та выглядела беспомощной. Фанатичные охранники Якссона контролировали внешний коридор, направив пистолеты на беззащитных сотрудников Картеля, готовые скосить любого, кто отважится им помешать.
Джалма крикнула им вслед:
– Вы разрушите все, ради чего мы работали – и все равно проиграете!
Малина Ару не кричала, но ее слова рассекали воздух, как бритва:
– Ты делаешь огромную ошибку.
– О, я совершил много ошибок, мама! – рассмеялся Якссон, когда огромные двери, приводимые в движение мощными моторами, со скрежетом начали закрываться. – Мне не привыкать.
Многослойные взрывоустойчивые двери из сталепласта с грохотом захлопнулись. Тем временем силы сардаукаров уже высаживались на Танегаарде, на что им дала «добро» лично ур-директор – и Лето оказался втянутым в это безнадежное дело.
Якссон расхаживал взад-вперед – беспокойный, на грани помешательства:
– Теперь мы в безопасности.
Лето оглядел огромное хранилище высотой в три этажа, площадью с небольшой административный центр; оно походило на укрепленное здание внутри здания.
– Нам некуда бежать, Якссон. Ур-директор контролирует все объекты Картеля. Теперь, когда мы заперлись внутри, нам никогда не выбраться отсюда живыми.
Раджив Лондин паниковал все сильнее:
– Ваша родная мать предала нас! Она вызвала войска Императора, она выдала всех наших союзников, а теперь она просто широко распахнет двери! – Он застонал. – Нас здесь всех перестреляют! Как только хранилище вскроют, они убьют нас на месте!
Якссон откликнулся с лукавой усмешкой:
– О, я сомневаюсь, что наш шалун-Император сделает все так быстро и безболезненно. Он хочет подвергнуть нас… – Лидер повстанцев сделал паузу и расправил плечи: – Он хочет подвергнуть меня мучительным пыткам, а затем публичной казни – при как можно большем скопище народу. Его мстительная натура дает нам время, в котором мы так нуждаемся. У нас есть шанс.
– Какой еще шанс? – взвыл Лондин.
– Шанс есть всегда, пока мы действуем неожиданно. – Лидер повстанцев вновь вытащил камень памяти. – У меня есть последнее средство, и я не побоюсь им воспользоваться, о чем хорошо знает моя мать. Нам нужно сообщить Императору, сколько компромата на Дом Коррино здесь содержится.
– Это нельзя пускать в ход, – возразил Лето, придав голосу твердость.
Якссон, казалось, витал мыслями где-то далеко.
– У меня есть ретрансляторы внутри этого хранилища и усилители снаружи. Передача данных приведет к финансовому и политическому краху во всем Ландсрааде. Все Дома ополчатся против Трона Золотого Льва… если только сначала не нападут друг на друга. Так что, как видите, они не осмелятся убить меня. Камень активируется автоматически в момент моей смерти. – Он вновь сунул устройство в карман.
– Якссон, дай мне договориться об условиях вашей капитуляции! – взмолился Франкос. – «Черные» архивы твой веский козырь, мы можем это использовать. Я могу добиться вынесения приговора о ссылке. Это единственный способ, каким ты можешь выйти отсюда!
– Единственный способ? – Лидер повстанцев ухмыльнулся. – Ты никогда не отличался широтой мышления, братец.
Лето хотел бы согласовать кое-что с вице-директором, но не мог вымолвить ни слова – и никто не знал, на чьей он стороне.
Хранилище напоминало огромный склад, заполненный штабелями контейнеров-ячеек, каждая из которых была набита катушками шигафибра, ридулианскими кристаллами и табличками с выгравированными данными. Постоянные аналоговые записи включали в себя размещенные на физических носителях сводки доходов, поставок, цен и закупок, списки незаконных клиентов. В этих ящиках хранилась лишь самая секретная информация, наглухо запечатанная в центральном хранилище Танегаарда, чтобы ее никогда не увидел никто, кроме доверенных сотрудников Картеля.
На открытых площадках между штабелями размещались столы со светящимися экранами и рабочими станциями. Теперь встревоженные клерки Картеля повскакали со своих мест, озадаченные таким вмешательством в их повседневную рутину. Обработчики документов ожидали получения запрошенных файлов для тщательного анализа ментатами-аудиторами и специалистами по бизнес-прогнозированию. Лето осознал, что это еще около сотни случайных заложников.
В самом сердце хранилища находился еще более защищенный бункер – куб без окон, выполненный из непробиваемого черной пластали, который, казалось, впитывает в себя весь падающий свет. Этот центральный бункер, похожий на убежище для руководства, имел единственный вход. Высокопоставленные сотрудники Картеля могли переждать там даже полномасштабную атомную бомбардировку. Увидев этот обсидиановый куб, Лето сглотнул пересохшим горлом. Но он почувствовал некоторую возможность – или, вернее, потенциальную невозможность. Запертый внутри неприступного хранилища с двойными стенами и толстой дверью – сможет ли вообще лидер повстанцев передать свой пакет данных? Или это превратилось в пустую угрозу?
Несговорчивый Якссон повернулся лицом к высокой главной двери хранилища толщиной в несколько метров, герметично изолирующей их от внешнего мира. Плоский экран коммуникатора на стене рядом с дверью теперь отображал сердитое и холодное лицо Малины Ару.
– Сардаукары на подходе, Якссон, – полный легион отборных императорских бойцов, и они не улетят до тех пор, пока не схватят тебя. У Шаддама в этом личный интерес, как и у императрицы. Я не хочу дать им разрушить мой мир. Поговори со мной сейчас же. Решись на это! Ты должен сдаться – сделай это ради меня! В последний раз!
– А что же ты сделала ради меня, мама? – возразил Якссон. – Ты отказалась от своей мечты изменить историю. От нашей общей мечты! Помнишь, как Шаддам поступил с Оторио – нашим домом? Вся Империя лежала у нас на ладони, как хрупкое яйцо, и мы могли бы раздавить ее! Но у тебя не хватило мужества сделать то, что нужно было сделать. Я в тебе разочарован. От директора Картеля я ожидал большего!
Судя по горькому тону Малины, она и не ожидала, что сын прислушается к голосу разума.
– Я пришла к другому выводу. Я поручила команде независимых ментатов оценить твой быстрый и жестокий подход, и сочла неоправданным масштаб разрушений и непоправимый вред, который могли бы причинить твои действия. И сделала логичный выбор.
Якссон усмехнулся:
– О, ты и представить себе не можешь, какие разрушения я устрою, если обнародую эти данные. Я чувствовал себя виноватым, когда впервые копировал их во время своей практики. Я понимал, какой вред они могут причинить тебе, мама, и нашей великой компании, и даже памяти о моем отце. – Он коснулся лица, затем тряхнул головой. – Но я не ожидал, что дело дойдет до этого. А теперь я вижу, что вы этого заслуживаете. – Он взглянул на Лето и Лондина. – Если я погибну, когда сардаукары попытаются меня пленить, данные все равно будут автоматически отправлены. Возможно, мне просто стоит сделать это на собственных условиях.
Франкос задергался в руках фанатичных соратников Якссона:
– Ты не посмеешь!
Охранники лишь сильнее вдавили ему стволы в ребра.
– Не учи меня, что мне делать! – насмешливо сказал Якссон. – Мы не на собрании в Серебряной игле. Это