судья.
– Потому что тогда я нарушу закон «О государственной тайне».
– Хочу заметить, что назвав свои истинные фамилию, имя и отчество, вы практически вышли из программы по защите свидетелей. В любом случае, если вы и дальше будете пользоваться защитой государства, то вам присвоят новое имя. И теперь вам нечего скрывать. Или все-таки есть?
– При чем тут программа по защите свидетелей? – сделал удивленное лицо Якушев. – Говоря о государственной тайне, я имел в виду совершенно другое.
Афонин несколько замешкался, чем не преминул воспользоваться англичанин.
– Ваша честь, – вступил в допрос Беренс, – я вижу, что мой коллега немного в тупике, а потому просил бы предоставить мне десять минут и возможность задать моему клиенту несколько вопросов, которые многое прояснят и прольют свет на то, почему сэр Сокольский не желает отвечать на вопрос господина Афонина.
– Пожалуйста, – торопливо согласился судья. Похоже, его самого заинтересовало то, что происходит на этом слушании. Афонин явно подводил к тому, чтобы извлечь некий козырь, а Якушев демонстрировал уверенность и спокойствие.
– Благодарю, ваша честь, – коротко поклонился Беренс, затем повернулся к адвокатам подсудимых и произнес, – я прошу вас не перебивать меня, какими бы странными ни показались вам мои вопросы. Сэр Сокольский, – повернулся он к Якушеву, – имеете ли вы государственные награды?
– Да имею.
Несмотря на просьбу английского адвоката, Афонин чуть было не влез в допрос и хотел было поинтересоваться, к чему отвлеченные вопросы. Но так как и сам вроде задавал вопрос на отвлеченную тему, решил промолчать.
– Назовите их, пожалуйста.
– «Военная медаль» республики Франция, орден «Георгиевский крест Великобритании», медаль «За героизм» государства Израиль, орден «Мужества», Россия, медаль «За отвагу», Россия, медаль «За отличие в охране общественного порядка», Россия. Кроме того, я посвящен в рыцари королевства Великобритании королевой Елизаветой Второй, с вручением именного холодного оружия. А также имею наградное огнестрельное оружие от израильской разведки МОССАД, Министерства обороны России и французской тайной полиции Сюрте.
– Когда вы были удостоены этих наград? – продолжал Беренс, не обращая внимания на поднявшийся в зале изумленный ропот.
– Медалью «За отличие в охране общественного порядка» – в 1996 году. Всеми остальными орденами и медалями, а так же наградным оружием и посвящением в рыцари, я был удостоен за последние два года.
– Вы можете показать нам наградные листы?
– Да, конечно.
Сергей обернулся назад, и от двери отошел некий мужчина в гражданском костюме, с дипломатом в руке, которому спецназовцы в форме выказывали явное уважение. Он открыл дипломат и передал Беренсу несколько папок. Тот демонстративно открыл одну из них, вгляделся и произнес:
– В этом наградном листе я читаю следующие строки: «…награждается за предотвращение террористического акта и спасение людей…» Значит ли это, что вы работали на спецслужбы?
– Скажем так, я участвовал в одной из их операций.
– А это операция была секретной?
– Она будет секретной еще лет пятьдесят, – усмехнулся Якушев. – Чтобы рассказать об этой операции, потребуется разрешение высших судов четырех стран.
– Надеюсь, уважаемые присяжные уже поняли, что мой клиент провел минувшие два года отнюдь не на курорте, – обратился Беренс к присяжным. Он подошел к ним и раздал массивные папки. – Как вы понимаете, подобные награды не вручаются просто так. А борьба с терроризмом – слишком специфическая сфера, чтобы о ней говорить открыто.
Присяжные с интересом рассматривали наградные документы, которые были написаны на разных языках, но к каждому из которых был приложен перевод на русский. Сергей, наблюдавший за этой процедурой со спокойным выражением лица, поймал несколько восхищенных взглядов, в которых в то же время присутствовала доля смущения. «Наталья была права», – подумал Якушев. Но расслабиться себе не дал: предстояло еще окончательно выбить почву из-под ног Афонина. Который хоть и выглядел ошарашенным, но был твердо уверен в своем козыре.
– Этого не может быть! – вскочил он из-за стола. – У меня имеется информация, что данный свидетель разыскивается Интерполом за убийство. А значит, все эти наградные документы – полнейшая липа!
– А откуда у вас подобная информация? – холодно спросил Якушев.
Журналиста Афонин в качестве серьезного противника не воспринимал, настраиваясь бороться только с представителями обвинения (которые вели себя пока лишь как статисты) и, в результате вновь возникших обстоятельств, с английским адвокатом. А потому вопрос Якушева застал его врасплох.
– Вам об этом знать необязательно!
– Ну ничего себе! – изумился Якушев. – Меня обвиняют в убийстве, а мне об этом знать необязательно? И вообще, чтобы бросаться такими обвинениями, необходимо иметь доказательства.
– Эти доказательства появятся после того, как суд направит официальный запрос в Интерпол. Я точно знаю, что свидетель разыскивается Интерполом за убийство подданного Франции Анри Монтеля. Которое было совершено в сентябре прошлого года в отеле «Де Пари» в Монте-Карло.
– Я не против, – пожал плечами Якушев. – Это была чистая самооборона, и власти Франции это подтвердят.
– А откуда вам вообще стало известно об этом случае? – неожиданно вступил в дискуссию государственный обвинитель из Москвы.
– Э-э-э, – замешкался Афонин. – Эта информация предоставлена из конфиденциального источника…
– То есть куплена, – констатировал Сергей, – как и многие статьи в питерских СМИ по поводу вашего подзащитного, – скосив глаза в сторону присяжных, он заметил, как скривились лица многих из них. Похоже, до них только сейчас стало доходить, что обвиняемые и их адвокаты тратят слишком большие средства на данное дело. Причем явно гораздо большие, чем те, что подзащитные могли заработать честным трудом.
– Я требую занести в протокол, что свидетель бездоказательно обвиняет меня и моего клиента в подкупе журналистов, – взвизгнул Афонин.
– Но я лишь следую вашему примеру, – парировал Якушев. – Вы вообще обвинили меня в убийстве, не имея никаких доказательств.
– Но у меня имеется точная информация, которая подтвердится сразу после официального обращения…
– Так и у меня тоже имеется информация, – перебил Якушев. – Которая тоже подтвердится после официального запроса суда.
– Какого запроса? – не понял Афонин.
– А по поводу записей с камер видеонаблюдения в кафе «Таир» и ресторане «Казбек», – спокойно ответил Якушев. – Именно там вы передавали деньги многим журналистам, которые потом писали обо мне гадости.
Это заявление заставило побледнеть не только Афонина, но и многих из журналистской братии. Одной фразой Якушев показал, что обладает очень серьезной информацией. Потому что именно в тех заведениях Афонин назначал встречи, на которых действительно передавал деньги многим журналистам. А если суд подтвердит, что они писали откровенную ложь, то можно не только окончательно распрощаться с журналистской карьерой. Тут уже шел вопрос о том, чтобы на нары не загреметь.
– Вы следили за мной? – промямлил Афонин.
– Да, – кивнул Сергей. – Только не я, а нанятое мной детективное агентство. Собранные ими материалы помогут, я надеюсь, получить адекватную компенсацию за