доставляли Варлонию особых хлопот, лишь иногда происходили небольшие набеги мелких шаек, но это мелочи по сравнению с тем, что может начаться теперь. То жили они себе в своих лесах и жили, а после той войны, которую затеял Карилис со своим зятем, молодым князем Лиходолом, кто знает как всё повернётся? Логофет в счёт долга и будущей добычи дал в помощь Карилису почти четверть своего гарнизона, но старый паук, сделав свои дела руками его воинов, добычи не захватил. Нельзя же считать добычей несколько мешков зерна и груду дешёвой посуды, доставшейся при взятии Старого. Если победят Карилис с Лиходолом, то остановятся ли они на достигнутом и куда направят свою армию? А если победят варвары, то не будут ли они мстить, а попробовав военных побед, не захотят ли отхватить у империи столь знатный кусок, как приморский город? Опять же, если такой скользкий пройдоха как Карилис будет иметь ещё и военную силу, то опасность будет грозить всем окружающим племенам и государствам. Но главное, он сможет запросто давить и на него, логофета Варлония, причём не с помощью подачек при дворе, а самостоятельно. И вот тут Варлонию становилось не по себе.
— Я помогу тебе во всём, мой добрый друг! — сделав преданно-сочувственное лицо, заверил Варлоний. — Я снаряжу самые быстрые корабли и отправлю на них самых лучших воинов! Ты будешь ждать результатов погони тут или отправишься с ними?
— Что ты, что ты, дорогой Варлоний, конечно я пойду с твоими доблестными воинами! Разве я смогу усидеть здесь? Да и как они узнают мой корабль, я хочу быть уверен, что мы найдём на нём все мои сокровища. Клянусь, что если мои сокровища найдутся, я прощу тебе целую десятину твоего долга! Нет, что я говорю? Четверть!
«Ты просто думаешь, что солдаты что-нибудь стащат, скряга. Да и с долгом мог бы сказать, что всё простишь, ведь сокровищ, о которых ты тут наплёл, не существует, а значит я их никогда не найду, а значит и прощать тебе будет нечего, хитрый старый паук», — подумал Варлоний.
Тем не менее он вызвал начальника гарнизона Проскурия и велел поднимать людей да готовить самые быстрые триремы в погоню за грабителями. Карилис наконец ушёл готовиться к походу, и Варлоний смог обдумать своё положение.
Логофет приграничной провинции не мог быть простаком, не знающим, чем живёт его город. Были у него и преданные люди, и соглядатаи, поэтому об ограблении Карилиса он узнал почти сразу. Чуть позже и сам хозяин гостиницы прибежал к нему и упав в ноги умолял защитить его от произвола, который творит Карилис. Теперь Варлоний снова вызвал его к себе:
— У тебя есть надёжные люди, которые могут сделать так, чтобы Карилис… вдруг… случайно… не вернулся из этой погони. Там ведь очень опасно. Берега реки просто кишат варварами.
— Я знаю, мой господин, и стрелы у варваров острые, и стреляют они очень метко, — обрадовался тот. — Я сделаю, как вы хотите!
Варлоний схватил его одной рукой за горло, и приблизив лицо вплотную, зло произнёс:
— Это ты хочешь! А я об этом даже и не знал никогда! Мало того, если твои люди попадутся живыми, ты умрёшь раньше, чем их сюда привезут.
— Я всё понял, мой господин, я так и хотел! Мои люди уже к вечеру отправятся в дорогу. Они пойдут берегом. На лошадях они запросто догонят идущие против течения корабли.
Трирема уже пятый день поднималась вверх по реке, а Бельчонок, Барсук и Лисёнка шли берегом. В зверином обличье успеть за медленно ползущим против течения кораблём ничего не стоило, и они часто отдыхали.
И Ворон с Ягой, и Рысь, уже находящийся в своём обличье, знали, что за ними отправлена погоня, и думали, как от неё оторваться. Оставить корабль и скрыться в лесу было бы лучшим выходом, но тогда доверившиеся им гребцы из рабов неизбежно попадут в руки погони. Яга привыкла выполнять свои обещания, да и другие славяне не поняли бы такого предательства. Но на следующее утро им встретился восточный купец на небольшом судёнышке, и Ворон, вдруг встрепенувшись, подозвал к себе Рыся с Ягой:
— Он думает о том, как хорошо иметь такой прекрасный корабль, как у нас, и сколько товаров можно было бы на нём перевезти за один раз! А он бедный плавает на своей маленькой посудине из года в год и еле сводит концы с концами. У нас есть возможность помочь доброму человеку и поменяться с ним.
— А как же он уйдёт от погони?
— Пусть затаится в Вертлявой речке, она тут недалеко и достаточно глубока, чтобы он смог пройти по ней на полдня вверх по течению. Если ему удастся там пересидеть с месяц и поменять внешность у корабля, то погоня к тому времени уйдёт далеко вверх по реке, и он сможет спокойно идти к себе на родину на своём новом корабле. Это наш совет, а там пусть как хочет делает.
— Что ж, это может получиться, — задумался Рысь.
Купец в первый раз был в этих местах и сначала отнёсся к идее очень недоверчиво — мало ли какие ловушки могут расставить неизвестные люди, которых заметно больше, чем его охраны, да и выглядят они сущими варварами, о дикости и свирепости которых он наслушался в Речном разных баек. Но потом жадность пересилила, и он решился. Сговорились, что купец возьмёт трирему, часть продуктов и то, что останется от товаров, после того как нынешние хозяева заберут всё нужное. Взамен он отдаст свой кораблик и все деньги, которые есть при нём. Всего имущества купца не хватило бы и на десятую часть одной триремы, не говоря уж про товары, поэтому купец согласился не раздумывая, лишь поторговался малость для порядка.
— Всё би хорошьо, но у мене маля гребци, щоба двигат такй огромний корабля, — напоследок посетовал купец. — Нэ продадите ли мене мало ващих грэбцов?
Слышавшие это гребцы напряглись, кто с тревогой, кто с готовностью бежать или отстаивать полученную свободу.
— Гребцы нам помогали, и мы обещали отпустить их на волю. Так мы и поступим. Зато тебе достанутся стражники, что всё ещё спят в трюме, — ответила Яга. — Пусть сами побудут в шкуре тех, кого они так долго презирали и над кем издевались.
Гребцы одобрительно зашумели и заулыбались.
Бедный купец совсем ошалел от такого подарка и принялся сердечно благодарить Ягу и Рыся:
— Вай, слявний старух и велики воин, да будут дини ващи польние и дольгие! Да будет