Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

За минуту до двенадцати, пока президент России произносит традиционное поздравление, мы уже наготове.

Листочки. Ручка. Зажигалка Абрамова, которую он очень кстати выронил на ковре. Газировка. Ведь спиртного на нашем столе нет. Думаю, причины ясны.

— Три, два, один, — считают они на пару. — Пишем!

Я быстро вывожу «Хочу, чтобы Ульяна была здорова и счастлива», передаю ручку Роману. Он поджигает мою бумажку левой рукой, а правой строчит что-то на своем листочке.

Часы отбивают двенадцать последних ударов уходящего года.

— Быстрее! Не успеем! — визжит Уля. И вот уже ее листочек вспыхивает маленьким красным пламенем.

Мы с Ромой хохочем, потому что получается все как-то через одно место, что называется. Савелий, тоже наблюдая за нами, начинает смеяться.

— Пьем! Пьем! — ускоряет процесс Уля.

Вот же делать нечего! Но все трое до гимна успеваем проглотить свой «лимонад с пеплом».

— С НОВЫМ ГОДОМ, Савка! С НОВЫМ ГОДОМ, девчонки! — целует брата и, поднимаясь со стула, громко поздравляет нас Рома.

— С НОВЫМ ГОДОМ! — улыбаюсь я, вставая тоже. Мы звонко стукаемся бокалами.

— УРРРА! — визжит Ульяна на пару с Савелием. А тем временем на улице уже начинается характерная стрельба. Это гремит раскатами праздничный фейерверк. — Ляль, глянь! Вот это да!

Сестра бежит к огромному панорамному окну. Я тоже направляюсь туда. И правда красиво. Черное небо разрезают разноцветные линии и яркие вспышки.

— Оооо, сааалююют! — Савва, который сидит у Романа на руках, почти не моргает и машет руками. Ему, судя по реакции, очень нравится. Только вздрагивает бедный от каждого взрыва.

— Савва, ого да? — Улька хватает его за руку. — Клааасс! С Новым Годом!

Они визжат на пару, а я впервые за несколько лет чувствую атмосферу праздника. А главное, что эту атмосферу чувствует радостная Ульяна. Она крепко обнимает меня, утыкаясь лбом в живот и шепчет, что любит, а я едва сдерживаю слезы. Маленький мой зайчик…

— Ульянка, скорее идем подарки открывать. Пора, — улыбается Рома.

*********

Праздник у нас задался на славу. До отвала наелись, насмеялись. Пели, играли в крокодила, лепили друг другу на лоб бумажки и пытались отгадать слова. В итоге в половину третьего обессиленные и вымотанные Ульяна и Савелий отключаются прямо на диване.

— Пошли потанцуем, — Рома совсем неожиданно хватает меня за руку и тянет ближе к елке, пока Тима Белорусских поет «Мокрые кроссы».

Его телефон, который лежит на кофейном столике, до сих пор без конца вибрирует, но он даже не реагирует на него. Один раз только ответил. Родителям.

Уверенно обнимает меня за талию, кладет мои руки себе на шею. И мы теперь настолько близко друг к другу, что я чувствую его горячее дыхание у своего уха.

Сердце громко и больно стучит. Его. Мое.

Нечем дышать, голова начинает кружиться. От его запаха, который, кажется, я теперь узнаю из тысячи… От легких прикосновений мягких губ к моей скуле. И просто от того, что мы медленно двигаемся под музыку. Рома притягивает меня к себе еще ближе. Зарывается носом в волосы, осторожно гладит спину.

— Лисица, — выдыхает шумно.

Я зажмуриваюсь, пытаюсь совладать с собой и с тем, что происходит у меня внутри, но ничего не получается. Все это сильнее меня… Парень оставляет на моей шее легкий поцелуй, посылая стаю мурашек, разбегающихся по телу.

— Ален, — отклоняется назад.

Играет Zivert ЯТЛ, и он так смотрит на меня… Я этот момент на всю жизнь запомню. И ощущение трепета, поглощающего каждую мою клеточку.

— Ален, — заправляет прядь мне за ухо. Скулы напрягаются.

Глаза в глаза. Они лихорадочно блестят, но вместе с тем в его взгляде есть какая-то отчаянная решимость, и это заставляет меня изрядно нервничать, дергаться. Испытывать какое-то давящее, жгучее предвкушение. Я вообще ужасно плохо соображаю, когда расстояние между нами сокращается.

