Читать интересную книгу Патрульные апокалипсиса - Роберт Ладлэм

— Остановитесь,мсье! Остановитесь,пожалуйста! Это только тренировка!

— Что? -завопил Лэтем, готовый ударить пистолетом своего несостоявшегося убийцу, который корчился от боли, держась за пах.

— Выслушайте, мсье, — прохрипел бедолага Фрак на полу. — Вы не должны открывать дверь, пока не убедитесь, что это один из нас.

— Вы же сказали, что из Второго бюро! — воскликнул Дру, поднимаясь. — Сколько здесь вас?

— В том-то и дело, сэр, — сказал Фрик, с состраданием глядя на своего корчащегося коллегу. — Monsieur le Directeur дал вам список паролей, которые меняются каждые два часа. Вам надо было спросить код этого часа.

— Коды? Какиекоды?

— Ты на них так и не взглянул, дорогой, — ответила Карин, стоя в дверях и показывая лист бумаги. — Ты дал его мне и сказал, потом посмотришь.

— Никогда не верьте, что это мы, пока не услышите ответа на код! — крикнул охранник с пола, смущенный появлением де Фрис, и быстро убрал руки с больного места.

— Бога ради, заходите все в номер, — сказала Карин. — Самое маленькое, что вы можете сделать, мсье Лэтем, это предложить нашим друзьям выпить.

— Конечно, — согласился Дру, помогая своему мнимому убийце встать, когда из номера дальше по коридору вышли постояльцы. Увидев их, Лэтем громко, чтоб его расслышали, добавил: — Бедняга!Последние две рюмки явно были лишними.

В номере за закрытой дверью пострадавший агент рухнул на тахту.

— Вы обладаете tres rapide[114], мсье Лэтам, — сказал он, обретая голос, — и очень, очень сильный.

— Если в мы были на льду, я б из вас котлету сделал, — сказал Дру, тяжело дыша и падая на тахту рядом со своей жертвой.

— На льду?..

—Это трудно перевести, — быстро объяснила Карин, стоя у бара. Он имеет в виду, лед вам в виски класть?

— Qui, merci. Но больше виски, чем льда.

— Naturellement[115].

~~

Посла Дэниела Кортленда по приказу правительства Франции проводили по трапу из переднего отсека до того, как пригласили выйти из самолета остальных пассажиров. Под оглушающий шум двигателей, в окружении наряда морской пехоты он проследовал к лимузину американского посольства, дожидавшемуся на гудронированном шоссе. Кортленд мужественно готовился к тому, что последует через несколько минут, понимая, что они будут самыми трудными в его жизни. Вытерпеть объятия заклятого врага — врага, с детства обученного обманывать таких, как он, было тяжелее, чем потерять любимую женщину.

И вот ему открыли дверцу лимузина.

— Всего три дня прошло, а я так соскучилась! -воскликнула Жанин Клуниц-Кортленд.

— Я тоже, дорогая. Мы наверстаем упущенное время.

— Обязательно,обещай мне! Мне прямо-таки плохо было от одной мысли, что ты от меня за тысячу миль!

— Это в прошлом, Жанин, но ты должна привыкать к требованиям Вашингтона. Мне приходится ехать туда, где я нужен.

Они неистово и озлобленно поцеловались, и Кортленду почудился яд на ее губах.

— Тогда ты должен брать меня с собой— я так люблютебя!

— Продумаем это... Ну, пожалуйста, дорогая, нельзя же смущать пехотинцев на переднем сиденье...

— Можно! Я готова стянуть с тебя брюки и такое для тебя сделать!

— Позже, дорогая, позже. Не забывай, я все же посол во Франции.

— А я один из ведущих специалистов по кибернетике, и я говорю — пошли они к черту! — И Жанин Кортленд схватила мужа за невозбужденный член.

Лимузин несся по авеню Габриель к парадному входу посольства; отсюда был кратчайший путь к лифтам, которые доставят посла и его жену в личные апартаменты. Огромный автомобиль остановился, и помочь им вышли еще двое пехотинцев.

Внезапно, словно вырвавшись из ниоткуда, к обочине с ревом подкатили три невзрачные машины без номерных знаков и окружили лимузин, когда Кортленд с женой ступили на тротуар. Распахнулись дверцы, из них выскочили люди в черных масках и принялись без разбора поливать улицу огнем. Почти одновременно раздались очереди из двух автомобилей, которые явно следовали за посольской машиной. Случайные прохожие на авеню Габриель бросились врассыпную. Четверо террористов в масках замертво свалились на асфальт; схватившись за живот, рухнул один пехотинец; посол Кортленд упал поперек тротуара, хватаясь одной рукой за правую ногу, а другой за плечо. И Жанин Клуниц, зонненкинд, была мертва, — из раздробленного черепа и простреленной груди лилась кровь. А уцелевшие террористы — кто знает, сколько их было? — умчались, чтобы вскоре стянуть чулки с головы и раствориться в толпе гуляющих по Парижу.

