Читать интересную книгу Как пальцы в воде. Часть 2 - Виолетта Горлова

Я вновь вышел в коридор и, миновав несколько закрытых кабинетов, зашел в отдел Макса. Обычно он появлялся на работе раньше всех, и сегодняшнее утро не стало исключением.

В приемной работала слабая подсветка, но я заметил, что дверь в кабинет Адлера слегка приоткрыта. Я тихо подошел к двери и, стараясь не производить шума, заглянул в широкую щель. Адлер, как всегда, был настолько поглощен работой, что даже не заметил моего маневра.

Он застыл в своей обычной рабочей позе, поставив правый локоть на солидный дубовый стол, поддерживая ладонью высокий лоб, левой рукой медленно перелистывал страницы толстенной книги, разложенной перед ним на столе. Когда Макс был чем-то увлечен, он автоматически теребил пружинные пряди волос, нависающие над высоким лбом. Худощавый и узкоплечий мужчина напоминал студента, попутавшего обычную аудиторию с кабинетом профессора. Как-то я ему сказал, что массивный стол диссонирует с его внешним видом. Макс не обиделся (весьма ценное человеческое качество: не обижаться на правду, даже если она не очень приятная).

Ощутив наконец мое присутствие, он нехотя оторвал голову от книги и, лукаво посмотрев на меня, улыбнулся.

– Как спалось? – спросил Макс.

– Лучше, чем в люксе роскошного отеля, – искренне ответил я. – Чем ты так увлечен?

– Интересный труд Артура Шопенгауэра… Чай, кофе?

– Не волнуйся, я сделаю себе сам, – ответил я. – А тебе?

– Нет, пока хватит, тем более этот сорт кофе мне не очень понравился: слишком крепкий для меня. – Чуть зевнув и потянувшись, он добавил: – Надо сказать Джейн, чтобы больше не экспериментировала, пробуя новые сорта напитка.

– Так у тебя же есть несколько видов, мог бы пить другой, – заметил я.

– В том-то и дело. Сегодня я пил растворимый кофе и просто ошибся кофейными банками: внешне они почти одинаковые, но их содержимое оказалось разным.

И как только он произнес эту фразу, у меня в голове что-то щелкнуло, будто в какой-то механизм встала недостающая деталь. Все-таки подсознание смогло подсказать мне то, над чем я так мучительно размышлял. Мой мозг вышел из ступора, призрак версии неудачного (а может, наоборот?) отравления стал обретать форму, но только проверка некоторых фактов могла бы доказать ее состоятельность.

Сделав себя кофе, я уселся в кресло, стоящее у одной из стен кабинета. От нетерпения я не мог усидеть на месте и, сделав пару глотков горячего напитка, поднявшись, принялся лихорадочно мерить шагами кабинет Макса, даже не подумав, как это воспримет Адлер.

– Ты что-то вспомнил? – спросил он, глядя на меня своими темными проницательными глазами. Адлеру действительно нельзя было отказать не только в наблюдательности, но и в умении делать правильный вывод из увиденной им картины.

– Кажется, я многое понял, но пока не проверю – говорить об этом нет смысла. А этот критический момент произойдет не ранее десяти утра.

– Тогда тебе нужно успокоиться и привести свои мысли в порядок.

– Ты прав, – вздохнул я и, подойдя к письменному столу, взял свой кейс, лежащий здесь со вчерашнего вечера. Затем вынул из него рабочий блокнот и диктофонную распечатку всех бесед с нашими подозреваемыми.

Прихлебывая кофе, я стал просматривать некоторые свои записи и тексты бесед с кандидатами в отравители. Хотелось бы найти подводные течения, которые должны были быть, но я почему-то ранее их не увидел, немного поразмышляв, взял чистый лист бумаги, ручку и стал выстраивать схему преступления, какой она мне представлялась сейчас.

Постепенно уютная тишина Центра стала разбавляться голосами приходящих сотрудников и шумом, издаваемым механическими, электрическими и электронными приборами. Хотя какофония всех этих звуков была почти неслышной, на нее можно было и не обращать внимание, просто она наступила после относительной тишины, и ее возникновение нельзя было не заметить. В любом случае, по-видимому, именно этот шум стал причиной столь раннего пробуждения Фрэнка; правда, выглядел он вполне довольным и активным: стало быть, ему удалось хорошо отдохнуть этой ночью. Поприветствовав нас и сделав себе кофе, Фрэнк уселся рядом со мной и, косясь на мои записи, спросил:

– Появились новые идеи?

– Скорее кристаллизовались старые.

– Отлично. А у меня в голове сейчас абсолютная неразбериха: какая-то переваренная овсянка, вязкая и слишком крахмальная, – бодро ответил он. И тон его голоса как-то не соответствовал смыслу сказанного.

– Ну хоть какая-нибудь изюминка там есть? – отозвался Макс, улыбаясь.

