поспешного марша в безопасное место.
К борту подплыла лодка, и Тан взобрался на борт. Его волосы слиплись от пота, а глаза смотрели вдаль, как у человека, заглянувшего в страну мертвых.
- Сколько их осталось? - прохрипел Хуэй.
Тан посмотрел на темнеющий восток.
- Из тридцати тысяч человек, которые стояли сегодня утром на равнинах Абнуба, мне кажется, осталось только семь тысяч, и пять тысяч из них ранены. Многие погибнут.
Хуэй почувствовал, как у него упало сердце. Он взглянул на Тау, который сидел у весел, обхватив колени руками. Он не поднял глаз.
- И что теперь? - спросил Хуэй.
- Теперь ты должен сжечь флот.
Хуэй начал протестовать.
Тан поднял руку, призывая его к молчанию. - У нас осталось мало моряков, их недостаточно, чтобы укомплектовать все корабли, которые у нас здесь есть. Мы не можем рисковать тем, что они попадут в руки врага, иначе все будет потеряно.
Хуэй кивнул. Акх-Гор, как всегда, был прав.
- А потом?
- Мы направляемся на юг и строим планы на следующую битву.
Тан зашагал прочь, все еще умудряясь высоко держать голову. Хуэй спустился на палубу и подозвал нескольких своих самых доверенных людей. Наступила ночь, когда они собрали связки тростника на берегу и погрузили их на корабли, которые выбрали для затопления. Затем, переходя на ялике от корабля к кораблю, Хуэй поджег каждый из них.
Когда он отдал приказ выделить галеры, чтобы оставшиеся в живых могли отплыть домой, он услышал раскаты грома на востоке. Хуэй изо всех сил пытался понять, что это был за звук, потому что небо было ясным. Постепенно, однако, до него дошло. Армия гиксосов двигалась на юг, к Фивам, чтобы закончить работу, которую они начали сегодня.
Когда они поймали течение и корабль начал двигаться, Хуэй оглянулся. По ту сторону темной, как ночь, реки пылала гордость египетского флота, языки пламени взметнулись к звездам. Огни горели в безбрежном море тьмы, казалось, целую вечность, а затем один за другим погасли.
***
Тело дрейфовало по течению, бледное и раздутое, как дохлая рыба. Белые глаза уставились в лазурное небо. Хуэй чувствовал густую вонь гнили, разносящуюся по горячему бризу. В небе над ними летали чайки, с криками кружась в бешеном хороводе. Голодные. Пировали. Это была не последняя бедная душа.
Команда замолчала, наблюдая, как труп ударился о корпус и проплыл мимо. Они могли видеть, что он был египетским солдатом, по его килту, отмеченному знаком Львиной гвардии, и они знали, что это значит. Это был один из людей Нембета, отряда, который не добрался до равнины Абнуб вовремя для битвы с гиксосами. Судьба все-таки настигла их.
Галера плыла дальше. Вскоре удары о корпус превратились в ровный ритм. Команда отошла от поручней, занятая смазыванием рукояток весел или проверкой кантов на парусе. Хуэй устремил взгляд вперед, пытаясь вспомнить мирные дни в Фивах до того, как этот мир погрузился в безумие. Но удушливая вонь тянула его назад, и он смотрел на густеющую массу тел, пока они не растянулись от берега к берегу и вода больше не была видна.
Судя по всему, вся тридцатитысячная армия Нембета лежала мертвой. Гиксосы прорвались сквозь них, как косы жнецов на полях жатвы.
Хуэй почувствовал оцепенение. Это казалось концом. Все, что они знали, стерто с лица земли. Закрыв глаза, он снова услышал стенания, которые доносились с царской баржи. Фараон был мертв. Царица Лостра взошла на трон, держа на коленях своего маленького сына, принца Мемнона. После ритуального поклона был созван военный совет. Тан присутствовал, но то, о чем они договорились, еще не было раскрыто никому из выжившей армии. Возможно, у них не было ответов.
Раздался крик дозорного. Хуэй проследил за указывающей рукой моряка и увидел, как оставшийся в живых солдат Львиной гвардии, спотыкаясь, бредет по берегу, весь в крови. Сигнал тревоги передавался с галеры на галеру, пока не был спущен на воду ялик и солдат не был доставлен на царскую баржу. Когда они причалили с наступлением сумерек, Тан поднялся на борт судна Хуэя. В свете верховых фонарей Хуэй разглядел его мрачное выражение лица.
- Нембет был дураком, - сказал Акх-Гор. - Он уничтожил большую часть своего флота до того, как битва была проиграна, но он вытащил на берег пятьдесят галер, чтобы использовать их позже. Теперь они в руках гиксосов.
Хуэй напрягся. - Теперь у варваров есть средства переправиться через реку. Весь Египет может стать их собственностью в мгновение ока.
- У нас все еще есть шанс поймать их, но мы должны действовать быстро, - сказал Тан. - Божественная Исида, наполни наши паруса своим дыханием.
***
По затянутому дымкой восточному небу поднимались бесчисленные клубы голубого дыма.
- Костры, - сказал Тау, указывая.
Он был умным парнем, Хуэй не мог этого отрицать.
- Орда варваров прервала свой путь на юг, - ответил он. - Возможно, мы все-таки не слишком опоздали.
Но он видел, как далеко простиралась эта пелена дыма – почти до предгорий пустыни. Как велика была армия гиксосов, как могущественна.
Однако сейчас было самое время. Хуэй прошел через скамейки к тому месту, где присел Фарид, его ястребиные глаза изучали восточный берег.
- У меня нет права просить тебя о помощи, - начал Хуэй. Не тогда, когда эта просьба подвергает тебя опасности. Но я все равно попрошу.
Странник пустыни взглянул на него из-под полуприкрытых век.
- Говори.
- Ты лучший разведчик, который у нас есть. Некоторые сказали бы, что лучший во всем Египте. Только у тебя есть навыки, необходимые для выживания на земле, захваченной варварами.
- Не корми меня медом, - прохрипел Фарид. - Чего ты хочешь?
- Я хочу знать, где мой брат. Есть ли способ связаться с ним. Можно ли его выманить. Риск будет велик...
- Высадите меня на берег. Фарид встал. - Я ничего не обещаю. Если я смогу найти его, я сообщу об этом. Знамя Кхиана будет моим ориентиром.
Странник пустыни с ворчанием отмахнулся от благодарственной руки Хуэя.
И все же Хуэй почувствовал, как у него сжалось в груди. Словно вынырнув из дыма разрушенного города, он начал видеть очертания вражеского плана. Кхиан