— Merde, merde, merde! — заревел Клод Моро, появляясь из-за одной из машин Второго бюро, охранявших американцев. — Мы сделали все и ничегоне сделали!.. Внесите тела и никому ни слова. Я опозорен, так мне и надо!.. Посмотрите, что с послом, он жив. Быстро!

Среди американцев, бросившихся из посольства на помощь, был Стэнли Витковски. Он подбежал к Моро, схватил его за плечи под вой сирен приближающейся полиции и крикнул:

— Слушай, француз! Ты будешь делать и говорить только то, что я скажу, иначе я объявляю войну и тебе и ЦРУ! Понятно?

—Стэнли, — пробормотал шеф Второго бюро, совсем пав духом, — я потерпел такой провал. Делай, что хочешь.

— Никакого провала, кретин, потому что ты просто никак не мог этого проконтролировать! Эти проклятые убийцы пожелали сегодня умереть, и четверо погибли! Никтоне способен контролировать таких фанатиков. Выне можете, мыне можем, никто не может, потому что им плевать на свою жизнь. Да, нам не под силу удержать этих преступников-фанатиков, но мы можем их перехитрить,и уж кому как не вам это известно!

— О чем вы говорите, полковник?

— Зайдем внутрь, и, клянусь, я оторву вам голову, если вы откажетесь делать то, что нам надо.

— Можно спросить, в какой области?

— Конечно, можно. Вы будете тихо врать своему правительству, прессе, любому сукину сыну, который пожелает выслушать вас.

— Так что, моя могила становится глубже?

— Нет, только так вы можете из нее выбраться.

Глава 29

Доктор Ханс Траупман направил свой небольшой быстроходный катер к скромному причалу небольшого коттеджа у реки. Света не нужно было, поскольку сияла яркая летняя луна, отражаясь в воде.

У Траупмана не было и помощников, чтобы укрепить судно: они бы обернулись лишними затратами, которые лишенный сана лютеранский священник не мог себе позволить. Гюнтер Ягер, как было известно его немногочисленным друзьям в бундестаге, экономил свои дойчмарки; поговаривали, что арендная плата за бывший лодочный сарай, переоборудованный в коттедж на берегу Рейна, минимальна. Прежнее имение снесли, чтобы в ближайшем будущем построить новый дом. Фактически будетпостроено не просто имение, а величественная крепость, оборудованная по последнему слову техники, чтобы обеспечить уединение и безопасность новому фюреру. Скоро наступит тот день, когда Братство станет управлять бундестагом. Горы Берхтесгаден заменят воды мощного Рейна, ибо Гюнтер Ягер предпочитает неподвижным снежным склонам постоянно текущую реку.

Гюнтер Ягер...Адольф Гитлер! ХайльГитлер... ХайльЯгер! Этому человеку подходит даже слоговой ритм. Все большим и большим числом малоизвестных публике внешних атрибутов своего предшественника обзаводился Ягер: абсолютная цепочка власти; избранные единицы личных помощников, через которых проходили все назначения; пренебрежение к физическим контактам, кроме краткого рукопожатия; явно искренняя привязанность к детям, но не к младенцам и, наконец, равнодушие к сексу. Восхищаться женщинами можно эстетически, но не сладострастно, даже непристойные замечания были неприемлемы в его присутствии. Многие приписывали это пуританство его прежним обязательствам священнослужителя, но Траупман, лечивший мозг, так не считал. Он, напротив, подозревал, что за этим кроется нечто более мрачное. Наблюдая за Ягером в присутствии женщин, он подметил краткие вспышки ненависти в глазах нового фюрера, когда женщина была в слишком откровенном платье или пыталась обольстить мужчину. Нет, Гюнтером Ягером двигало отнюдь не чувство непорочности — у него, как и у его предшественника, был патологический страхперед женщинами, опасение, что они слишком многое могут разрушить своей хитростью. Но хирург мудро решил оставить эти мысли при себе. Главное — это новая Германия, и если для этого нужна харизматическая личность с одним-двумя недостатками, так тому и быть.

Врач попросил о личной аудиенции сегодня ночью, поскольку события происходили в той области, о которой Ягер мог и не знать. Помощники были ему безмерно преданы, но никто не хотел взять на себя роль гонца с плохими вестями. Траупман же знал, что ему ничего не угрожает, ибо он буквально вырвал этого вдохновенного оратора из рук разъяренной церкви и протолкнул его в первые ряды Братства. В конечном счете, если кто и мог отпихнуть его назад, так это прославленный хирург.