самый. Если я сообщу ему, что собираюсь настучать конкурентам, и он поймет, что это серьезно, то будет готов на любые встречи и где угодно. Потому что для него это неминуемая смерть. Его свои же уберут, сметут. Начнётся отстрел всех фигурантов в его концерне, и начнется с него. Так что он приедет. Но не один, а с целой армией. Вот наша главная забота — как быть с его «защитниками»? Пока у нас только одно преимущество — мы знаем, где состоится встреча, а он — нет.
— А зачем ты все это затеял? Зачем тебе рисковать, когда ты можешь убрать Заседина чужими руками? Не понимаю я что-то.
— Чужими, говоришь, руками? Вот в том-то и дело! А я хочу раздавить его своими руками! Понял — своими! И на то есть причина. После о ней узнаете. Ну, какие есть предложения?
— Я думаю, надо сыграть на внезапности, — предложил Сафаров, — устроить засаду из меня с Леней. Ну и еще заложить несколько взрывных устройств в нужных местах. Неожиданные взрывы могут посеять панику.
— А ты что, взрывник, что ли?
— И взрывник немного.
— Да он и взрывник и боевик, каких поискать еще, — похвастался Гридин, успевший проникнуться к Сафарову.
— Спецназ?
— Да какая разница? — отмахнулся Мурад.
— В таком деле о партнерах надо знать как можно больше! Хотя бы для уверенности.
— Ну, для уверенности знай: мы не подведем.
— Утешил. Так что вас надо будет там спрятать… сюрприз устроить…
— А что, это трудно? — засомневался Ленька.
— Да нет. Суметь-то, конечно, сумею. А как дальше?
— Дальше будет видно. На месте разберемся, — ответил Сафаров.
— Разберемся-то мы, разберемся. А вот получится ли у вас нейтрализовать охрану? Там будет десятка два, не меньше.
— У него точно получится, — кивнул Гридин в сторону Мурада. — Ну, и я постараюсь.
Мызин несколько скептически оглядел полную фигуру узбека, вздохнул и задумчиво произнес:
— С собакой он тогда разобрался лихо. Не спорю. Да и ты тоже справился. Другого выбора у меня все равно нет. Короче, запомните: вся надежда на вас.
* * *
Ноябрь выдался, как ему и положено, холодноватым, но сухим и ясным. Солнце всходило точно в срок. Ему не требовалось ломиться сквозь массивы облачности, и потому оно, легко отхватив у бледного неба восток, било ослабевшими лучами в боковое стекло машины.
Неоднократные попытки молодого таксиста разговорить пассажира натыкались на его односложные, рассеянные ответы. В машине повисла тишина.
— Мы с тобой словно траур объявили, — недовольно заметил водитель и спохватился. — Извините, может вы, в натуре, на похороны едете?
— Нет, — коротко ответил Мурад.
Впереди показались дома. Синяя дорожная таблица известила, что они приближаются к искомому населенному пункту.
— Ну, вот, прибыли. Куда дальше-то? — ворчливо поинтересовался таксист.
— Я же назвал адрес, — ответил Сафаров.
— Ха, адрес, блин! Я что, в справочном бюро работаю, по твоему, в этом городишке? Да я здесь сроду, блин, не бывал! Плати, и вали отсюда! Сам найдешь!
Излишне говорливый водила уже и так изрядно надоел Мураду, а тут еще неприкрытое хамство. Он воспроизвел зверскую физиономию и прорычал:
— Ты у меня и в справочном будешь работать, и в музее, и в зоопарке, если захочу. Понял?
— Ладно, ладно, командир, не горячись, — быстро стушевался владелец таксомотора.
— Поехали!
Автомобиль медленно двинулся по пустынной улице. Ближе к центру им попался бородатый старик в грязном военном плаще. Несмотря на запущенный вид, дед сумел толково объяснить дальнейший маршрут.
То, что здесь проживает Тамерлан, убедительно доказывало наличие трех свернувшихся в клубки шавок у порога. На стук он открыл дверь так быстро, как будто заранее поджидал кого-то. Но, по всей вероятности, не Сафарова. Потому что с остолбенелым видом уставился на стоящего у порога человека. Очевидно, визит убийцы Шайтана потряс его.
Глаза Тамерлана были распахнуты, что редко случалось, когда он смотрел на человека. Они напоминали два черных колодца, на дне которых плескалась угрюмая ненависть. Заглянув в них, слабонервный и чувствительный субъект, по меньшей мере, вздрогнул бы. На Мурада, однако, эти темные глубины впечатления не произвели.
— Собирайся, — распорядился он по-узбекски. — Мы уезжаем.
Проснувшиеся собачонки для обеспечения собственной безопасности немного спустились по лестнице вниз и наперебой затявкали. Хромец каркнул, лохматые замолкли и понуро уселись на ступеньках, негромко поскуливая.
Тамерлан, всю сознательную жизнь питал к людям самые негативные чувства, и, тем не менее, подчинялся чужим решениям беспрекословно, словно неумолимому могуществу стихии. Он влез в сапоги, облачился в телогрейку и покрыл голову тюбетейкой.
— Родственник? — осведомился таксист и, в очередной раз не получив ответа, включил зажигание.
Три маленькие дворняжки уныло смотрели вслед уменьшающейся и уменьшающейся машине. Наверное, им казалось, что она не удаляется от них, а тает на глазах. И вместе с ней исчезает как мираж единственный на свете человек, способный абсолютно точно чувствовать порывы верного собачьего сердца.
* * *
Оставшимся в столице Мызину и Леньке Гридину предстояло совершить массу дел. Прежде всего, они направились в гости к мызинскому дружку Отчиму. Как и полагалось, он проживал в ближайшем пригороде, занимая не самый хилый четырехэтажный особнячок в элитном поселке, где мирно сосу-ществовали банкиры, депутаты, члены правительства и видные бандиты.
Охраняющий въезд милиционер, выслушав требование разбудить столь высокую особу, покрылся испариной. Но после десятиминутной полемики и небольшого поощрения, согласился допустить Мызина до аппарата внутренней связи. Не без труда, но все же удалось договориться с похмельным Отчимом о встрече.
— Ты побудь здесь пока, ладно, — предложил Леньке Мызин, когда они вошли, и проводил его в бильярдную.
В комнате стояли два стола, обитые зеленым сукном, окна драпировали плотные зеленые портьеры. Было слегка накурено.
— Ты играешь? — спросил Юрий.
— Да так, неважно.
— Вот и потренируйся, а мы поговорим.
Гридин ничего не почувствовал, а между тем, такие же точно слова произнес его брат Костя и тоже в бильярдной, как раз перед тем, как их с Соболихиным захватили люди Портнова.
Юрий просил у Отчима военной поддержки. Ребром встал вопрос об оплате. Хозяин четырехэтажной недвижимости никак не мог взять в толк как это можно половину сразу, авансом, а вторую через две недели.
— А если тебя шлепнут там, кто потом бабки отдаст? — возмущенно вопрошал он.
— Ну… — развел Мызин руками, — если бы да кабы… ну, а ты, к примеру, знаешь, что с тобой через пять дней будет?
— Понятно. Короче,