— Я восхищен, — заметил Джастин Фут. — Встреча с тремя очаровательными леди, пополнившими списки Семей в результате нарушения запретов, доказывает некий факт, о котором я уже давно подозревал: закон приятнее нам, когда мы его обходим.
— Мудрый человек…
— …А какие ямочки на щеках! Мистер Фут, а вы бы не хотели жениться на нас с сестрой?
— Соглашайтесь! Она умеет готовить, а я красотка и шлюшка.
— Прекратите, девочки, — велела Минерва.
— Почему? Или ты уже положила на него глаз? И нам нельзя вмешиваться? Мистер Фут, Минерва у нас исполняет обязанности мамы…
— …что совершенно несправедливо…
— …потому что она на много лет моложе пас…
— …вот и получается, что нам приходится спасаться от трех матерей, вместо одной, положенной по закону.
— Оставим это! — приказал Лазарус. — Обе вы умеете готовить, но красавицами ни ту ни другую не назовешь.
— А почему ты тогда к нам пристаешь, молодчина?
— …из-за неизжитых наклонностей к инцесту?
— Дуры вы. Потому что обе вы еще юны, неопытны и вас надо оберегать.
Рыжеволосые насмешницы переглянулись.
— Лори?
— Я слышала. Впрочем, возможно, у меня галлюцинации.
— Нет, я тоже слышала.
— Заплачем?
— Не стоит. Незачем мистеру Футу видеть, как наш старичина разлетается на мелкие кусочки при виде наших слез.
— Отложим. Но пусть знает, что его ждут целых два плача с дрожащими подбородками. Впрочем, может быть, мистер Фут хочет посмотреть?
— Не хотите ли посмотреть, мистер Фут?
— Джастин, ей-Богу, я дешево продам любую из них… упаковка обойдется дороже.
— Э… благодарю вас, Лазарус, вынужден отказаться, потому что тогда они будут плакать в моем присутствии — и тут уже я разлечусь на куски. А не переменить ли нам тему? Как вам удалось осуществить эту тройную… э… иррегулярность, можно поинтересоваться? Доктор Хильдегард исправно руководит своей организацией.
— Ну что ж, если речь идет об этих двух маленьких ангелочках…
— Ну вот, теперь он издевается…
— …и не очень умно.
— Я был сбит с толку не меньше Нелли Хильдегард. Иштар Харди, мать вот этой…
— Нет, она — ее мать.
— Вы обе взаимозаменяемы: вас перепутали в первую же неделю после рождения, так что теперь никто не знает, кто из вас кто. Да вы и сами не знаете.
— Нет-нет, я знаю! Вот она иногда выходит, но я всегда остаюсь здесь.
Лазарус остановился на полуслове и задумался.
— Пожалуй, это самая краткая формулировка основ солипсизма, которую мне приводилось слышать. Запиши-ка ее.
— Если я запишу, ты попытаешься присвоить себе это высказывание.
— Я просто намереваюсь сохранить его для последующих поколений, Минерва, запиши его для меня.
— Записано, Лазарус.
— Минерва сохранила почти такую же точную память, какую имела, будучи компьютером. Итак, рассказываю… Во время отпуска Нелли Иштар возглавляла клинику, поэтому ей удалось получить доступ к моим тканям. Я тогда находился в состоянии острой ангедонии, и матери девчонок затеяли это дельце, чтобы вернуть мне интерес к жизни. Проблема заключалась лишь в том, что подобные операции на генах запрещены правилами клиники на Секундусе. Кто что делал и как — мне велели не интересоваться. Спроси у Минервы — она командовала этим делом.
— Лазарус, переселяясь в этот череп, я не прихватила с собой воспоминаний об этом.
— Вот видишь, Джастин? Они позволяют мне знать только то, что считают полезным для меня. Возможно, они и правы, ибо их самопожертвование принесло результаты: с тех пор я ощущал все, что угодно, но только не скуку…
— Лори, по-моему, налицо двойной сговор?
— Нет, просто плохо замаскированный выпад. Игнорируем с достоинством.
— Но сперва я не знал о своем странном родстве с этой парой. Нет, конечно, я знал Иштар и Гамадриаду, одну из дочерей Айры. Ты встречался с ней?
— Давно. Очаровательная девушка.
— Весьма. Матери обеих девочек очаровательны. И вот как-то раз я заметил, что они беременны — женщины проводили со мной очень много времени, — пухли как на дрожжах и молчали. Ну и я не спрашивал.
Джастин кивнул.
— Право на личную жизнь.
— Нет, просто сдержанность. Я никогда не приносил свое любопытство в жертву условностям. Я был просто заинтригован. Передо мной две девицы, которые проводят со мной каждый день и стали для меня буквально дочерьми, и на тебе — раздулись, как дочери фараона, и ничего не говорят. Поэтому я тоже надулся и стал ждать. И вот, наконец, однажды Галахад… Это их муж… ну, не совсем так; ты с ним познакомишься. Так вот, Галахад приглашает меня вниз, и обе девицы предъявляют мне по рыженькой симпатяге — лучше не бывает.
