акцентом, на осетинском и русском языках.
— Пожалуйста, матушка, покупай у меня. — зазывали продавцы. — Дорого не возьму. Один твой поцелуй и дёшево продам всё, что ты пожелаешь. Такой красавице ничего не жалко. Только ты покупай у нас товар и дари нам свои поцелуи. Твой поцелуй. Наш товар. Выбирай, что хочешь!
— Вай! Вах! Мой поцелуй дорого стоит. — с кавказским акцентом, отвечала. — За него мой сосед целый табун лошадей предлагал. Отказалась. У тебя, за один свой взгляд, лишь товар прошу. Продай мне подешевле. Не стой за ценой. Джигит должен уступать женщине свой товар.
— Бери, что хочешь! — шутили продавцы. — Награди нас своим взглядом. Мы рады твоему приходу.
Пользуясь моментом и шуткой, дёшево покупала продукты. Некоторые продавцы добавляли от себя то, что мне понравилось, когда снимала пробу с продуктов, смакуя, хвалила товар.
Так как следом за мной ходили толпы покупателей и увлечённые моим хвалением продуктов, тут же скупали эти продукты, всё то, на что положила свои руки и глаза.
Возможно, что покупатели меня считали посланницей Бога на рынке товаров или им просто нравилось, как здесь торгуюсь? Знаю цену и качество выбранных мной товаров. Торгаши и покупатели были довольны моим торгом.
— Заходи, красавица, чаще заходи. — говорили продавцы опустевших прилавков. С тобой приятно торговаться. Ты людям приносишь радость и удачу. Мы всегда будем рады твоему приходу.
— Буду рада, господа, если вы все сегодня придёте к нашему женскому монастырю в пять часов вечера. — приглашала, покупателей и торгашей, которые были рядом. — У меня есть, что сказать вам интересного возле нашего женского монастыря. Приходите к нам, и вы не пожалеете об этом.
С полной коляской продуктов поехала в женский монастырь, истратив на продукты всего четверть имеющихся денег. Таким образом, монашки женского монастыря могли прожить на оставшуюся сумму, целую неделю.
Когда стала подъезжать к женскому монастырю, то по свежему мусору в расщелинах оврага поняла, что, много хлама накопилось за последние годы в женском монастыре.
Разгон монашкам надо было устроить давно, тогда бы не было такого запустения в святой обители наших божьих дам. Теперь в монастыре всегда будет хороший порядок и чистота.
— Матушка-настоятельница Мария! Мы всё убрали и почистили, — радостно, объявили старшие монашки, Фёкла и Дора. — Посмотрите, какой идеальный порядок стал в нашем монастыре. Даже сердце этому радуется. Такой порядок в монастыре мы теперь будем поддерживать каждый день.
Порядок, действительно, был идеальный. Давно привыкший к мусору и грязи жеребец Буран не узнал территории своего заключения. Широко раздувая ноздри и фыркая Буран, притормозил у ворот женского монастыря.
Затем дико рассматривая прилизанные лужайки двора, неуверенно шагнул по чистому двору. Не дожидаясь, когда его распрягут, Буран принялся общипывать свежую сочную траву, которая раньше была ему не доступна под кучами различного хлама по всему двору женского монастыря.
Ни дала монашкам тревожить жеребца вовремя его наслаждения от съедания сочной травы. Когда Буран сам стал тереться о дерево надоевшими ему стременами, сказала Фёкле, чтобы она распрягла жеребца и отпустила рядом с женским монастырём пастись на пустырь, где была большая лужайка, поросшая большой сочной травой и луговыми цветами.
— Его там могут украсть! — возразила монашка. — Здесь ингуши-конокрады постоянно шастают.
— У хорошей хозяйки ничего не пропадёт. — строго, сказала ей. — По очереди смотрите за Бураном.
Фёкла повела жеребца за уздечку на пустырь. Пошла на кухню в здании монастыря. Где, не дожидаясь моего распоряжения, монашки разложили на столе продукты и тайком таскали со стола самые лакомые кусочки давно забытых ими блюд.
В основном здесь на столе были фрукты и овощи, большие пельмени хинкали с перцем и мясом, пироги с мясом и сыром (фыдчин и валебах), ржаные лепёшки с маком, чуреки и лаваши, несколько банок с компотом из фруктов и ягод.
Вполне вероятно, такого стола монашки не видели у себя на кухне много, много лет. Они словно сошли с ума и как безумные широко открытыми глазами смотрели на такое изобилие, будто это дивный сон, который может сразу исчезнуть, когда они проснуться сон больше не приснится им.
— Так у вас будет всегда. — сказала, вздрогнувшим монашкам. — Если вы займётесь повседневным трудом и хозяйством в монастыре у себя на подворье. Посадите картошку и овощи. Разведёте кур, гусей и коз. Будете что-то ещё делать. Тогда будете сыты каждый день и здоровы во имя Бога.
— Откуда мы возьмём большие деньги, чтобы приобрести хозяйство? — удивлённо, спросила Дора.
— Деньги будут, — ответила ей. — Но вы сами на своём хозяйстве должны впоследствии заработать большие деньги. Лишь тогда вы сможете хорошо жить каждый день, как у Бога в Раю. Одними молитвами сыты не будете. Знакомая вам поговорка говорит, что «на Бога надейся, а сам не плошай». Так что сами старайтесь. Всё будет в нашем монастыре благодаря нашему трудолюбию.
Монашки дружно закивали головами, ни отводя своих взглядов от сытных продуктов на их столе. Ни стала больше мучить монашек. Сказала Доре разделить продукты на равные части. Чтобы никто из монашек не был обделён.
Сама пошла на пустырь. Надо подменить Фёклу за присмотром жеребца Бурана. Пускай Фёкла вместе со своими подругами хорошо покушает. Ведь она и так вся истощала на баланде.
Вот и сейчас Фёкла уныло ходит следом за жеребцом Бураном, который мирно поедает сочную траву. Очевидно, Фёкла плохо думала о том, что её отделили от общего пиршества над свежими продуктами с городского рынка. Пора позвать её к нашему столу.
— Фёкла! Иди в монастырь кушать. — отвлекла монашку от мыслей. — Сама присмотрю за Бураном.
Монашку словно ветром сдуло. Не поблагодарив меня за приглашение к обеду, Фёкла мчалась в монастырь, покачиваясь от томящего повседневного голода.
Даже забеспокоилась за Фёклу, что она может не добежать до продуктов и упасть в голодный обморок, это уже было у неё.
Поэтому долго смотрела ей в след, пока Фёкла не скрылась за монастырскими воротами, которые хорошо просматривались из кухни, где сейчас Дора делит продукты между подругами.
Вполне вероятно, что монашки кушают, не дождавшись своей подруги? Лишь бы с голода не объелись до смерти.
Гуляя по пустырю с жеребцом, всматривалась вдаль