И вот этот день настал. Чувствует ли она себя личностью? Двадцать один год она была послушной дочерью, марионеткой в руках человека, не предоставившего ей ни грамма свободы. Отец даже не давал ей думать самостоятельно и поступать, как она считает нужным. И ее должны были передать мужчине, который будет защищать ее ценой собственной жизни до конца ее дней. Какими бы разными ни казались папа и лорд Эмберли, они, как ни странно, представляли собой две стороны одной медали.
Да, теперь она чувствует себя личностью. Жизнь ее в ее руках. Но счастливее она от этого не стала. Честно говоря, она вообще не испытывает никакого счастья. Хотя с другой стороны, она и не ждала, что оно вдруг свалится ей на голову. Не к счастью она стремилась. Она хотела стать личностью. Победа эта не слишком впечатляет. Она не может взять и отправиться покорять мир. Даже теперь, когда все было сделано и сказано, она по-прежнему оставалась всего лишь женщиной в мире мужчин. Но зато не бессловесной куклой и не чьей-то собственностью.
Да, Александра чувствовала себя несчастной. Сейчас, когда бал подходил к концу, она вполне могла бы находиться рядом с Эдмундом, веселиться, смотреть на него и знать, что он принадлежит ей и только ей одной, сделать все, чтобы еще ближе сойтись с его друзьями и родственниками. Она могла бы уже с нетерпением ждать свадьбы и провести в Эмбёрли всю оставшуюся жизнь. Она могла бы стать счастливой. Могла бы выбрать любовь.
Но не сделала этого. А как же Эдмунд? Вправе ли она, в самом деле, обвинять его в том, что он похож на ее отца? Когда он в итоге осознал, что с ней делает, он не пытался найти себе оправданий. Он все понял и проявил сочувствие. И позволил ей стать свободной. Даже готов был принять на себя всю ответственность за расторжение помолвки. Он не пытался удержать ее силой, против ее воли, и позволил ей уйти.
Эдмунд живет по законам любви. Он отпустил ее, подарил ей свободу — это ли не высшее проявление любви? Звучит парадоксально, конечно. Но Эдмунд поступил бескорыстно. Пренебрег своими чувствами, лишь бы ей было хорошо. И даже не испугался самого грандиозного скандала, который только может выпасть на долю благородного джентльмена. Со слов его домашних она знает, что это у Эдмунда в крови, он всегда жил для других.
И никогда для себя, если опять же верить его друзьям и знакомым, да и собственному опыту. Только для других. Люди уже начали забывать, что он тоже человек и у него тоже есть свои потребности. В девятнадцать лет на его плечи свалилась ответственность за семью, и, похоже, к своим обязанностям главы семейства он отнесся очень серьезно.
А был ли он сам свободен? Нет, Эдмунд по-своему был связан по рукам и ногам, так же как и она. Связан заботой о других людях, желанием облегчить их существование. И когда младший брат испортил ей жизнь, он просто-напросто включил ее в список людей, нуждающихся в его заботе и попечении. И в то же самое время защитил своего брата.
И какую же награду он получил? Чем вообще платили ему люди? Лорд Иден отправляется на войну, хочет осуществить мечту всей своей жизни. Александра тоже собирается покинуть его в поисках будущего, которое сотворит своими руками. А лорд Эмберли остается со своим домом, поместьем, подчиненными, матерью и сестрой. Со своим одиночеством.
Он действительно одинокий человек. Как она не поняла этого раньше? Такое огромное количество людей зависит от него, даже любит его, но все они упустили из виду один факт — он очень одинок. У него нет ни задушевного друга, ни доверенного лица, ни любовницы.
А ведь она могла бы стать для него и первым, и вторым, и третьим.
И кто же из них оказался в более выгодном положении? Он, человек, для которого любовь — это жизнь? Или она, женщина, для которой нет ничего важнее самоуважения?
Кто же из них эгоист?
Кто из них в конечном счете несчастнее?
Александра не могла ответить на эти вопросы. Или не осмеливалась. Через некоторое время она поднялась, взяла свечу и вышла из часовни. Надо вернуться на бал, решила она. Надо пройти весь путь до конца.
— Алекс! — услышала она, проходя по главному холлу. Свечу она оставила на столе. Ее брат спешил вниз по лестнице, от вечернего наряда не осталось и следа. На нем был костюм для верховой езды.
— Джеймс? — удивилась Александра.
Он схватил ее за руку и потащил за собой через распахнутую входную дверь и дальше, вниз по мраморной лестнице.
— Я искал тебя. Думал, придется уехать не попрощавшись.
— Уехать? — не поняла она. — Куда уехать?
— Я уезжаю. Не могу больше здесь оставаться, Алекс. Мне надо уехать. Ночь не слишком темна — дорогу видно.
— Но ведь уже за полночь, и бал еще не кончился. Что случилось, Джеймс? Это из-за отца? Он тебе что-нибудь сказал?
Брат покачал головой.
— Я не могу объяснить тебе, — горячо прошептал он. — Не спрашивай меня, Алекс. Мне надо уехать, вот и все. Я оставил письмо для родителей. Но мне хотелось повидаться с тобой. Ты не изменила своего мнения? Я тебе не нужен?
Девушка закусила губу и несколько секунд молча смотрела на него.
— Нет, — сказала она наконец. — Я хочу, чтобы ты поступил так, как считаешь нужным. Но куда ты отправишься, Джеймс? Это так неожиданно, хоть я и знала, что час уже близок. У меня все в голове перемешалось.
— Я уезжаю из страны. За границу. Может быть, в Канаду. Там много места и возможностей. И работа есть, и трудности, там не важно, кто ты и чем владеешь. Да, я думаю, это будет Канада.
Она стиснула его руки и прижалась щекой к груди.
— Тогда поезжай. Пиши мне.
— Обязательно. Только я не знаю, куда писать. Александра нахмурилась и заглянула ему в глаза.
— Пиши сюда, — сказала она. — Сюда, Джеймс. Я оставлю им свой адрес. Леди Эмберли. Или Мадлен.
Они в отчаянии посмотрели друг на друга, расставаться ужасно не хотелось.
— Попробуй снова жить полной жизнью, Джеймс, — взмолилась сестра. — Дай жизни еще один шанс. Я люблю тебя.
— Да. — Он так крепко прижал ее к своей груди, что она даже вздохнуть не могла. — Да, Алекс.
И брат ушел от нее, направился широким шагом к конюшням и ни разу не оглянулся. Александра смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. А потом поспешила в дом. Не стоит дожидаться, когда он снова появится, но уже верхом на лошади.
Когда Александра вернулась в зал, многие гости уже разъехались, некоторые как раз собирались уходить. Лорд Эмберли стоял у дверей вместе с лордом Иденом, Мадлен и матерью. Хозяева провожали соседей. Ей ничего не оставалось, как присоединиться к ним.
— Бал — просто ужас, Эдмунд, — говорил дядя Уильям. — Кошмар, да и только. В следующем году найми, пожалуйста, не такой резвый оркестр. Пусть играют помедленнее. А то с этими музыкантами мы тут все чуть от сердечного приступа не померли, но сначала набили себе кровавые мозоли. Ужас, а не бал! — расхохотался он.