– Изюма, пожалуй, нет. А вот пару зерен ячменя там точно застряли, – серьезно ответил Тодескини, но, посмотрев на ухмыляющегося Адлера и заметив мою улыбку, он арогантно заявил:

– Я понял, вы мне просто завидуете!

– В чем же, коллега? – спросил Макс.

– Я красив, строен, богат, в конце концов. – Подумав и сверкнув улыбкой, он добавил: – Да и талантлив. К тому же пользуюсь огромным успехом у дам.

– Это – да, – заметил я. – Хотя до популярности Эдварда в этом отношении тебе все же далеко.

Фрэнк язвительно улыбнулся, но ответить на мое замечание не успел.

Раздался сигнал селекторной связи, и мелодичный голос Джейн произнес:

– Доброе утро, мистер Адлер! Я – на месте. Заказать вам завтрак?

– Да, пожалуйста, Джейн. Только побольше, на троих, – попросил Макс, но сразу же подкорректировал свою просьбу: – Вернее, на четверых, с нами Фрэнк.

Плотно позавтракав сандвичами и собрав все необходимое для проверки основной версии, мы с Фрэнком вызвали такси. Макс остался заниматься своей основной работой, коей за время уик-энда у него накопилось достаточно.

Высадив Тодескини у его дома, я последовал дальше, в Ист-Энд.

Глава 13

В небольшом магазинчике был только один покупатель. Очень полный и, по-видимому, привередливый молодой человек выбирал шампанское. Он долго допрашивал консультанта о достоинствах предлагаемых ему вин: букете, послевкусии, цене и о других качествах перечисленных напитков. Я внимательно слушал лекцию минут пять, потом стал напрягаться – разговор плавно перешел на тему: виноградники Франции и Италии, затем последовала дискуссия об экономической ситуации в странах ЕС. Я видел, что продавцу – худощавому мужчине, лет шестидесяти, очень хочется закончить разговор с надоедливым и разговорчивым толстяком, и при этом продать тому хоть что-нибудь. Но тут из подсобки вышла молодая девушка-продавец, пухленькая кареглазая блондинка, быстро поняв ситуацию, она обратилась ко мне. Я не хотел рассказывать во всеуслышание о цели моего визита и направился в глубь магазина, как бы приглашая девушку за собой.

Остановившись у застекленного шкафа с дорогими видами вин, я, прикинув, что отсюда нас не будет видно навязчивому покупателю, попросил Джоан (так значилось на ее бейдже) о помощи. Но та огорчила меня, сказав, что только сегодня она возвратилась из отпуска. И мне нужно поговорить с мистером Энтони Корбелли, хозяином бутика. Она чуть заметно повела глазами в сторону беседующих мужчин. Я было расстроился, подумав, что мне придется долго ждать, однако, к счастью, вскоре мистер Корбелли прошел к прилавку и стал упаковывать бутылку шампанского в подарочную коробку и, судя по его радостному лицу, вино было не из дешевых. Затем худощавый продавец забвения проводил толстяка до входной двери и, радушно с ним попрощавшись, направился к нам.

У мистера Корбелли были темные небольшие глаза, окаймленные длинными черными ресницами, длинный нос с большой горбинкой; его тонкие, будто бескровные, губы казались неуместной бледной ниткой, забытой кем-то в кудрявой черной поросли бороды, закрывающей нижнюю часть смуглого лица мужчины. Мне он напоминал Поганини, к старости «забившего» на бритье. Мистер Корбелли был в элегантном светлом костюме свободного кроя, который весьма освежал его «южную» европейскую внешность.

Выслушав мою просьбу, мистер Энтони выразил готовность помочь. Он внимательно рассмотрел фотографии, показанные мною, немного подумал, пересмотрел еще раз и затем не совсем уверенно ткнул в одну из них, медленно, чуть запинаясь, сказал:

– Девушка, которая покупала на прошлой неделе эти вина, похожа на эту молодую леди.

– Вы в чем-то сомневаетесь? – спросил я, мысленно молясь, чтобы приведенные им аргументы были не очень серьезными.

Некоторое время он молчал, насупив широкие черные брови.

– Видите ли, на той молодой женщине была шляпка, но я мог заметить светлые пепельно-русые пряди, которые касались плеч, и она была в темных солнцезащитных очках. Я тогда еще подумал, возможно, она – известная штучка, может, кинозвезда, и, очевидно, не очень хочет быть узнанной, хотя, пожалуй, я ее никогда и не видел. – Он потупился, но все же попытался объяснить:

– Поэтому я и не совсем уверен, что на этой фотографии та девушка.

– Я вижу, вы достаточно наблюдательный человек, с отличной зрительной памятью, – не скупясь на комплименты, восторженно провозгласил я. – А, может, еще что-нибудь припомните о той девушке? И что она купила?