Индию!
Сусанна Николаевна поставила перед мужем скворчащую на сковородке яичницу — дымную, запашистую, с кусками крупно нарезанного сала.
— А ты? — спросил Иван Семенович.
— Я уже все, Ваня, я уже давно поужинала. А ты ешь, ешь, пока горячее…
Иван Семенович благодарно улыбнулся и с аппетитом принялся за еду. Сусанна Николаевна сидела напротив мужа в извечной женской позе — подперев подбородок руками, и ласково, с любовью наблюдала за тем, как хрустко и жестко расправляется муж с золотистой яичницей.
Потом они пили чай со сгущенным молоком, весело и возбужденно разговаривали, перебирали все мыслимые и немыслимые дела, какие нужно переделать за оставшиеся две недели, потом начали незаметно мечтать, как вернутся из Индии через год, а того лучше — через два года и купят все, что им вздумается. Самое главное, самое первое — черную «Волгу», такую, как у главного инженера Прохорова, только она у них будет новей и черней и блестеть будет ярче, чем у Прохорова, ведь его «Волга» к тому времени наверняка поблекнет. Сразу за этим нужно купить гараж — иначе во что превратится их «Волга» через каких-нибудь пять-шесть месяцев? Дальше — нужна квартира. Светлая, большая — не меньше чем трехкомнатная, потому что со временем у них будет двое детей, одному комната, второму, да и им, старичкам, тоже нужен отдельный шалашик, и при этих словах — «старичкам» и «шалашик» — они оба самозабвенно рассмеялись, ибо какие же они «старички» и какой же это «шалашик», если это будет отдельная красиво обставленная, уютная большая комната, в которой они всегда будут чувствовать себя молодыми, влюбленными, полными сил и энергии? Правда, смешно… Но, разумеется, чтобы остаться действительно молодыми — надолго, очень надолго, нужно позаботиться о своем здоровье, невозможно всю жизнь проводить в городе, в пыли, в чаду, в бензиновых парах, без свежего воздуха, без леса, лугов и полей, а для этого нужна дача. И не просто дача, не убогий захолустный дощатый домик на садово-огородном участке в шесть соток, а настоящий бревенчатый дом в истинно крестьянской деревне, где пашут, сеют, молотят, ловят рыбу, подковывают лошадей, поют по вечерам тягучие русские песни. Вот где подлинная, раздольная жизнь! И пусть деревня будет далеко от Москвы, пусть не рядом — не страшно, ведь у них в гараже личная «Волга», а с такой «Волгой» их с почетом и уважением встретят в любом месте, всякий председатель колхоза будет рад завести с ними знакомство и дружбу.
И тут, как они начали считать, да подсчитывать, да думать еще о том, что нужны и мебель, и ковры, и цветной телевизор, и книги русской и зарубежной классики, и современная одежда не может же Сусанна Николаевна после Индии ходить в том же тряпье, что и раньше: и дубленка нужна, и норковая шапка, и сапоги югославские; да и Ивану Семеновичу не мешает поменять свой гардероб, во всяком случае дубленку, пыжиковую шапку и теплые румынские ботинки он заслужил; как начали считать да подсчитывать, так вдруг и закралось сомнение: а хватит ли на все денег? Конечно, работать они будут вдвоем — две заграничных зарплаты, не то что у некоторых, где работать придется только мужу, ведь не у каждого жена тоже инженер (Иван Семенович с благодарным чувством посмотрел на Сусанну Николаевну), и все-таки — хватит ли денег, чтобы купить все, о чем они так страстно мечтают? Если пробудут в Индии год — ни за что не хватит. Это ясно. А если два? Два — это, пожалуй, будет лучше. Но оставят ли их на второй год? Все зависит от них самих. Как будут работать, как будут вести себя, какое отношение к ним сложится у начальства. Значит, нужно сделать все, чтобы остаться в Индии на два года. А еще лучше — на три. Ведь семейных предпочитают посылать надолго, с ними меньше хлопот, меньше срывов, стрессов, неурядиц. Так? Тем более если взять их семью. Ведь они… Они взглянули друг на друга — и в который раз улыбнулись. Лица у них были распаренные от возбуждения, а глаза — с дымной поволокой от разгоревшихся мечтаний, но сами себе они казались прекрасными.
Вот так постепенно они пришли к мысли, что отныне нужно учитывать каждый рубль, каждую копейку. Ведь, когда они вернутся из Индии, это обернется сторицей: все пойдет в дело — в машину, в дачу, в гараж, в кооперативную квартиру, в одежду, в книги, в другие нужные вещи.
— А что сделаем с квартирой? — спросила Сусанна Николаевна.
— С какой? — не сразу вышел из мечтаний Иван Семенович.
— Вот с этой, с нашей? — Сусанна Николаевна обвела рукой комнату.
— Надо подумать. Может, маму попросим присмотреть?..
— Нет, нет, Ваня, не то, — поморщилась Сусанна Николаевна. — У меня такое предложение: квартиру сдать. Как все делают.
— Так ведь не каждому сдашь. Я вон слышал: у некоторых квартиры так отделывали, что потом ремонт дороже обходится.
— Ну, Ваня, во-первых, от нас зависит, кому сдать. Нужно найти достойных, тихих, приличных людей. Во-вторых, совсем немаловажно для нашего бюджета, сколько набежит за год. Правда? А за два года?
— Да, это конечно. Тут ты права, Сузя. Если в месяц, скажем, пятьдесят рублей…
— Шестьдесят, — поправила Сусанна Николаевна.
— Не многовато? — Иван Семенович в раздумье наморщил лоб.
— Шестьдесят — это без телефона, — продолжала Сусанна Николаевна. — А у нас телефон. С телефоном — шестьдесят пять, я узнавала.
— У кого?
— Есть люди, — улыбнулась Сусанна Николаевна.
— Так, так, — поерзал на стуле Иван Семенович. — Значит, шестьдесят пять?
— И учти: квартиру, электричество, газ, телефон — все они оплачивают.
— Кто они? — не совсем понял Иван Семенович.
— Те, кто у нас жить будут. И пусть еще спасибо скажут! Ни за что ни про что такие хоромы получат. Квартира обставлена, холодильник, телевизор, радиоточка…
— При чем тут радиоточка, Сузя? — укоризненно произнес Иван Семенович.
— А мало ли, может, им трехпрограммный приемник захочется поставить! Пожалуйста — радиоточка на месте. Правильно?
— Так, так, — барабанил Иван Семенович костяшками пальцев по столу.
— Вот и считай: шестьдесят пять на двенадцать — это семьсот восемьдесят рублей в год. А если за два года? Полторы тысячи с лишним. Можем мы разбрасываться такими деньгами?
— Да, конечно, Сузя, не можем… Деньги нам нужны будут, правильно.
— Вот и хорошо. А Елизавета Стамбуловна пусть присматривает за жильцами. Не дает им зарываться. Чуть что — она тут как тут.
— Тяжеловато будет маме. Возраст все-таки, Сузя.
— Ну ты меня удивляешь, Ваня! Неужто трудно два раза в месяц заглянуть на квартиру родного сына?
— Два раза, конечно, можно. А чаще тяжеловато.
— А кто говорит — надо чаще? Неужто ты мог подумать, Ваня, что я хочу загнать старуху