Но существовала еще и третья вероятность, последствия которой были настолько ужасны, что Ли даже боялась думать об этом. Вероятность того, что программа Корчова войдет в противоречие с теми «жучками», которых она запустила в свою систему.
«Пожалуйста, помогите, чтобы Корчов все сделал правильно, – молилась она, обращаясь к святым, помогавшим обманщикам и изменникам. – И пожалуйста, пусть у меня все получится».
Когда скользящее окно появилось в ее периферийном зрении, она вздохнула, осознав, что до этого момента задерживала дыхание. Увеличив окно до максимального размера, она прокрутила знакомую сетку своего ежедневника и подождала, пока не появилось секретное окно Корчова. Оно открылось внутри ежедневника встроенной половинкой экрана. Оно проецировалось на радужную оболочку ее глаза, но не оставляло записи о своем присутствии ни в одной из ее внутренних систем. Она могла читать на нем информацию, работать с ней, сохранять ее, но в библиотеке ее файлов оставался только ежедневник. Когда она закончит с этим, программа Корчова сотрет все следы его пребывания в ее системах. По крайней мере, так она надеялась.
Ли наклонилась, закрыла глаза и приложила к ним ладони, чтобы лучше разглядеть те данные, которые прокручивались на экране перед ней. Открылись четыре файла. В первом она нашла детальный план и навигационные данные большой орбитальной станции, в которой Ли без особого труда узнала Альбу. Альба была особо секретной станцией, вращавшейся на орбите вокруг звезды Барнарда.
Во втором файле находились утомительные описания секретных протоколов, маршруты патрулирования и их графики, протоколы сотрудников лаборатории. Третий файл содержал информацию о мерах электронной безопасности. Четвертый включал в себя интерфейс и спецификацию требований к тому, что, по предположению Ли, вероятно, являлось программным продуктом к интрафейсу Шарифи.
После того как она просмотрела все это, у нее закружилась голова. Совершенно очевидно, эта технология была полностью нелегальной. Ее могли разработать только для использования на независимом AI или постантропе, нарушая больше законов о невропродуктах, чем она могла вспомнить. Она заметила с десяток небольших хитростей, которые свидетельствовали о том, что эта программа могла быть разработана только на Альбе, теми же самыми программистами КПОН, которые создавали ее собственный программный продукт. Нгуен, возможно, и украла невропродукт, но все остальное в интрафейсе – аппаратное устройство, психологическая программа оценки и управления высшей нервной деятельностью, исходная программа, которая запускает интрафейс в независимого, – находилось на Альбе и предназначалось для Шарифи или другой генетической конструкции компании «КсеноГен».
Она закрыла файлы, проверила, что они загрузились правильно, вынула кубик с данными из кармана и спустила его в унитаз.
Когда она вышла в зал, три симпатичные девицы сидели на полпути к стойке бара и во все глаза разглядывали человека Корчова. Девицы походили на ворон, деливших падаль.
– Как вас зовут? – спросила она, чувствуя, как три злобных взгляда впились ей в спину, как три бура из вирустали.
Человек Корчова повернул к ней грустные бархатные карие глаза и ответил так серьезно, будто заданный вопрос влиял на судьбу миров.
– Аркадий, – сказал он. – Очень рад познакомиться.
Он строил фразу так же странно, как и Белла. Чувствовалось, что он и жизнь воспринимает как серьезный и опасный бизнес, а не шутку.
– Выпьете что-нибудь? – спросила Ли.
Они немного поболтали ни о чем. Когда принесли пиво, опять теплое и выдохшееся, они выпили вместе. Аркадий пил свое пиво, нахмурив брови. Ли подумала, что он не привык к алкоголю.
– Ну и что? – спросил он в конце концов. Ли оглянулась.
– Не слишком ли много вопросов?
– На самом деле?
– Возможно, слишком много.
Он промолчал и снова прикоснулся губами к пиву.
– Но, может быть, у вас есть друг, который мог бы помочь?
Друг. Подразумевался Коэн.
– Возможно.
– Вы уже говорили с ним?
– Пока нет.
Симпатичное лицо Аркадия замерло на миг, и Ли убедилась в том, о чем уже раньше подозревала и в чем Коэн сам пытался убедить ее. Им нужна была не она. Или, по крайней мере, она была не все, что они хотели. Им нужен был Коэн. Ли со своим пустячным секретом была просто наживкой, чтобы заполучить его.
– Мы, конечно, щедро отблагодарим его за помощь, – продолжил Аркадий, – да и выполнение задачи само по себе многое принесет.
– Это не… – начала Ли. И замерла. Выполнение задачи само по себе многое принесет. А как это говорил Корчов? «Вам придется перенести небольшую хирургическую операцию».
Они собирались дать Коэну рабочий интрафейс. С ней, Ли, на другом конце.
Поежившись, она сказала:
– Я передам. А как мне доставить ответ?
– Вам не надо этого делать. Будьте на челноке, отлетающем из Хелены послезавтра.
– И?
– Это все, что вам следует знать.
– Отлично.
Ли встала и пошла, но Аркадий удержал ее за руку.
– Вы все еще не сказали мне, что вы хотите.
– Верните мою жизнь, – резко и зло ответила она, повысив тон.
– Возможно, вам нужно то, что мы собирались дать вашему предшественнику?
Ли медленно повернулась.
– Вы имеете в виду Войта?
Задавая этот вопрос, она уже поняла, что он имел в виду Шарифи. Корчов платил Шарифи, а не шантажировал ее. И Шарифи продавала ему ту информацию, которую он хотел. Она обещала передать ему пропавшие данные.
– Так что же просила Шарифи? – спросила она мимоходом.
– Не что. А кого.
Ли замутило и чуть не вырвало. Конечно, у Шарифи не было денег, чтобы выкупить контракт Беллы. Она решилась пойти на обмен, имея то, что для Синдикатов было гораздо важнее, чем одна конструкция серии «Б». Продав квантовую технологию, Шарифи нарушила правила всех секретных допусков, полученных в течение ее долгой и успешной карьеры, преступила Закон о шпионаже и подрывной деятельности, предала ООН и всех, чье выживание зависело от ООН.
Трое мужчин спорили между собой на улице, когда она снова вышла в галерею. Ей послышалось, что речь шла о собаке. Двое из них были похожи на братьев. Третий – изможденный мужчина небольшого роста – выглядел избитым и больным под косыми лучами галогенных ламп.
Худенькая девочка появилась в периферийном зрении Ли. Она торговала контрабандными сигаретами, прячась под строительными лесами, чтобы не попасть под капавшую воду. Товар ее был дешев. Без фильтра. Такие сигареты курили только люди, которые даже и не мечтали о дорогостоящих биологических средствах для восстановления легких. Ли свернула в другую сторону, проверив пачку денег, которая была у нее с собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});