Дора прямо встретила ее взгляд.
– Я никогда не видела пожилого джентльмена и ничего о нем не знаю.
– А молодой? – с нетерпением посмотрела на нее Джози. – Он мне больше нравится. Кажется, он английский лорд.
Дора чуть помедлила с ответом. Она предпочла бы не ворошить прошлое, но лукавить ей тоже не хотелось. Лучше всего обойтись без разговора на эту тему, но Джози дала ясно понять, что не отступится, пока не узнает то, что хочет. Вздохнув, Дора покорилась:
– Он хуже Чарли. Держись от него подальше.
Джози не удовлетворил такой ответ, но она сама напросилась и поэтому предпочла не спорить, а лишь с любопытством посмотрела на Дору:
Ты скажешь мне почему?
Мне было всего восемь, когда я покинула Англию. Что я могу тебе еще сказать?
Значит, ты не знаешь, какой он теперь, не так ли? – Джози с торжеством посмотрела на Дору.
Скунс шкуру не меняет. Если не хочешь слушать моих советов, не выспрашивай. Разбирайся сама.
Я так и сделаю. Мне кажется, что было бы весьма забавным называться леди Джозефиной.
Когда Джози направилась к двери, Дора заметила ей вслед:
– Ты была бы леди Доран. Если у тебя нет собственного титула, ты носишь титул мужа.
Это было своего рода предупреждением, но Джози предпочла сделать вид, что не поняла. Дора покачала го левой и проводила ее взглядом. Мужчина, подобный Гарету, видит в женщине лишь игрушку, с которой можно забавляться, пока не надоест. Детская Гарета была полна поломанных игрушек.
Дора вертелась перед трюмо в комнате Харриет под одобрительным взглядом свекрови. Перешитое платье Джози мягкими голубыми волнами ниспадало к ее ногам с широкого кринолина. Открытое декольте узкого корсажа украшали оборки из прозрачного голубого тюля. Дора едва отваживалась взглянуть на свою полуобнаженную грудь. Но Джози и Харриет уверяли ее, что это скромное декольте. Ей показалось также, что прозрачные пышные рукава ничуть не скрывают ее наготы, но и это считалось пристойным для званого вечера. Дора теперь понимала, почему квакеры столь ярые поборники простой одежды. Никогда прежде она и подумать не могла, что захочет приукрасить свою внешность.
Но Дора решилась на это ради доброго дела. Пэйс должен, наконец, увидеть в ней свою жену. Если для этого надо наряжаться, как Джози, она сделает это. Ему нужна женщина, которую он мог бы поставить на пьедестал и обожать – что ж, она станет такой женщиной. Если в постели ему нужна распутница, она станет ею, и даже с большей охотой, чем женщиной на пьедестале. Признавшись себе в этом, Дора покраснела от стыда. Лицо той, которая глядела на нее из зеркала, тоже зарделось.
– Как жаль, что у тебя не длинные волосы, – посочувствовала ей Харриет. – У меня были чудесные волосы, мужчины всегда восхищались ими. Хорошо, что твои хотя бы вьются, – благосклонно уступила она.
Дора с отчаянием посмотрела в зеркало на свои растрепанные локоны. Она не умела красиво причесываться. Ее волосы были слишком короткими, чтобы собрать их в аккуратный пучок. Дора твердо решила отрастить их. Пока же они почти всегда были в беспорядке, едва достигая до плеч, а спереди и по бокам были еще короче. Теперь пришлось повязать их голубой лентой, чтобы непокорные пряди не падали на лицо, поскольку чепцов она больше не носила. Женщина в зеркале не казалась ей изысканной леди, скорее выглядела очень юной и беззащитной.
– Ты очень мило смотришься, Дора, – успокоила ее Харриет, но тут же все испортила, добавив: – Но ты очень бледна.
Дора вспомнила, чему ее учила Джози: в таких случаях следует ущипнуть себя за щеки и несколько раз куснуть губы. Проделав это, она чуть порозовела. Про себя Дора, однако, подумала, что если она все время будет делать так, то ее поведение покажется странным. Дора с удовольствием полюбовалась в зеркале на длинные концы атласного пояса. Эта деталь платья ей особенно нравилась.
Боюсь, это все, что я могу сделать. Как… вы думаете, это понравится Пэйсу?
Если он настоящий мужчина, то обязательно понравится, – ответила Харриет, прислушиваясь к шагам на лестнице. – Он поднимается к себе переодеться. Поторапливайся, у тебя есть еще время, чтобы спуститься вниз.
Дора наклонилась и поцеловала спящую дочь, обняла Харриет и бросила взгляд на играющую с куклой Эми. Когда шаги в спальне смолкли, Дора выбежала в холл, а из него – вниз по лестнице. Что бы там ни было, но она должна потрясти или хотя бы удивить Пэйса настолько, чтобы он непременно обратил на нее внимание.
Дора проверила в столовой сервировку стола, тот ли фарфор поставили, те ли вилки положили, и отдала последние указания Энни и Эрнестине. Каждой из них она обещала подарить по платью из тех, что достались ей от Джози, если они приготовят и подадут на стол особый ужин. Щедрый подкуп привел женщин в такой невообразимый восторг, что они решили превзойти самих себя.
Быстро забежав еще раз в столовую, чтобы зажечь свечи, Дора едва успела вернуться в гостиную и сесть на диван, как послышались тяжелые шаги Пэйса, спускавшегося по лестнице. После целого дня, проведенного в поле, у него будет отличный аппетит. Поскольку этот участок угодий был далеко от дома, Дора обычно посылала в поле холодную еду. Пэйс будет доволен хорошим ужином. Она едва удержалась от смеха, когда услышала, как он торопливо вошел в столовую, где она обычно оставляла для него ужин. Но сегодня она будет играть роль леди.
Когда Пэйс снова возвращался в холл, шаги его уже были медленными. Не найдя Дору ни в столовой, ни в холле, он озадаченно остановился. Что ж, отлично. Именно этого она и добивалась.
Когда Пэйс появился на пороге, Дора как ни в чем не бывало оторвалась от рукоделия и подняла на него глаза. Отутюжив ему жилет и сюртук, она повесила их на видном месте в спальне, чтобы он переоделся. Однако Пэйс даже не потрудился застегнуться, как положено, на все пуговицы. Но Доре было все равно. В белоснежной накрахмаленной рубашке, оттенявшей его загорелое лицо, в сером сюртуке из мягкой шерсти, плотно облегавшей его сильные плечи, ей он казался красавцем. Пэйс смотрел на Дору из-под упавшей на лоб пряди. Ее взгляд невольно остановился на незастегнутых пуговицах зеленого шелкового жилета, за которым под белой рубашкой угадывался плоский мускулистый живот.
В облике Пэйса не было ничего мягкого, округлого, характерного, например, для Чарли или Гарета. Он был слеплен из мускулов и сухожилий. Тело Доры охватил жаркий трепет.
Войдя, он не промолвил ни слова, а лишь, остановившись, с недоумением уставился на Дору, которая попыталась улыбнуться.
– Как прошел день? Удачно? – спросила она. Рука Пэйса интуитивно потянулась к незастегнутым пуговицам жилета. Прежде чем войти в гостиную, он торопливо застегнул одну или две. Дору, почувствовавшую его взгляд на своих обнаженных плечах и открытой груди, бросило в жар. Она невольно вспомнила, как ночью его руки касались ее тела, обжигая страстью даже через холщовую ночную рубашку. Но тогда было темно, сейчас же все светильники горели.