— Или нарочно сорвал резьбу.
Их взгляды встретились.
— Об этом мы подумаем, когда выберемся отсюда, — повторила ему Роуан.
Они заливали огонь, удерживая отвоеванную территорию, прокладывая мокрую границу, швыряя тлеющие головешки обратно в глотку пожара. Несмотря на явный успех, Роуан кипела от ярости. Несчастный случай или намеренная порча, небрежность или вредительство, но слепым доверием она поставила под удар всю команду.
После многочасового непрерывного изнурительного труда почти в назначенное Янгтри время встречи они еще были на полмили южнее переднего фронта пожара.
Роуан постаралась успокоиться, доложила по рации в штаб о неисправном оборудовании и своем местоположении и снова пошла на разведку по выжженному лесу. На этот раз она вскоре услышала визг пил и, воспряв духом, поспешила на звук.
— Я говорил, что дело дрянь? — Гиббонз согнутой рукой вытер пот со лба. — А бывает хуже?
— Не знаю. Мы напоролись на все, кроме Снежного человека. У меня в двух насосах сорвана резьба клапанов.
— А у меня три испорченные бензопилы. Две с мертвым зажиганием, в третьей сразу же оборвался пусковой тросик. Пришлось… — Он осекся, и на его лице отразились ее потрясение и подозрения. — Какого черта, Ро?
— Мы обсудим это, но сейчас я должна вернуться к своим. Если повезет, клапаны продержатся еще часа три.
— Как далеко вы сейчас?
— Чуть больше трети мили. Поговорим, когда разобьем лагерь. Может, сегодня мы и прихватим гадину, но не убьем.
— Ребятам нужен отдых. Посмотрим, как пойдет. Закончим — если раньше не справимся — часам к десяти.
— Я свяжусь с тобой.
Снова ориентируясь на звук, Роуан вернулась к своим. Часть команды уже пропиливала противопожарную полосу сквозь обугленный ельник.
Прошло восемнадцать часов. Ро видела изможденные лица, ввалившиеся глаза, заторможенные движения. Она положила ладонь на плечо Либби, подождала, пока та вынет из ушей затычки.
— Длинная передышка. Час. Можно вздремнуть. Передай по линии.
— Хвала Господу…
— Я хочу пройти к передней кромке, посмотреть, что нас ждет.
— Что бы там ни было, я дам ей прикурить, если удастся поспать.
Роуан жестом подозвала Галла.
— Я на разведку. Если пойдешь со мной, пропустишь часовой отдых.
— С удовольствием прогуляюсь со своей женщиной.
— Тогда пошли.
Пробираясь сквозь ельник, они видели, как пожарные бросают инструменты и валятся на землю или растягиваются на валунах.
— У Гиббонза три испорченные бензопилы — две с мертвым зажиганием, в третьей оборвался пусковой тросик.
— Я официально заявляю, что это вредительство.
— До расследования это неофициально, но я тоже не сомневаюсь.
— Картежник был выпускающим, значит, он отвечал за погрузку.
— Ты сам сказал: за погрузку. Он не должен проверять каждый клапан и пусковой трос. Он просто следит, все ли погрузили и правильно ли разместили.
— Послушай, Картежник мне нравится. Я не хочу ни в кого тыкать пальцем, но сотворить такое мог только один из нас.
Ро не желала этого слышать.
— Многие могли добраться до оборудования. Вспомогательный персонал, механики, пилоты, уборщики. И дело не в том, кто это сделал, а зачем.
— Еще один вопрос без ответа.
Роуан вдруг почувствовала слабость и вытащила одну из двух своих бесценных банок колы, чтобы подзарядиться кофеином и сахаром и немного смыть вкус энергетического батончика.
— Мы бы справились, — добавила она между глотками. — У нас было время отойти, добраться до безопасной зоны. Даже если бы мы не примотали шланги и не удержали огонь, то все равно не пострадали бы, но…
— Но…
— Если бы все сложилось иначе и насосы понадобились, чтобы выбраться из всего этого, кто-то из нас мог пострадать, а то и хуже.
— Получается, во-первых, кто-то хотел причинить нам серьезные неприятности, во-вторых, дать фору огню. И, в-третьих, чтобы кто-то серьезно пострадал или хуже.
— Мне не нравится ни один вариант. Меня тошнит от каждого. Но если вспомнить все, что случилось этим летом, боюсь, мы имеем дело со всеми тремя причинами. Я доложила ММ, и он приказал проверить все снаряжение вплоть до шнурков ботинок. — Ро стянула перчатки, потерла усталые глаза. — Я не хочу тратить силы на злость, во всяком случае, до эвакуации. Боже, Галл, ты только посмотри, как она лютует.
Они остановились на секунду, пристально глядя на ревущую огненную стену. «С огнем-то мы справимся, — подумала Ро, — но мне никогда еще не приходилось сражаться на двух фронтах…»
Глава 26
Элла и Лукас завтракали на веранде за красиво сервированным столиком: блинчики и омлет с сухариками на дорогих фарфоровых блюдах, свежие ягоды в вазочках, «мимоза» — шампанское с апельсиновым соком — в высоких хрустальных бокалах, в центре — гортензия Никко Блю в низкой квадратной вазе.
Новые хлопоты доставляли Элле удовольствие, и Лукас обычно не скупился на похвалы. Даже получив на завтрак сухие хлопья и кружку кофе, он благодарил совершенно искренне.
Однако в это утро он едва проронил пару слов и задумчиво ковырялся в еде, которую она с таким старанием приготовила.
Элла даже засомневалась, уж не жалеет ли он о том, что согласился провести с ней выходной и заглянуть в Антикварную галерею Мизулы. «Это моя идея, — напомнила она себе, — и вряд ли найдется мужчина, которого прельщает шатание по магазинам».
— Лукас, мне вдруг пришло в голову, что мы могли бы заняться сегодня чем-нибудь другим, — сказала она, когда он в очередной раз не отреагировал на ее замечание.
— Что? — Он перестал таращиться в тарелку и взглянул на нее. — Прости.
— Если бы ты мог сегодня заняться чем угодно, что бы ты выбрал?
— Честно? Я был бы на Аляске с Роуан.
— Ты безумно о ней тревожишься. — Элла взяла его за руку. — Ты всегда тревожишься, но я вижу, что сейчас больше обычного. Что-то случилось?
— Пока ты готовила завтрак, я разговаривал с Майклом. Он решил, что я должен знать… нет, нет, Роуан в полном порядке. Они все в порядке, — с нажимом проговорил он, почувствовав, как дрогнули ее пальцы. — Но этот пожар оказался серьезнее, чем они думали. Так бывает, — добавил он, пошевелив плечами. — Дело в другом. Среди оборудования оказалось несколько неисправных насосов и пил.
— Разве оборудование не проверяется? Этого не должно было случиться!
— Все проверяли и испытывали. Элла, они думают, что оборудование повреждено намеренно.
— Ты хочешь сказать… Боже мой, Лукас… И что же дальше?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});