Сидя в офисе за столом, Джордж размышлял о том, что не надо бы ему сегодня приходить на службу. Здесь только и было разговоров что об анализах, объявленных полицией. Вдобавок черт принес этого Питера Реншо, хотя Джорджу сейчас больше всего хотелось, чтобы тот очутился где-нибудь в Йоркшире, а еще лучше — в Шотландии, в служебной командировке. Джорджа прямо-таки бесило, что Питер лезет к нему в друзья. Но кого же тогда он имел в виду в разговоре с Илэйн накануне вечером?
«А были у меня когда-нибудь друзья?» — впервые в жизни спросил себя Джордж. Когда он был ребенком, мать не разрешала водить в дом товарищей по играм. Откуда же было взяться друзьям? И сейчас их тоже нет, хотя Джорджу уже пятьдесят один. И ему стало жаль себя. Даже у Илэйн есть подруги. Здоровенные бабищи, толстозадые, вульгарные. Наряжаются как шлюхи и ошиваются по вечерам в залах для игры в бинго — настоящие бараньи отбивные, а выдают себя за нежнейшую ягнятину! Права была его мать, когда говорила, что он пожалеет, женившись на Илэйн. И он жалеет! Но ведь в те давние времени желанней ее никого не было. Она единственная проявила к нему хоть какой-то интерес, и уже за одно это он ей был благодарен. Он поморщился. Благодарен? Ей?!
Ведь теперь он может иметь любую женщину, какую Только пожелает! И уже имел. Ему вспомнилась Леонора Дэвидсон. Никаких угрызений совести он не испытывал. У нее не было ни мужа, ни детей, которых опечалила бы ее смерть. Просто симпатичная женщина. Право же, он даже оказал ей честь! Вот о Джералдин О’Лири ему вспоминать не хотелось. Он видел в местных газетах фотографии ее детей. Такие красивые, вылитая мать. Муж Джералдин попал в психушку: нервный срыв и депрессия. Лучше не думать об этом. Есть проблемы и поважнее!
— Вот я и говорю, Джордж, — донесся до него громкий голос Питера, ставшего центром внимания, и Джордж невольно повернулся к нему. — С твоей отвальной, старик, все решено: в следующую пятницу в «Ожившей лисице». Сразу после работы. У меня есть для тебя сюрприз! Че-ертовски большой сюрприз!
Джордж улыбнулся.
В комнату вошла Джозефин Денхэм с пачкой бумаг в руке. Выглядела она как всегда безупречно. Большие очки в дымчатой оправе придавали лицу интеллигентность и изысканность.
— Минуточку внимания, господа! Будьте так добры! — Все повернулись к ней. — Двадцать второго, в четверг, к нам пришлют передвижную лабораторию. Сначала кровь на анализ сдадут управленцы, а после них — рабочие фабрики и складов. Это даст нам возможность не прерывать работы. К четвергу все анкеты будут у нас, так мне сказали в полиции. Кто не выйдет в четверг на работу, должен представить объяснительную записку, а я, в свою очередь, передам сведения в полицию. Кто почему-либо не хочет проходить тестирование, пусть зайдет ко мне, поговорим. Впрочем, я не вижу причин для отказа!
Глаза Джозефин скользили по лицам, и каждый понимал, что на отказавшегося от тестирования падет подозрение. При всеобщем молчании Джозефин вышла из комнаты, звонко постукивая каблучками по покрытому изразцами полу.
— Я не прочь к ней зайти, только тестирование здесь ни при чем. Уж очень хочется воткнуть в нее свою пику!
Все рассмеялись, и Джордж тоже, хотя ему было совсем не до смеха.
Что же, черт побери, делать?
Он глянул на часы: половина двенадцатого! Вскочил, стал натягивать куртку.
— Ты куда? — поинтересовался Карстэрс. С этим Карстэрсом Джордж проработал вместе целых пятнадцать лет, но едва его знал.
— Вниз, в закусочную, что-то проголодался.
— Но ведь только половина двенадцатого!
Прежде Джордж никогда не покидал рабочего места раньше полудня.
— Знаешь, я умею смотреть на часы! — Джордж выскочил из конторы.
— Наверное, я не умею! — крикнул вслед ему Карстэрс, окинув всех взглядом.
Тут Питер Реншо накинул на плечи дубленку и тоже вышел из офиса. Он догнал Джорджа уже у входа в закусочную.
Очутившись в теплом помещении, Джордж не терял надежды, что Питер все же оставит его в покое, потому что не раз намекал ему на это, но стоило Джорджу заказать себе выпивку, как тот появился у стойки, тоже заказал выпивку и заплатил за обоих. Джордж, вздохнув, направился со своим бокалом к маленькому столику, и Реншо, конечно, последовал за ним.
— Джорджи, скажи, ты в порядке?
Джордж отпил сразу с полбокала и кивнул. Реншо как вирус, от него не избавишься, пока сам не уйдет!
— Я понимаю, старик, сокращение — не самое лучшее, но и не самое худшее, что может случиться. За пятнадцать лет безупречной службы тебе отвалят не меньше двадцати пяти тысяч фунтов или что-то около этого. Да?
Глаза у Джорджа полезли на лоб:
— Да ты что?
— Уверяю тебя. Мне сказал Джонсон. Это что-то вроде «золотого рукопожатия» на прощание, поскольку ты уходишь по собственному желанию. Вспомни, как было с докерами и рабочими по ремонту машин! Начальство откупится от тебя, старина!
— Неужели двадцать пять тысяч фунтов?!
Питер улыбнулся:
— Совершенно точно! Это же куча денег, Джордж! Пари готов держать, следующий раунд — твой!
Теперь улыбнулся и Джордж, как всегда, едва раздвинув губы. Настроение у него поднялось. Ему осталось работать четыре недели. А потом можно лететь в Америку. Он давно об этом мечтал! Вот только как избежать тестирования?
Кэйт снова и снова просматривала дело о Потрошителе, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, когда на столе у нее зазвонил телефон.
— Инспектор Барроуз слушает.
Узнав голос Патрика на другом конце провода, Кэйт похолодела от волнения.
— Кэйт, что случилось? Ты отключила телефон или загуляла? Я вчера беспрерывно звонил, но так и не дозвонился.
Тон был шутливый, но Кэйт уловила в нем тщательно скрываемую напряженность и прикрыла глаза.
— Мне тут надо закончить кое-какие дела. Я буквально завалена бумагами. Но сегодня собиралась тебе звонить. Насколько я поняла, ты про анализы знаешь? — Неожиданно для себя Кэйт спросила это чересчур жестким тоном.
— Нам надо поговорить, Кэйт. — Патрик перешел почти на шепот. — Ты не освободишься попозже?
Кэйт вздохнула: Кэйтлин, конечно, прислушивался к ее разговору, хотя делал вид, что поглощен документами.
— Ладно, позвоню из дому. Сразу же, как только вернусь.
Даже не сказав «до свидания», Кэйт повесила трубку и напустилась на Кэйтлина, который, теперь уже не скрываясь, смотрел на нее.
— Ну что пялитесь на меня? — не сдержалась Кэйт, отдавая себе отчет в собственной грубости.
— Незачем на меня кричать, я ничего плохого не сделал! — возразил Кэйтлин тоном обиженного ребенка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});