сторону. Мы продвигались крадучись, скрываясь в тени, чтобы спрятаться от зорких глаз сводного брата Эшера.
— Как там ее зовут? Ах да… Элла?
Я ахнула от неожиданности и остановилась. Он только что произнес мое имя. Это так он хочет вынудить Эшера потерять самообладание? Может, он решил, что я его подружка? Но это ведь не так, он ошибается по всем статьям. Пусть даже наши отношения не были чисто профессиональными и «дружескими», как мы пытались всех убедить.
Вдруг Бен втолкнул меня в комнату, еще темнее, чем другие. И тихо закрыл за нами дверь. Но когда он включил фонарик, мы оба подпрыгнули на месте, а я едва сдержала крик. Перед нами стоял человек.
С пистолетом в руке.
Я прикрыла глаза и сделала глубокий вздох, чтобы усмирить бешеный стук моего мотора, который готов был взорваться в груди.
У человека были взлохмаченные светлые волосы, несколько прядей падали на серые пронзительные глаза.
Эшер.
Он вздернул бровь, опуская пистолет.
— Что…
— Заткнись! — оборвал его Бен, задыхаясь и поднося руку к сердцу. — Я чуть не обосрался от страха!
Он долго не мог продышаться.
— За каким хреном вы сюда явились?! — прохрипел низкий голос психопата.
— Повтори-ка? — ошеломленно выдавила я.
Бен возмутился не меньше. Голос Эшера был холоден, словно наше присутствие казалось ему совершенно излишним.
Лицо у Бена перекосилось.
— Мы… мы искали тебя весь день, говнюк ты поганый, сейчас три часа ночи, а тебе больше нечего сказать? — взъярился Бен, тыча в кузена пальцем. — Если бы ты брал трубку, мы бы и не явились!
— У меня имелись свои причины, — буркнул Эшер, глядя на меня. — Зачем ты ее притащил?
А вот это уже чистая наглость. Его неприветливый тон меня взбесил.
— Ты не отвечал на звонки, — повторила я вслед за Беном, испепеляя его взглядом.
С недоброй гримасой он сухо ответил:
— Он еще ладно, он мой кузен, но ты-то всего лишь моя невольница.
Бен хлопнул себя по лбу. А я сделала большие глаза.
Всего лишь.
Его.
Невольница.
Эти слова застряли в голове и повторялись в ритме шагов сводного брата стоящего передо мной неблагодарного говнюка.
— Дайте пройти, — сказал он, отодвигая нас.
Бен повернулся ко мне с огорченным видом. Я притворилась, будто меня его слова не задели, и напустила на себя безразличие. Но на самом деле все было не так.
Он ранил меня. В очередной раз.
Тук… Тук… Тук… Тук…
Эшер остановился перед дверью. Его сводный брат спустился с верхнего этажа. Мое сердце снова понеслось вскачь. Если так продолжится, я грохнусь в обморок. А вдруг он решит снова проверить комнаты?
Мои вопросы рассеялись, когда я услышала, как сводный брат сбегает по лестницам. Теперь он шагал по холлу. Может, решил уехать?
— Мне скучно, Эш, — пожаловался он детским голоском.
Или не решил.
— Думаешь, он вооружен? — озабоченно спросил Бен.
— Думаю, ты задаешь тупые вопросы, — бросил Эшер.
Ладно, он вспыльчивый, а Бен играет у него на нервах.
— Элла, тебе ведь не терпится снова увидеть его сводного братца? — спросил Бен.
— Элла, если ты ему ответишь, следующим, с кем ты повидаешься, станет Джеймс Вуд, — взорвался Эшер, глядя на нас через плечо.
— Но он же умер… — нахмурилась я.
— Вот именно, — отозвался психопат. — У тебя огонек есть, Дженкинс?
Бен порылся в карманах, откопал зажигалку и бросил Эшеру. Тот поймал ее и прикурил сигарету, которую только что вставил в зубы. Алый кончик засветился во тьме.
Алый, как его сердце.
Во тьме его души.
— Не выходите ни в коем случае.
Мое сердце замерло, когда он покинул комнату. Теперь он был на виду у сводного брата, который хотел одного: найти его и убить.
Эшер медленно обошел этаж в форме буквы П. Его кольца с легким звяканьем коснулись деревянных перил. Он остановился на противоположной от нас стороне, но мы видели его из комнаты, в которой теперь скрывались.
Я поняла, что он оберегает нас. Эшер хотел отвлечь на себя своего сводного брата.
— Наконец-то! — услышала я возглас облегчения. — Долго ж ты выбирался из своего тайника, братишка.
— Я не прятался.
Я удивилась — Эшер говорил так, будто не испытывал страха. Будто ему вообще было плевать на собеседника.
Тот издевательски хмыкнул.
— Но ты вылез, как только я заговорил о ней. Это интересно…
Бен снова хлопнул себя по лбу, скривился и шепнул:
— Он не отступится, он хочет сломать Эша.
— Вряд ли я для него столько значу.
Бен возвел глаза к небу:
— Странно, так считаешь только ты. Ну и он тоже.
Я покачала головой, следя за тем, как Эшер реагирует на провокации. Вернее, как не реагирует. Он проявлял непоколебимое хладнокровие.
Любопытно узнать, как выглядит его сводный брат. Этот голос показался мне знакомым…
— У тебя глаза нашего отца, — произнес убийца.
Я заметила, как челюсть Эшера затвердела, но он скрыл порыв бешенства под гримасой отвращения.
— Нашего? Напоминаю, что он никогда не считал тебя сыном, и знаешь почему? Потому что ты им не являешься.
Тот в очередной раз натянуто засмеялся.
— Нет, ты прав, но я ношу его фамилию, как и ты, Эшер, — вкрадчиво проговорил он. — И знаешь, что еще у нас общего? Наша мать.
— У тебя короткая память, — хмыкнул Эшер. — Наша мать обманывала моего отца, она заставила его поверить, что ты его сын, потому что еще до рождения ты был позором семьи.
Теперь я лучше понимала, почему он ненавидел мать. Почему все ненавидели Крис. Она была матерью его сводного брата, рожденного в результате адюльтера.
— Возможно, но я ношу его имя, — отозвался тот.
— От тебя отреклись все Скотты, и я в первую очередь. А значит, у тебя нет права на нашу собственность.
Тот испустил тяжелый вздох.
— Знаешь, Эш, я на шесть лет старше тебя. Я видел, как росли вы с сестрой и пользовались привилегиями семьи богачей. Мне всегда хотелось получить то, что имел ты и что должен был иметь я.
Эшер сурово посмотрел на него, но не стал перебивать.
— Мать всегда любила тебя больше, потому что ты чистокровный Скотт, в отличие от меня. Человек, которого я считал отцом, отрекся от меня, когда узнал, что я не его сын, — с яростью проговорил он, — и без колебаний доказал мне, что ты лучше меня…
— Это вранье, — возразил Эшер, бросая окурок через перила.
— Это правда! Я ненавидел тебя, хотел отомстить, но теперь я хочу большего… Я хочу все, что есть у тебя. И для этого я должен тебя убить.
Я оцепенела. Повернулась к Бену, который