Не сводя с него глаз, Мадлен отважилась поинтересоваться, чем было обусловлено такое решение.
— Фредди говорил, что ты пережил трагически окончившийся любовный роман и что он оставил у тебя в сердце незаживающую рану.
Рейн нахмурился.
— Наш Фредди невозможный болтун.
— Но это правда?
— Да, хотя этот роман нельзя назвать трагическим. Много лет назад я полюбил француженку, которая притворялась, будто отвечает мне взаимностью. В действительности ей нужно было, чтобы я спас ее аристократическую семью от гонений в охваченной революцией Франции. Но как только ее родственники переправились в Англию и оказались в безопасности, она бросила меня и вернулась к своему любовнику.
Сердце Мадлен наполнилось сочувствием от этого признания Рейна.
— Она, наверное, была сумасшедшей, если предпочла тебе другого, — преданно заявила она.
На его устах опять промелькнула улыбка.
— Я благодарен тебе за комплимент, милая, но, положа руку на сердце, я способен понять ее стремление воссоединиться с возлюбленным. Однако после того как моя юношеская любовь была растоптана, я решил стать недоступным для предательства. После окончания войны я вернулся в Англию с твердым намерением не обременять себя сентиментальными чувствами.
Он погладил ее щеку кончиками пальцев.
— Но ты все изменила, Мадлен.
— У меня не сложилось такого впечатления, — сказала она негромко. — С тех пор как мы произнесли наши подвенечные обеты, ты становился все более и более отчужденным.
— Я знаю и очень сожалею об этом отдалении, милая. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание — мне нужно было время, чтобы понять свои чувства к тебе.
Он взял ее ладонь в свою руку, переплетая их пальцы.
— Мне нужно было бы раньше понять, что я пропал. Когда мы были вдвоем, я сходил с ума, а когда мы оставались порознь, я думал о тебе беспрерывно. Но наиболее красноречивый признак заключается в том, что меня охватывала нестерпимая ревность каждый раз, когда Эккерби оказывался рядом с тобой, хотя обычно я очень уравновешен.
Мадлен удивленно подняла брови.
— Ты вправду ревновал?
— Безмерно.
Она покачала головой, изумляясь его признанию.
— Мне еще никогда не доводилось видеть, чтобы кто-то меня ревновал.
— Да, ревновал. И очень сильно. Это одна из главных причин, почему я был так взбешен, когда ты отправилась в Мэйдстоун. Я думал, что ты едешь на свидание с Эккерби.
— В конце концов я собиралась с ним встретиться, но совсем не по той причине, о которой ты подумал. Я пыталась спасти брата.
— Теперь-то я это понимаю… но тогда я был слишком ослеплен своим горьким опытом. Я боялся, что с тобой все повторится снова. Конечно, это абсурд — связывать тебя с предметом своей первой любви. Ты во многом от нее отличаешься.
Мадлен вопросительно заглянула ему в глаза.
— Самым тяжелым для меня было осознание, что ты не доверяешь мне настолько, чтобы заподозрить в измене.
Его глаза были полны раскаяния.
— Прости меня, любовь моя. Мои подозрения, единожды появившись, порождали все новые и новые. В свое оправдание могу сказать, что было множество иных причин, чтобы у меня возникли сомнения в тебе. И не последняя из них заключается в том, что однажды ты превратилась в совершенно другую женщину, чем была та, на которой я женился. Ты явно пыталась воздействовать на меня своими женскими чарами, точно так же, как это делала моя прежняя возлюбленная.
На этот раз наступила очередь Мадлен раскаиваться.
— Ты не ошибся, Рейн. Я намеренно пыталась тебя соблазнять.
— Зачем?
— Потому что я безумно в тебя влюблена и хотела добиться от тебя ответного чувства.
Он пристально посмотрел на нее.
— Ты любишь меня?
Она кивнула.
— И давно.
Его синие глаза засияли глубоким светом.
— Спасибо тебе, Боже, — прошептал он с жаром, крепче сжимая ее ладонь.
— Именно поэтому я и согласилась выйти за тебя замуж, — добавила Мадлен. — И по этой же причине пыталась изо всех сил тебя соблазнять.
Она грустно улыбнулась.
— Увы, стараясь стать более привлекательной для тебя, я добилась лишь того, что ты еще больше отдалялся от меня.
Рейн добродушно рассмеялся, но все же не согласился с ее утверждением.
— Я бы не сказал, что отдалялся. Чем более искусительной ты была, тем меньше я находил в себе силы сопротивляться.
— Ты совершенно меня обманул.
— Я и себя обманул. Только когда Дафна рассказала мне о том, что задумала бабушка, с моих глаз спала пелена и я наконец понял, что чувствую к тебе. И меня охватил жуткий страх — я боялся, что не успею, что ты согласишься на ее предложение раньше, чем у меня будет возможность переубедить тебя.
— Я бы не стала принимать столь важное решение без тебя, Рейн. Я намеревалась сперва приехать в Лондон и повидаться с тобой, но не хотела отрывать тебя от государственных забот. И теперь не хочу. Разве ты не должен быть сейчас в Лондоне?
— Нет. Принц-регент жив и здоров.
— Так ты пресек покушение на его жизнь?
— Да, около часу назад… и сразу же поехал сюда.
— Я не сомневалась, что ты раскроешь заговор, — восхищенно сказала Мадлен.
Она поежилась, вспомнив свои недавние мучительные подозрения.
— Ты не представляешь, какое я испытала облегчение, узнав, почему ты так часто отлучаешься из Ривервуда и так много времени проводишь в Лондоне. Я так боялась, что у тебя там любовница.
— Естественно, у меня нет любовницы, Мадлен.
— Но вчера ты намекал на то, что есть.
— Да, было жестокостью обманывать тебя. Ты сможешь когда-нибудь простить меня?
Ее сердце растаяло от неприкрытой нежности, льющейся на нее из глаз мужа.
— Конечно.
Она готова была простить ему что угодно сейчас, когда поверила, что овладела его сердцем.
Он обнял ее за плечи.
— Я никогда ни об одной женщине не думал так много, как о тебе.
— Правда?
— Да, правда.
Выражение его глаз, полных желания и нежности, заставили ее сердце колотиться сильнее. Наконец он решил поцеловать ее, поняла Мадлен в радостном предвкушении.
Граф коснулся пальцами ее шеи, где легонько пульсировала жилка, обнял ладонью затылок, немного наклоняя ее голову. Его теплое дыхание обласкало губы Мадлен прежде, чем она ощутила на них сладкое прикосновение его губ. Затем к ней в рот медленно проник его язык, обвивая ее собственный в эротическом танце.
Мадлен беспомощно застонала, протягивая руки к его, шелковистым черным локонам. Пьянящий, волшебный поцелуй Рейна неуклонно разжигал в ней желание. Его язык, соблазняя, дразнил ее ласками, а губы захватывали, пробуя ее на вкус.