Читать интересную книгу Простые смертные - Дэвид Митчелл

– Кри-и-испин! – Это был Мигель Альварес, издатель моих книг на испанском языке. Он улыбался так, словно принес мне какой-то подарок. – Кри-и-испин, а у меня для тебя есть маленький подарочек. Давай немножко отойдем туда, где поменьше народу.

Чувствуя себя героем Ирвина Уэлша, я последовал на Мигелем подальше от гудящей толпы к скамье, стоявшей в тени высокой стены, которая, как оказалось, представляла собой сплетение мощных кактусов.

– Итак, я принес то, что ты просил, Кри-и-испин.

– Очень тебе обязан. – Я закурил.

А Мигель незаметно опустил мне в карман пиджака маленький конвертик размером с кредитную карточку.

– Наслаждайся! Стыдно было бы уехать из Колумбии, так и не попробовав. Это очень-очень чистый, гарантирую. Но клянусь, Кри-и-испин, это вещь! Здесь, в Картахене, в интимной обстановке пользоваться этим легко и неопасно. Но провезти это через границу, даже просто пронести в самолет… – и Мигель, поморщившись, сделал весьма красноречивый жест, якобы перерезая себе горло. – Ну, ты понимаешь?

– Мигель, только полный остолоп потащит с собой наркотики в самолет. Я даже близко к аэропорту с ними не подошел бы. Не беспокойся. Если я что-то не использую, то просто смою это в унитаз.

– Это хорошо. Играй, забавляйся, но соблюдай правила безопасности. Ну, иди, получай удовольствие – самое большое удовольствие в мире.

– А как насчет колумбийского мобильника?

– Да, да, конечно. – И мой издатель вручил мне еще один конверт, который тоже отправился в карман моего пиджака.

– Спасибо. Смартфоны – это, конечно, прекрасно, но только в том случае, если они работают, а когда связь плохая, то, по-моему, для эсэмэс нет ничего лучше старого доброго телефона.

Мигель как-то неопределенно качнул головой, явно не совсем со мной соглашаясь, но тридцать долларов – или сколько там эта штуковина ему стоила? – очень небольшая плата за то, чтобы «анфан террибль британской словесности» всегда был на его стороне.

– Значит, теперь у тебя есть все, что ты хотел? Ты доволен?

– Очень доволен! Правда, Мигель, я очень доволен. Спасибо тебе.

Как и все мои лучшие сюжеты, этот складывался как бы сам собой.

* * *

– Эй, Криспин! – окликнул меня австралийский поэт Кенни Блоук, когда мы проходили мимо очередной группы знаменитостей, столпившихся у дальних ворот сада, представленного почти исключительно кактусами. – Тут кое-кто хочет с тобой познакомиться.

Мы с Мигелем подошли ближе. Над нами раскинули густые ветви древовидные папоротники. Иностранные имена своих новых собеседников, очевидно писателей, я как-то не очень запомнил – во всяком случае, ни один из них явно не упоминался в «New Yorker». Но когда Кенни Блоук представил меня бледной, темноволосой и худощавой женщине, я сразу, еще до того, как он назвал ее имя, понял, что узнал ее.

– Это Холли Сайкс. Она тоже англичанка.

– Очень рада с вами познакомиться, мистер Херши, – сказала Холли Сайкс.

– Вы почему-то кажетесь мне смутно знакомой, – честно признался я. – Или, может, я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Мы оба в прошлом году были на фестивале в Хей-он-Уай.

– Неужели на том ужасном сборище под треклятым тентом?

– Да, мы оба сидели именно там, мистер Херши, и подписывали свои книги.

– Погодите-ка… Я вспомнил! Вы – та самая Холли Сайкс, что пишет про ангелов.

– Только не про тех ангелов, у которых в руках арфа, а над головой нимб, – вмешался Кенни Блоук. – Холли пишет о внутренних голосах, и я как раз только что говорил о том, как это близко к вере в духов-хранителей, свойственной моим соотечественникам.

– Мисс Сайкс, – елейным тоном представился Мигель, – меня зовут Мигель Альварес, я глава издательства «Ottopusso», у меня издается Криспин. Знакомство с вами для меня – большая честь.

Холли Сайкс пожала ему руку и сказала:

– Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, мистер Альварес.

– А правда, что в Испании было продано более полумиллиона ваших книг?

– Похоже, моя книга затронула некие особые струны в испанской душе, – улыбнулась она.

– Мистификатор Ури Геллер способен затронуть струны в душе кого угодно, – сказал я и почувствовал, что опьянел сильнее, чем мне казалось. – Помните Ури? Ближайший приятель Майкла Джексона? Особый успех он имел в Японии. Просто невероятный, грандиозный успех. – Странно: у моего коктейля был почему-то вкус манго и морской воды.

Мигель улыбнулся мне, но снова скосил глаза на женщину по фамилии Сайкс; он был похож на игрушечного Фокусника, который был у меня когда-то в детстве.

– И вы довольны своими испанскими издателями, мисс Сайкс?