— Я тебя люблю, — произносит на одном дыхании он, выбивая из меня последние сомнения.

«Я тебя люблю»…

Его, такие неожиданные для меня слова, эхом звучат в глупой голове. Смотрю на него… Он такой красивый и сильный. И мужественный. Неужели, мой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Его глаза прожигают. Растапливают лед безжалостно.

Сердце сбивается с ритма. Почти останавливается, когда я, набравшись смелости и переступив через свою робость, решаюсь подарить ему то единственное, что могу…

Секунды кажутся вечностью. Я дотрагиваюсь дрожащими пальцами до его скулы и встаю на носочки. Закрываю глаза и, умирая от горячего смущения, заливающего щеки, все же прижимаюсь своими холодными губами к его.

Не умею. Не знаю, что нужно делать, но, когда он зарывается ладонью в мои волосы и сильнее сжимает в объятиях, задыхаясь от волнения вместе со мной, я теряю голову и отдаюсь на растерзание инстинктам. Обнимаю его за шею, несмело подаюсь навстречу и падаю. Падаю прямо в небеса…

Туда, где мы с ним вдвоем. Парим. Высоко-высоко. Растворяясь друг в друге.

Чувство невесомости, оглушительной эйфории накрывает, одурманивает и заставляет чувствовать себя нужной. Особенной. Желанной. Слабой девочкой, которую могут любить.

Рома аккуратно толкает меня к стене. Горячо и умело целует в ответ. Сперва осторожно, будто боится разрушить этот хрупкий момент. Но я неуверенно открываю рот, позволяя ему чуть больше… и все меняется почти моментально. Его мягкие и настойчивые губы… Мы окончательно теряемся в долгом, откровенном поцелуе. Слишком взрослом, наверное, но поделать с этим ничего нельзя. Оба с ума сошли как будто. Одновременно.

Не слышу ничего. Не вижу ничего. Только чувствую необъяснимое тепло, огненным шаром горящее внутри. Осознаю глубокую привязанность к этому мальчишке, успевшему занять внутри меня столько места, что самой страшно. Страшно представить, что его вдруг не окажется рядом… Страшно представить, что все исчезнет так же быстро, как появилось.

Обмен микробами по полной программе, но какая разница, если это так прекрасно, что даже соображать и рассуждать на тему происходящего не хочется.

Потом… Все потом.

— Сбылось, Лисица, — прижимаясь своим лбом к моему, шепчет он, тяжело дыша. А затем снова нетерпеливо припадает к моим губам.

Я улыбаюсь и сильнее обнимаю его за шею.

Целуй меня, Рома.

Пожалуйста. Я хочу. Очень…

«От счастья рвет на части».

Именно так…

Глава 70

ЯН АБРАМОВ

Предновогодняя суета несказанно раздражает. Вера в то, что год грядущий подарит лучшую жизнь — всегда меня крайне забавляла. Но не поражала, нет. Человек — существо довольно примитивное. Ему нужна эта самая надежда на светлое будущее, как крылья гусенице, превращающейся в бабочку. Мнимая атмосфера ожидания перемен. Воодушевление. Глупая и такая обманчивая эйфория.

Наивные… Это всего-навсего набор чисел в календаре. Не более. Нет никакого сакрального смысла в том, что в году насчитывается двенадцать месяцев, а тридцать первого стартует новый виток. Это традиционное хождение по кругу, ведь жизнь рода людского циклична…

Со скучающим видом смотрю перед собой и сканирую толпу. Все эти счастливые, до противного однообразные лица, на которых отражается предпраздничное предвкушение, вызывают приступ стремительно подкатывающей тошноты. А может, дело в этом навязчивом, приторно сладком цветочном запахе?

Жму на кнопку, и стекло съезжает вниз, запуская в салон мерседеса свежий, морозный воздух.

— Духи — отвратные, — озвучиваю вслух свой вердикт.

— Ну Ян! — Шевцова тут же демонстративно дует губы. — Это же Chanel!

— Бренд значения не имеет. Дело вкуса, — отвечаю я нехотя.

— Хочешь, чтобы я купила другие? Скажи тогда какие. Мне важно, чтобы и тебе они нравились, — ее голос так и сочится обидой, но мне откровенно наплевать.

Молчу. Хочу лишь одного — чтобы она снова закрыла рот. Только так можно вынести ее навязчивое присутствие.