— Вы думаете, он не удавит меня, чтобы заполучить вас? — прервала Сибил, повернувшись к ней. — Вы недооцениваете свое воздействие на него, моя дорогая. Его встреча с вами донельзя раздула старое пламя. Если бы только, — она помолчала в нерешительности, на ее лице появилось выражение грусти. — Если бы только он любил меня так же, как вас.
— Вы его любите, не правда ли?
— Очень. Я изо всех сил старалась завоевать его, и до недавнего времени мне вроде бы удавалось это. Но потом… — Опять она остановилась в нерешительности. — Я поступила ужасно по отношению к нему, когда он уехал в Индию.
— Это касается вашего сына? — спросила Лиза.
Сибил удивленно взглянула.
— Вы знаете?
Лиза кивнула.
— Он рассказал мне об этом в Шотландии. Он уже давно подозревал, что Генри не его сын.
— Он не его сын, — подтвердила Сибил. — Он сын Эдгара. Теперь, когда Генри подрос, не остается никаких сомнений в этом. Он сын Эдгара. Ах, это исключительно моя вина… но я теперь ничего не могу поделать, лишь испытываю страх. Не знаю, что мне делать! Я подумала, что, может быть, вы сумеете заставить его образумиться.
Лиза встала.
— Вы поступили правильно, — наконец произнесла она. — Мы должны позаботиться, чтобы он не причинил вреда. Хочу написать Адаму записку и попрошу вас отнести ее ему. В ней я напишу ему, что у нас нет никаких перспектив для совместной жизни. Я даже покривлю душой и напишу, что не хочу быть с ним вместе в будущем. Уверена, что он никогда не тронет вас. Я вместе с Амандой собираюсь уехать в Нью-Йорк.
— В Нью-Йорк, — повторила Сибил. — Почему именно в Нью-Йорк?
— Там я пережду войну и тогда смогу получить назад свою собственность в Виргинии — или то, что от нее останется. — Сама она знала, почему она выбирает Нью-Йорк. Она думала о молодом человеке, которого встретила в поезде. — Может быть, вы подождете внизу? Мне будет не так-то легко написать это письмо.
Сибил поднялась.
— Да, конечно. — Она направилась к своей шубке и перчаткам. Надев их, она обернулась к Лизе, на лице которой было страдание.
— Уже многие годы, — тихо сказала Сибил, — я ревновала к вам. Боюсь, что когда гневалась, говорила о вас неприятные вещи. Теперь вижу, как я ошибалась… Вы прекрасный человек, Лиза. Для меня унизительно говорить это, но, возможно, мой муж был бы счастливее, если бы женился на вас.
— Думаю, что Адам женился очень удачно.
Сибил подошла к Лизе, взяла ее за руки и прислонилась щекой к ее щеке.
— Спасибо, — шепнула она. И ушла. Лиза закрыла дверь. Она привалилась к двери, закрыв глаза. Потом тяжело вздохнула и направилась к письменному столу, который стоял у окна, из которого открывался вид на здание парламента. Сев за стол, она стала смотреть на открывающийся из окна вид и думать о политической карьере Адама. Она надеялась, что он будет счастлив. Вынув из стола лист чистой бумаги, взяла ручку.
«Дорогой Адам» — начала она письмо. Но чернила расплылись в закапавших слезах. Она достала другой лист бумаги и начала письмо сначала.
Часом позже Сибил вернулась в Понтефракт Хауз. Уже в дверях она спросила дворецкого, который открыл ей:
— Дома ли мой муж, мистер Ридли?
— Да, миледи, он в своем кабинете.
— А сыновья?
— Лорд Артур в детской с мисс Патридж, а лорд Генри в учебной комнате занимается с французским преподавателем.
— Спасибо.
Он принял у нее шляпку и шубку, и она направилась к кабинету Адама. Подойдя, постучалась.
— Войдите.
Она открыла дверь и вошла. Адам сидел за письменным столом и читал парламентский доклад об условиях труда на текстильных фабриках Англии. Увидев жену, он встал.
— Я посетила миссис Кавана в ее гостиничном номере, — сказала Сибил, подходя к столу. — Она просила передать тебе вот это письмо. — Она протянула Адаму конверт. Тот смотрел на пес с изумлением.
— Ты… видела Лизу? — промолвил он.
— Да, это для меня явилось огромным открытием. Она понравилась мне, я ею восхищаюсь.
Они сели. Адам вскрыл конверт и прочел:
10 декабря 1861 года
Мой дорогой Адам!
Я решила уехать вместе с Амандой в Америку. Не буду лгать тебе и утверждать, что не хотела бы быть с тобой: ты бы мне ни за что не поверил, если бы я даже и написала об этом. Думаю, что не было другой пары на свете, которая была бы так близка друг к другу, как мы с тобой. Но мы должны думать не только о себе. Как я уже пыталась объяснить тебе в Шотландии, мы поступаем ужасно по отношению к Аманде. Мы должны поставить интересы наших детей выше своих собственных, как бы горячо мы ни любили друг друга. Возможно, мы своего рода Ромео и Джульетта, любовь между которыми была предписана звездами. Но ведь страсть Ромео и Джульетты привела их лишь к могиле. А если любовь становится разрушительной, то тогда, возможно, даже любовь — самое сладостное и нежное чувство — приобретает уродливый характер. Если и есть смысл в жизни, то, несомненно, он заключается в воспитании детей, чтобы создать им все возможности расцветать в этом мире. И ты, конечно, должен подумать о своих двух сыновьях.
Встретив Сибил, думаю, ты должен начать с ней все сначала. Она на самом деле любит тебя и желает тебе только добра. Никогда не смей — повторяю, никогда — причинять ей боль. Если моя любовь что-то значит для тебя, то имей в виду, что ты лишишься ее навсегда, если сделаешь с ней что-либо постыдное или безобразное. Помни, что ты мой верный рыцарь и должен продолжать вести себя по-рыцарски, хотя я и ухожу из твоей жизни. Теперь я понимаю истину того, что мой бедный отец часто повторял во время своих проповедей: легко быть злым и очень трудно в этой жизни оставаться добрым. Адам, мы должны оставаться добрыми.
Я помню, однажды сказала тебе, что расстаться с тобой один раз значит пережить адские муки, а расстаться дважды равносильно смерти. Сейчас мы расстаемся вторично и, да, я испытываю смертельные муки, когда пишу эти строки. Но это надо сделать! Ты не должен пытаться увидеть меня вновь. Ты должен вычеркнуть меня из своей жизни. Когда я устроюсь в Америке, я позабочусь о том, чтобы ты мог увидеть Аманду.
Я никогда тебя не забуду, никогда тебя не разлюблю. Ты — моя жизнь. Ты сказал прошлым летом, что мы встретимся на том свете. Думаю, любимый мой, обязательно встретимся. Возможно, наша любовь неземная, предназначена не для этого безобразного мира, а для другого, более прекрасного. И там мы обязательно соединимся.
До встречи там, люблю тебя.
Твоя верная Лиза.