Разумеется, ты к нему не пойдёшь! — твёрдо сказал голос здравого смысла.
Разумеется, не пойду, согласилась с ним Александра. Вон, кажется, уже и извозчик едет? Она обернулась на цоканье копыт, но, увы, пролётка уже везла своего пассажира по назначению, и на её взмах рукой не остановилась — извозчик сочувственно покачал головой.
Делать нечего, придётся идти, сказала себе Александра, провожая взглядом удаляющуюся пролётку.
Идти? Куда? Пешком, в Марьину рощу?
— Да, в Марьину рощу! — сказала она себе, и, понуро опустив голову, зашла в подъезд большого, четырёхэтажного дома, где жил князь Волконский.
Глава 16. Георгий
Всё время, начиная с возвращения от Владимирцева, и вплоть до восьми вечера, Мишель беспробудно спал.
Ночь в поисках Леонида Воробьёва была тяжёлой и бессонной, и к утру он окончательно вымотался, но после обеда предстояло ещё встретиться с Кройтором и матушкиным Семёном, чтобы уладить кое-какие дела на счёт отелей. Да и к Володе Владимирцеву грех было не зайти!
Ну а потом Мишель приехал домой, и с чистой совестью повалился в кровать, наверстывать упущенное за ночь. Он проснулся от звона часов, отбивающих восемь, и успел только принять душ, прежде чем раздался звонок в дверь.
Ксения? Что ж, вовремя.
Накинув рубашку на ещё влажное тело, Мишель направился открывать, на ходу застёгивая пуговицы. В глазок он, разумеется, и не посмотрел, свято уверенный, что кроме дорогой невесты абсолютно некому беспокоить его в такой час.
Что ж, он ошибся.
Александра тоже до последнего надеялась, что она ошиблась. И что квартира на третьем этаже, с таким трудом найденная в сумерках плохо освещённого подъезда, вовсе не его, и что надпись «Волконский А.Н.» на табличке — всего лишь дурацкое совпадение. И сама же горько смеялась над собой, над своими по-детски наивными надеждами.
А когда он открыл дверь, ей стало уже не до смеха.
Господи, до чего же он красивый! — сказал тот самый внутренний голос, предатель, ещё секунду назад подстрекающий немедленно развернуться и бежать прочь, прочь от этого человека.
Но этот самый внутренний голос был чертовски прав, и «красивый» — это ещё не то слово. Он был, что называется, «не совсем одет», в понимании дворянского этикета: всего лишь брюки, и тонкая домашняя рубашка из тончайшего белого хлопка, не до конца застёгнутая, облегающая его широкую мускулистую грудь так заманчиво, что у Александры от этого зрелища неминуемо закружилась голова, а сердце снова заколотилось часто-часто, как и всегда в его присутствии.
Она непроизвольно сделала шаг назад, а Мишель замер на пороге своей квартиры, совершенно не представляя, как на всё это реагировать. Вот уж кого-кого, а её он точно не ожидал увидеть этим вечером!
Впрочем, вспомнив о том, что он везде и всегда привык был хозяином положения, Мишель поспешно убрал удивление со своего прекрасного лица, и изобразил ту самую ленивую усмешку, Александре уже привычную. Расслаблено облокотившись о дверной косяк, он взглянул на неё иронично, и спросил:
— Что, серьёзно?
— Видимо, да, — вздохнула покаянно Александра, опуская взгляд. Без лишних объяснений было ясно, что он имел в виду под этим вопросом, и ей отчего-то сделалось безумно стыдно. А его не застёгнутая рубашка только подливала масла в огонь, ничуть не предавая Саше уверенности, а совсем наоборот.
— М-м. Не ожидал! — признался Мишель, пока ещё не собирающийся её выгонять.
— Ну, разумеется! Дворяне же воспитаны иначе, — не сдержалась Сашенька, выведенная из себя его саркастическим тоном, на её взгляд, сейчас совершенно неуместным, — в их понимании девушкам неприлично приходить в такое время!
— Предположим, девушки-то здесь по ночам как раз не редкость! — парировал её выпад бессовестный Мишель. — Удивительно то, что это именно ты. Помнится мне, тебя я точно не приглашал!
Опять эти упражнения в остроумии! Да сколько же можно?
«Напрасно я пришла», с грустью подумала Александра, но вместо этого сказала:
— Нет, скорее, вы были правы, когда говорили, что я вас преследую. Можно войти?
Мишель с любопытством разглядывал её всё это время, не прекращая надменно усмехаться, и Саша подумала, что ещё чуть-чуть, и она развернётся и уйдёт, не забыв наградить его звонкой пощёчиной.
Господи, ну зачем я пришла?
«Ещё секунда промедления, и точно уйду», решила она, но Мишель, словно услышав её мысли, послушно сделал шаг назад, тем самым освобождая ей проход. При большом желании это могло бы сойти за вполне сносное «добро пожаловать».
Александра зашла просторный, широкий коридор, и, не дожидаясь, пока он снова начнёт к ней цепляться, открыла сумку, и сказала:
— Не испытываю ни малейшего желания продолжать эту словесную дуэль, поэтому, без лишних слов, вот.
Собственно, она и так уже жалела, что пришла, успев сто тысяч раз отругать себя за столь необдуманное решение, так что хуже в её понимании быть уже не могло. Раз уж он её впустил, следовательно, ему было интересно, зачем она явилась, и вряд ли он выгнал бы её, не дав объясниться.
Что касается Мишеля — переживала она напрасно, он совсем не собирался её прогонять. Видимо, он просто переусердствовал со своим суровым и недружелюбным образом. На самом деле он вовсе был не такой плохой, каким хотел себя показать.
И, что удивительно, он сразу понял, что за папка легла в его руки, сопровождаемая её усталым грустным взглядом. Правда, это было до того невероятно, что не убедиться воочию он не мог — и, включив свет в коридоре, для начала бегло просмотрел документы. Лицо его, когда он увидел красочные фотографии собственной матери, приобрело землисто серый цвет.
Но зато от былой саркастичности не осталось и следа, что Саша сочла добрым знаком.
«Не стоило, наверное, так сразу, — подумала она почти с жалостью, наблюдая за тем, с какой болью во взгляде Мишель перебирает эти страшные фотографии. — Может быть, следовало его как-то подготовить, и начать издалека. Хотя сомневаюсь, что он стал бы меня слушать, если бы я ходила вокруг да около!»
Немного придя в себя, Мишель поднял голову и посмотрел на Александру впервые в жизни без былой надменности и этого своего извечного превосходства. Как на равную, ну надо же! Неужели он наконец-то понял, что она тоже человек, хоть и без титула?
— Откуда это у тебя? — спросил он, и голос его тоже зазвучал по-другому. Видно было, что он изо всех сил пытается совладать со своими эмоциями, чтобы не показать, как на самом деле его всё это потрясло.
— Украла со стола доктора Воробьёва сегодня утром, — бесстрастно ответила Александра, глядя прямо в его необычайные зелёные глаза. Не отводить взгляда было очень непросто, но раз уж она решила быть откровенной, то теперь нужно было идти до конца. Она еле заметно улыбнулась: — С вашей стороны сейчас, несомненно, последует очередной остроумный комментарий по поводу того, что воровство — это как раз в духе такой как я, представительницы низших классов, и так далее. И, знаете, наверное, я с вами впервые в жизни соглашусь! Но я ни за что не решилась бы на это, если бы не обстоятельства.