— А не сбросить ли нам со счета один плач?
— Сейчас вы не такие. Вы стали похожи на меня.
— А вот за это оскорбление положен еще один хороший рев.
— Но я ничего не заподозрил, просто обрадовался. И удивился, потому что малышки были похожи, как однояйцевые близнецы…
— Мы и есть близнецы.
— Но, поиграв несколько недель с этими младенчиками, я с природной гениальностью начал осознавать, что девицы-то сплутовали. Я думал, что уже не фигурирую в банке спермы. Однако мне прекрасно известны штуки, которые можно проделать с беспомощным клиентом во время антигерии. Наконец я догадался, что обе малышки — мои собственные дочери, рожденные с помощью искусственного осеменения тайно от меня. Я объявил об этом. Но мамаши все отрицали. Поясню: я не сердился, напротив — надеялся, что эти маленькие херувимчики — мои дочери.
— «Херувимчики».
— Не обращай внимания. Он просто пытается одурачить мистера Фута.
— Я хотел сказать, что тогда вы казались херувимчиками, несмотря на то что уже умели кусаться. Короче, я объявил, что признаю их и даю им свое имя и состояние. Тогда их матери стали совещаться со своими сообщниками — Минервой и Галахадом. Уж Минерва-то увязла в заговоре по самые предохранители.
— Лазарус, вам была нужна семья.
— Верно, моя дорогая. Мне всегда было лучше в семье; там я занят вполне безобидным делом и не скучаю. Джастин, я еще не говорил, что Минерва позволила мне удочерить ее?
— А нас, между прочим, не спросили!
— Знаете, девицы, согласно вольным нравам этой муравьиной кучи я могу отказаться от вас хоть сейчас, если вы хотите. Обрублю все концы и останусь для вас просто генетическим братом по обстоятельствам, которые зависели от меня не больше, чем от вас. Немедленно откажусь от всех прав на вас обеих — только скажите.
Девчонки быстро переглянулись. Потом одна проговорила:
— Лазарус…
— Да, Лорелея?
— Мы с Ляпис Лазулией уже все обсудили и полагаем, что лучшего отца, чем ты, нам не найти.
— Спасибо, мои дорогие.
— И чтобы подтвердить это, отказываемся от своего права на два плача с дрожащими подбородками.
— Весьма рад слышать.
— И к тому же мы хотим, чтобы к нам приставали, потому что ощущаем свою юность и неопытность.
Лазарус заморгал.
— Я не хочу, чтобы вы так себя чувствовали. Но, может, подождем с покаянием?
— О, конечно… папа, у тебя гость. А не хотите ли вы с мистером Футом выкупаться с нами перед обедом?
— Как, Джастин? Купаться с этими бесенятами — возня, но забавная. Я нечасто позволяю им это, потому что они устраивают из купания целое событие и тратят на него бездну времени. Решай сам, я не хочу выкручивать тебе руки.
— Безусловно, мне нужно помыться. Вообще-то в это суденышко меня закупоривали чистым — но как давно это было! Я в самом деле не знаю. А купание всегда должно быть событием, в особенности если для него есть время и хорошая компания. Благодарю вас, леди, я согласен.
— Я тоже присоединюсь к вам, — вставила Минерва. — И сама себя приглашу. Джастин, по сравнению с Секундусом, Тертиус примитивен, но купальня нашего семейства превосходна; в ней можно провести большой прием. Лазарус зовет ее декадентской.
— А я и хотел, чтобы она была декадентской. Хороший водопровод — один из прекраснейших цветков декадентства, и я всегда наслаждаюсь омовением.
— Ах… моя одежда осталась в офисе Айры. И все туалетные принадлежности. Я такой рассеянный, извините.
— Неважно. Айра мог бы прихватить твой багаж, но он тоже рассеянный. Эпиляторы, дезодоранты, одеколоны — это без проблем. Могу одолжить тебе тогу или еще что-нибудь.
— Эй, молодчина! То есть папа. Нам тоже одеваться к обеду?
— Зови меня молодчиной, я привык. Как хотите, мои дорогие. Только вот косметику должна одобрить мама Гамадриада. А теперь вернемся к тому, как я обзавелся двумя дочерьми, которые фактически являются моими сестрами. Джастин, признавшись во всем, парочка генетических пиратов явилась каяться, отдавшись на милость судей. То есть на мою милость. Поэтому я удочерил девчонок. Мы зарегистрировали их; в свое время, как я уже сказал, регистрационные данные будут исправлены. То, как Минерва отказалась от профессии компьютера и перебралась в бренное тело, рассказ более долгий. Если хочешь, я коротко изложу эту историю, дорогая. А ты можешь дополнить подробностями.