– Вы – обычные наглые трэш-диггеры, – демонстративно зевнув, лениво отмахнулся креатор. – За свою жизнь я столько насмотрелся на вашего брата, что сегодня вам меня уже не провести.
– Мистер Платт, послушайте! – настаивал я. – Неужели вы меня не узнаете? Ведь это же я – Арсений Белкин! Тот самый Проповедник, которого вы однажды отказались впустить в Терра Олимпия, потому что, по вашему мнению, я был мерзким преступником!
– Вы и сейчас – мерзкий преступник! – нервно хохотнул Морган. – Конечно, я польщен, что вы еще помните название моего дебютного квадрата, созданного двадцать лет назад… или симулайфа, как они тогда назывались. Ну и что с того? Да мало ли кого я отказался впускать тогда в Терра Олимпия! Я как никто другой заботился о чистоте моего любимого перворожденного мира и уж коли отказал вам в доступе, значит, вы этого действительно заслужили! А теперь прощайте! У меня нет времени на разговоры. А тем более на разговоры с трэш-диггерами!..
И рука креатора потянулась к верхнему левому углу нашего монитора – видимо, там на дисплее Платта был отображен сенсор отключения связи…
– Но я бедняк, и все мое богатство – грезы.Я расстелю пред вами только их.Ступай легко – ты топчешь мои грезы…Мои мечты…
Произнеся это, я замолчал, будучи уверенным, что опоздал и в следующее мгновение связь с Поднебесной прервется. Однако этого не произошло, а Морган так и замер с вытянутой рукой, напомнив мне канонический скульптурный образ Ленина, стоявший семьдесят лет назад практически в каждом городе и, наверное, доброй половине деревень Советского Союза. Тот самый образ, который в годы развитого социализма обязан был уметь воссоздавать в граните или гипсе каждый советский скульптор: «Верной дорогой, идете, товарищи!» Ностальгическую аутентичность ленинского образа портили лишь комичные платтовские усы да изумленный взор его выпученных глаз. А в остальном некоторое внешнее сходство у этих двух гениев разных эпох определенно присутствовало.
– Уильям Бэйтс Йетс… – молвил наконец удивленный Морган, потом убрал руку от монитора и, озадаченно нахмурившись, уставился испытующим взором мне в глаза. – Я потрясен: вам известен мой любимый поэт!.. А ведь я очень редко цитирую его вслух при посторонних… Простите, как, вы сказали, вас зовут?
– Вы могли запомнить меня под множеством имен, – ответил я. – Арсений Белкин. Проповедник. Хранитель Баланса. Арнольд Шульц…
– Постойте-ка! – Платт в возбуждении аж подпрыгнул из кресла. – Я не ослышался? Вы – тот самый Арнольд Шульц?
– Совершенно верно, – подтвердил я. – В последние годы жизни я проживал в Европе по поддельному паспорту, и потому в документах профессора Эберта меня записали под таким именем.
– Пресвятая дева! – всплеснул руками креатор. – Вот так встреча!.. Э-э-э, погодите одну минуту, герр… Шульц… – Замявшийся Морган повернулся к роботу и приказал: – Оставь меня, Людвиг!
Водруженный вместо ног на гусеничное шасси, человекообразный «терминатор» развернулся на месте, словно исполнивший строевую команду солдат, и укатил из поля нашего зрения. Взгляд мусорщика еще какое-то время провожал Людвига, очевидно, до тех пор, пока тот не покинул офис, после чего Морган вновь вернулся к прерванному разговору. Я смекнул, что он ожидается настолько конфиденциальным, что его не должны были слышать даже уши робота. Удивительно, однако, что творец не доверял своему созданию, ну да не время гадать сейчас о странностях этого усатого гения.
– Да, я вспомнил вас, герр Шульц, – признал Платт то, в чем я, в принципе, уже не сомневался. – Действительно, история, о которой вы упомянули, когда-то имела место… А теперь потрудитесь объяснить, каким ветром вас занесло сегодня в мой квадрат.
– Сначала остановите потоп, – выдвинул я встречный ультиматум. – Или хотя бы скажите, как нам от него спастись.
– Здесь я предъявляю условия, герр Шульц, и останавливаю потопы тогда, когда это нужно мне , а не моим незваным гостям! – отрезал властитель Черной Дыры. Впрочем, я и не рассчитывал, что наша вторая встреча окажется теплее первой. – То, что я вас узнал, еще ни о чем не говорит! Быстро рассказывайте, кто вы такие и почему за вами бегают этот Маранцано и его люди!
Хозяин – барин, а хозяин квадрата, помимо этого, для своих гостей еще и Господь Бог, так что пришлось подчиниться. Дав Викки указание, чтобы она не теряла времени и начала выламывать из настенного кронштейна светящийся кристалл, я вкратце обрисовал креатору нашу плачевную ситуацию. Хорошо, что бывший сотрудник «Терры» Платт был знаком с профессором Эбертом и его опытами по танатоскопии. Это на порядок упростило мне задачу и позволило Моргану уловить суть моей истории: мы не играли с Южным Трезубцем в «казаки-разбойники», а спасали собственные жизни с той же одержимостью, с какой делали бы это в реальном мире. Что автоматически снимало с нас часть обвинений в незаконном проникновении на территорию частного М-эфирного объекта. На нашем месте любой не тяготеющий к суициду человек поступил бы так же, как только ему представилась подобная возможность.
– Значит, вы утверждаете, что те типы, которые гонятся за вами, на самом деле принадлежат к сицилийской мафии, а не служат в отделе безопасности одной уважаемой креаторской фирмы? – переспросил Платт после того, как услыхал имя нашего главного врага – Южного Трезубца.
– Ваш Маранцано… или как его там… может работать по совместительству на обе эти организации, – резонно предположил я. – Но в первую очередь он служит картелю – это вне всякого сомнения.
На лице креатора появилось торжествующее выражение, хотя чем оно было вызвано, я понятия не имел. Что вообще можно ожидать от выжившего из ума старого гения, одного из прародителей современного Менталиберта? Щелкнул пальцами, устроил потоп, а после, приказав роботу принести чашечку кофе, откинулся в кресле и наслаждаешься грандиозным зрелищем… О, погодите-ка, а кто это там барахтается в воде?.. Эх, не успел рассмотреть, да и черт с ними. Черной Дыре без разницы, кто в нее провалится: статист или полноценный либерианец – она всеядная…
– Buon giorno, signore Tremito ! – продолжая победоносно улыбаться, произнес мусорщик, глядя куда-то мимо нас. Можно было подумать, что к нему в офис зашел посетитель, но больше походило на то, что усатый чудак опять разговаривает сам с собой. – Здравствуйте, многоуважаемый Мичиганский Флибустьер! Какая неожиданная встреча! Значит, говорите, решили устроить в моем квадрате сафари? Да еще и М-эфирного махинатора Демиурга с собой притащили! Ай-ай-ай, как интересно все складывается! И что же теперь нам с вами делать, синьор Аглиотти? Хм-м…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});