… Вы откаж
и
тесь, пожалуйста, если вам будет неудобно. Я же понимаю, вы человек занятой…
Начала с прохода вокруг да около… И нехилых усилий Корнею стоило подавить тяжелый вздох… Откуда в Ане все то, что подчас вводит в ступор, иногда нервирует, а периодически поражает, понятно без слов, если знаком с ее бабушкой… И вроде бы ничего плохого в людях. Действительно ничего. Но совсем не так живут, как привык Корней. Даже говорят не так, как он привык.
— Я могу чем-то вам помочь, Зинаида Алексеевна? — и пусть это не слишком воспитано, но Корней перебил.
Поймал новую, снова будто застенчивую, но одновременно все понимающую улыбку…
— Я постоянно забываю, что с вами нужно сразу по делу…
На тихий комментарий Зинаиды отреагировал ухмылкой…
— Вот тут деньги, Корней. Не так много, как хотелось бы, но сколько есть…
— Если это вы мне — то зря.
Корней посмотрел на конверт, который Зинаида приподняла, потихоньку вытягивая в руках. Но ни секунды не сомневался — не возьмет. А подобные «благородные порывы» в исполнении Ланцовых стоит пресекать на корню. Денег — кот наплакал, а разбрасываются, как миллионерши. Одна эклеры выбрасывает, играясь в королеву драмы, вторая "долги" вот возвращает…
Но на сей раз, кажется, ошибся.
Потому что улыбка Зинаиды стала чуть шире, она перевела голову из стороны в сторону.
— Нет. Это не вам. Я знаю, что мы вам должны… Много. Но вряд ли вернуть сможем. К сожалению, здесь сколько ни мечтай — сил у меня не хватит, а Анюта при всем желании…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот и отлично. Я не просил мне возвращать. Но давайте к делу все же…
— У Анечки День рождения в пятницу… Двадцать будет… Вот я… Собрала немного… Я ей-богу не знаю, сколько сейчас гитары стоят… И я сама бы заказала, вы не думайте. Мне девочки на обеде говорили, что через Интернет можно… И оплатить, и доставить… Но мне до Интернета… Вы же понимаете… А Аню просить самой купить не могу — она откажется. Скажет, что не до того…
— Вы хотите, чтобы я купил? — Корней снова перебил, возвращая к сути. Опять глянул на конверт, но уже не так враждебно… День рождения, оказывается. В пятницу.
— Если не затруднит… Я бы Танечку попросила — подругу Анину. Но она… Не доедет сюда, вы же понимаете… Или Захара… — стоило Зинаиде упомянуть «принца на убитом коне», как Корней снова непроизвольно скривился.
— А как Аня мне сказала, что вы с ней сегодня… Я решила, что попросить — не грех. А вы уж сами…
— Я куплю.
Зинаида явно готовилась к отказу. Настолько, что даже удивилась короткому положительному ответу. Смотрела несколько секунд на Высоцкого, будто не веря, а потом подняла конверт еще выше…
— Денег не надо.
Только Корней не взял. Посмотрел в глаза, сказал сухо, но твердо. Безнадежно надеясь, что Зинаида воспримет с первого раза. Но, к сожалению…
— Как это «не надо»? Вы что, Корней?! Не вздумайте! Мы и так… На шею сели, ноги свесили… Нет-нет-нет! Вы возьмите, пожалуйста… Или я… Или я от просьбы откажусь!
Нестерпимо захотелось потянуться к лицу, чтобы провести по нему, все же позволив себе выдохнуть. Потому что… Ни с одной из Ланцовых легко не получается. Никогда. Ничто. Никак.
— Ладно. Давайте деньги.
Высоцкий взял конверт, сложил вдвоем, не глядя, после чего спрятал в карман.
Сам чувствовал легкое раздражение, а вот Зинаида явно радовалась.
— Спасибо вам. За все спасибо…
— Не за что.
Буркнул далеко не так дружелюбно, как, пожалуй, стоило бы… Но не будешь ведь еще и старшую учить «не извиняться и не благодарить через слово».
— Там не очень много… Но Анечке и не нужна навороченная, она мне говорила… Но просто старая… Там гриф погнулся уже, звук искажает… Она давно хотела, но все как-то…
— Я понял вас. Думаю, мне помогут подобрать.
— Спасибо еще раз, Корней. Спасибо… И я попросила Анечку в пятницу ко мне не рваться, учеба ведь, стажировка вот… Но вы ей передайте, что это… Что это от нас с ее матерью…
Зинаида вымучила из себя улыбку, Корней же застыл, глядя на женщину с, несомненно, очевидным скепсисом…
— С той матерью, которая свою долю продала, вас не спросив?
Пожалуй, больше всего не любил ложь и лицемерие… И меньше всего ожидал встретить его у Ланцовых.
Зинаида отреагировала ожидаемо — опустила взгляд, позволила губам дрогнуть в грустной улыбке…
— С той, Корней. С той… Другой-то нет, понимаете?
Спросила, рискуя снова посмотреть на мужчину. И не было в этом взгляде ни просьбы действительно понять, ни стыда… Она просто осознавала, что Корней прав. И просто для себя решила, что лучше будет именно так. И пофигу, на самом-то деле, что какой-то Высоцкий считает иначе. В принципе, имеет право…
— А на самом деле? — Корней склонил голову, немного щурясь.
— Что?
— А на самом деле, что мать?
— А… — Зинаида кивнула, повернула голову, глядя куда-то в стену… Губы продолжали дрожать в улыбке… Но очевидно было — это абсолютно точно просто нервное. — А на самом деле… Она дату не помнит, Корней. Не помнит, когда родила…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Снова посмотрела мельком, увидела, как мужчина кривится еще раз…
— Пусть так будет, Корней. Пусть будет. Ане… Хоть какую-то веру в мать ведь надо сохранить…
— Зачем? — еще вчера, скорей всего, Корней просто пожал бы плечами, взял деньги, исполнил просьбу, не задавая никому не нужных вопросов. Но сегодня этот вопрос вдруг стал нужным ему. — Зачем вам сохранять ей веру в несуществующее? Чем это «лучше»?