– Но вы же сами сказали: они продали более полумиллиона экземпляров моей книги.

– Да, это просто фантастика! Но если у вас возникнут какие-то проблемы… то вот моя карточка…

Мигель так и остался поблизости, не решаясь отойти от Холли Сайкс, и тут из-за ствола папоротника материализовалась еще одна женщина, похожая на персонаж «Стартрека»: лет тридцати пяти, темноволосая, с золотистой кожей и невероятно привлекательная.

– Кармен! – воскликнул Мигель, бросаясь к ней, словно был прямо-таки счастлив ее видеть.

Кармен молча уставилась на визитную карточку в руке Мигеля и смотрела на нее до тех пор, пока карточка не исчезла у него в кармане пиджака. Затем женщина повернулась к Холли Сайкс. Я ожидал типичного романского акцента и множества раскатистых согласных, но она заговорила так же чисто и мягко, как домашний учитель из наших родных английских графств.

– Холли, я надеюсь, Мигель не слишком тебе досаждал? Этот человек – бесстыдный браконьер и захватчик чужих территорий. Да-да, Мигель, ты именно такой – уж я-то знаю! Полагаю, ты не забыл историю со Стивеном Хокингом? – Мигель попытался изобразить шутливое раскаяние невольного грешника, но ему это не удалось: ей-богу, он был похож на человека, одетого в белые джинсы, который явно недооценивает, насколько заметно на этих джинсах грязное пятно. – Мистер Херши, – теперь красавица повернулась ко мне, – мы с вами, пожалуй, никогда не встречались, так что позвольте представиться: меня зовут Кармен Салват, и я обладательница одной-единственной, но весьма существенной привилегии, – эта стрела была пущена точно в Мигеля. – Именно я издаю книги Холли на испанском языке. Добро пожаловать в Колумбию, мистер Херши.

Рукопожатие Кармен Салват оказалось достаточно крепким. А от нее самой словно исходил свет. Пожимая мне руку, она свободной рукой теребила красивое ожерелье из ляпис-лазури.

Тут вступил Кенни Блоук:

– Холли упоминала, что вы, Кармен, также опубликовали на испанском роман Ника Грика?

– Да, я купила права на «Шоссе-605» еще до того, как Ник закончил рукопись романа. У меня просто было хорошее предчувствие.

– Черт возьми, меня эта книга просто ошеломила! – сказал Кенни Блоук. – Я считаю, что премию Бриттана в прошлом году Ник получил совершенно заслуженно.

– У Ника чудесная душа, – сказала поэтесса с Ньюфаундленда, имя которой я уже успел позабыть. Но глаза у нее были как у тюлененка с плаката «Гринпис». – Действительно чудесная.

– Кармен знает, как выбрать победителя, – сказал Мигель. – Но, мне кажется, в плане продаж Холли всех опередила, не так ли, Кармен?

– Да, и это, кстати, напомнило мне вот о чем, – сказала Кармен Салват. – Холли, с тобой очень хотела бы познакомиться жена нашего министра культуры – надеюсь, моя просьба тебя не очень затруднит?

И она повела женщину с мужской фамилией Сайкс прочь. Я смотрел им вслед, любуясь аппетитными бедрами Кармен Салват и предаваясь разным фантазиям. Например: вдруг зазвонит мой телефон – как всегда, очень кстати! – и какой-то врач из Лондона сообщит мне страшную новость – «Сааб» Зои столкнулся «Хаммерсмитом», за рулем которого сидел пьяный водитель; она и девочки погибли на месте, а я должен завтра же вылететь домой, чтобы успеть на похороны; горе одновременно и возвысило меня, и сокрушило, и я на какое-то время совершенно выпал из реальной жизни; меня иногда видели в метро – на самых мрачных линиях лондонской трубы и даже в пригородных зонах четыре и пять. Весна прибавляет, лето умножает, осень вычитает, зима разделяет. И вот однажды примерно через год я, писатель Криспин Херши, обнаружу, что оказался на конечной остановке линии метро «Пиккадилли», то есть совсем рядом с Хитроу, выйду из подземки, зайду в зал отправления, отыщу на табло рейсы на колумбийскую Картахену – именно в этом городе я в последний раз пребывал в статусе мужа и отца – и, поддавшись необъяснимому, внезапному порыву, куплю билет в один конец (у меня по какой-то причине и паспорт окажется при себе) и вечером того же дня окажусь на улицах старого колониального квартала. Влюбленные девушки, едущие со своими парнями на скутерах, щебечущие птицы, тропические цветы, извивающиеся лианы и одиночество, сто лет одиночества[188]; а потом, когда по углам площади Адулана сгустятся тропические сумерки, я, Криспин Херши, увижу женщину, пальцы которой будут перебирать ожерелье из ляпис-лазури, и мы остановимся как вкопанные, глядя друг на друга, а весь мир будет крутиться вокруг нас, точно водоворот, и, как ни странно, обы мы этой встрече не удивимся…