в крае сепаратистских настроений, проявлявшихся в самых разных формах: от отказа платить налоги российской казне до вооружённых антиправительственных восстаний. Самым распространённым способом организации такого сотрудничества, дававшем наиболее скорые результаты, на Северном Кавказе, как и на Кавказе в целом, являлось привлечение местного населения к государственной гражданской и военной службе. Ещё задолго до покорения Северо-Восточного Кавказа одним из успешных и апробированных методов имперских властей «по приручению Кавказа» было вовлечение местных элит в общеимперскую политическую систему по линии военной и гражданской бюрократии[1308].
Кавказские горцы активно стали привлекаться к службе в рядах российской армии ещё в ходе Кавказской войны. 30 октября 1860 года было утверждено «Положение» о создании Терского Конно-иррегулярного полка, а 12 июня 1861 года этот полк уже был сформирован. Все чины полка присягали «по своей вере и закону» на верность службе. Формирование этого полка позволило отпустить на Дон два донских казачьих полка, которые несли на Северном Кавказе внутреннюю службу и менялись через каждые три года [1309]. К иррегулярным воинским частям относились военные подразделения, не имевшие твёрдой, постоянной организации. Комплектовались они также по-особому[1310]. Одновременно с Терским Конно-иррегулярным полком была сформирована туземная временная милиция. Число желающих стать милиционерами превысило число вакансий. Стимулом для вступления в милицию служило то, что все нижние чины на время службы освобождались от уплаты личной натуральной повинности. Стремление горцев к службе в милиции объяснялось не только возможностью иметь постоянный заработок и налоговые льготы, но также милиционерам было разрешено носить оружие.
После окончания Кавказской войны командующий в Кубанской области разоружил всех жителей. Д.И. Святополк — Мирский в Терской области этого не сделал, за что, в свою очередь, и получал многочисленные нарекания. Терским горцам было предоставлено право носить оружие только в пределах их сёл. В станицах или городах они должны были появляться только безоружные[1311]. Право разоружение горцев было предоставлено всем казакам, что вело к постоянным стычкам.
С 1860 по 1862 год в Терской области находились на службе 6 сотен временной туземной милиции. Для наблюдения за внутренней безопасностью и благоустройством, в округах с горским населением, при начальниках народных управлений, была учреждена охранная стража из горцев. Стража полагалась при начальнике области, при трёх начальниках военных отделов, при пяти окружных начальниках, при участковых начальниках. Чины охранной стражи составляли постоянный конвой начальников всех уровней управления и использовались при рассылке приказов, сборе информации. Зачастую горцам — милиционерам приходилось участвовать в тушении пожаров. В укреплениях Шатой и Ведено имелось несколько пожарных инструментов. В целом, в Аргунском, Веденском и Хасав — Юрловском округах даже к 80 годам XIX века пожарная часть так и не была оборудована, хотя пожары возникали довольно регулярно[1312].
Терский Конно-иррегулярный полк не оправдал своего назначения для власти: по выражению начальника области Д.И. Святополк — Мирского, он был «…дурно составлен»[1313]. По проекту, представленному Святополк — Мирским, в Терской области были сформированы 12 сотен постоянной милиции. Одновременно с этим был упразднён Терский Конноиррегулярный полк и туземная временная милиция. Государственная казна не терпела убытков от содержания милиции, так как расквартированные здесь войска сокращались за её счёт. Донские казачьи полки № 21 и № 34 были отпущены на Дон, а пятая и шестая сотни полков Терского казачьего войска были определены на льготу. Таким образом государственное казначейство сохранило 19 280 рублей серебром[1314].
В состав постоянной милиции входила охранная стража, а в округах Среднего Военного отдела, в Нагорном округе Восточного отдела и в Ингушском округе — наиболее беспокойных в военно-политическом отношении — сельская полиция. 19 июня 1862 года командующим Кавказской армией был утверждён проект об учреждении в Терской области охранной стражи и земской полиции. Сформированные сотни постоянной горской милиции охраняли пути сообщения в области, несли службу на кордонах. По кордонам были распределены в основном бывшие чины Терского Конно — иррегулярного полка, 6 сотен которого влились в милицию[1315]. 29 января 1865 года император Александр!! утвердил временное «Положение о Терской постоянной милиции». Её численный состав не должен был превышать 11 сотен, а подчинялась она начальнику Терской области. Для проверки личного состава милиции, снабжения её продовольствием, при областном начальнике учреждалась должность инспектора Терской постоянной милиции. Инспектору никакой распорядительной власти по милиции не предоставлялось[1316].
Сотенные командиры милиции и их помощники избирались из горцев, дослужившихся до офицерских чинов. Урядниками же и всадниками принимались, по добровольному желанию «…исключительно туземцы Терской области». Служба офицеров милиции, в отношении их прав и льгот, приравнивалась к службе в регулярных войсках, но при переводе их в регулярные войска, офицеры — милиционеры принимались на общих основаниях[1317]. Все чины милиции обязаны были иметь одежду и вооружение за свой счёт. В силу того, что обмундирование, вооружение и лошадь стоили в то время довольно дорого, иногда всем сельским обществом, коллективно, оказывали помощь односельчанину, желавшему служить в милиции. Например, хорошее седло стоило 3 коровы, хорошее кремневое ружьё — 7 коров[1318]. Горцы, служа в российской милиции, одевались в свою национальную форму — черкеску, папаху, бурку и т. п. Интересно, что в 80-х годах XIX века был принят закон, по которому казакам Терского войска также было официально разрешено заменить форменные мундиры черкесками произвольных цветов, одинакового с мундирами покроя[1319].
Чеченцы несли службу не только в Терской области, но и в других регионах империи, а также воевали за рубежом. 22 июня 1906 г. депутат от Терской области Т.Э. Эльдарханов на заседании Гос. Думы выступил с заявлением на имя председателя I Думы кадета С.А. Муромцева. Основанием для заявления послужила полученная им телеграмма, где говорилось о найме чеченцев в качестве стражников для отправления в центральные губернии России. В телеграмме было сказано: «Чеченский народ не может позволить, чтобы руки их братьев обагрились кровью невинных русских граждан». В телеграмме содержался протест «против недостойного пользования невежеством и темнотой горцев». Т.А. Эль-дарханова поддержали мусульманские депутаты, а также трудовики, кадеты и некоторые другие фракции Думы. Все они предложили предъявить запрос главе правительства о том, по чьей инициативе готовят из чеченцев «погромщиков мирных русских граждан», обещая им чины, почётную службу и знаки отличия, и намерен ли он принять меры к немедленному возвращению нанятых чеченцев и «прекращению преступной агитации»[1320].
Чеченцы служили в различных воинских подразделениях. В списке 4-ой сотни Кавказского Конно-горского полка значились: Чир Шотаев, Султан Гирей Алиев, Башир Махмутов, Сулан Бехаев, Караха Айде-миров, Мурдал Мукаев, Лягш Давкуров, Неси Ислан,