– Ты прав, затевать такую экспедицию лучше в надежной компании, но я в Аленде никого из надежных ребят не знаю, кроме тебя, а ты ведь на службе.
– Я сейчас на каникулах. Сказали, если ничего не наметится, две восьмицы могу отдыхать после экзаменов, так что я бы с вами поехал.
– Тебе не влетит? – снисходительно прищурился маг.
– Не влетит, – огрызнулся Дирвен.
К тому времени, как дошли до Храма Кувшинок, Эдмар «позволил» себя уломать. То, что на юг они отправляются прямо сейчас, не заворачивая в Аленду, первым же попутным поездом, Дирвена не смутило: все его амулеты при нем, кроме тех, которые полагается сдавать на хранение, и денег он с собой взял, так что поехали!
Зинта молча шагала позади, хмурилась и не могла понять, что его подвигло на авантюру. Сам хвастался, что Светлейшая Ложа своим элитным амулетчикам очень даже нехило платит, так зачем ему древнее золото, которое то ли есть, то ли нет где-то там среди раскаленных барханов пустыни Олосохар? И вряд ли Эдмар мог зачаровать его, от таких атак Дирвена защищают амулеты. Или этому мальчишке, так же как ей, в глубине души хочется сказочных приключений? Все равно непонятно: уж амулетчику Ложи грех жаловаться на неинтересную жизнь – тем более ему, тем более после Разлучных гор!
Когда поравнялись с распахнутыми воротами старого храма, ей вновь пришлось удивиться, но теперь уже Эдмару. Сбросив котомку, тот вошел во двор, что-то вытащил из кармана и высыпал в чашу для пожертвований – судя по звяканью, не то целую горсть монет, не то драгоценности из тех, которыми он разжился в Паяне, пока подвизался в гильдии контрабандистов.
После этого он опустился на колени и простерся ниц, коснувшись лбом пыльной каменной плиты. Светлые волосы эффектно рассыпались. Его поведение изрядно ошеломило и Зинту с Дирвеном, и двух жрецов в поношенных мантиях – мужчину и женщину, появившихся в дверях храма.
– Благодарю тебя, Госпожа Вероятностей, – не поднимая головы, произнес Эдмар. – Прости, что не понял сразу. Я безмерно благодарен тебе за свое спасение и за свое возрождение. Я люблю тебя, моя Госпожа.
– Набожный Эдмар – это нечто! – фыркнул Дирвен – впрочем, тихонько, чтобы никто, кроме лекарки, не услышал.
– Нет бы тоже сказал «спасибо», что не стал убийцей, – одернула его Зинта и, спохватившись, низко поклонилась храму.
Вместо того чтобы внять доброму совету, мальчишка независимо вскинул голову и хмыкнул. Зинта уже была наслышана о его неприязни к богине вероятностей, он и вчера всяко ее честил, обвиняя в своей оплошности и называя «Рогатой Госпожой».
Спустившийся с крыльца жрец заглянул в чашу и заметил, приятно удивленный:
– Ваша щедрость похвальна, молодой человек. Да пребудет с вами милость нашей Госпожи!
– Мое приношение ничтожно, – с улыбкой возразил Эдмар, поднимаясь на ноги. – Надеюсь, в будущем я смогу пожертвовать Госпоже дары, которые будут ее достойны.
На прощание жрец благословил их. Дирвен ухмылялся с нагловатым вызовом и даже начал насвистывать сквозь зубы разнузданный модный мотивчик, но почитающий Госпожу Развилок маг заставил его замолчать, отвесив подзатыльник. Юный амулетчик развернулся, готовый к потасовке, – и неожиданно стушевался, встретив предупреждающий взгляд Эдмара.
Зинта чувствовала, что у нее скоро голова начнет пухнуть от размышлений. С Эдмаром после возвращения из Лилейного омута что-то не так. Неладно?.. Нет, не то слово. Он изменился, и определения для этой перемены не подобрать. Как будто в одночасье повзрослел. С другой стороны, переживши такое, в самый раз взяться за ум, ничего тут нет удивительного.
Дирвену порой мечталось, что была б у него власть, какую никому не пересилить, – он бы тогда всех заставил жить по справедливости, и отменил бы в Овдабе Закон о Детском Счастье, и Ктарму бы уничтожил… Но то были сказки, которые он рассказывал самому себе, а реальная возможность – вот она, сейчас замаячила. Протягивай руку и хватай. Впору подумать, что Лилейный омут заодно и его желание выполнил, хотя он туда не нырял.
Древние амулеты, о которых говорил Эдмар, должны достаться ему. Заполучив их, он сможет сделать все, что захочет.
Две восьмицы каникул. Вряд ли они успеют обернуться за такой срок, но Эдмар явно что-то замышляет и темнит, а поскольку Дирвен из-за своей клятвы должен держать язык за зубами, единственный выход – напроситься к нему в спутники, следить за ним и, если понадобится, остановить его.
Лишь бы не прислали мыслевесть с приказом вернуться в Аленду. Обмен мысленными сообщениями доступен немногим. Маги это умеют, потому что они маги. Тех, кто служит богам, как Нальва, или Зинта, или как ее взаправду зовут, одарили этой способностью их небесные покровители. Амулетчик может передавать и принимать мыслевести, если при нем «Ментальный почтальон», настроенный на связь с магом либо другим амулетчиком. Выкинуть, будто бы потерял?.. На это Дирвен решиться не мог – должностное преступление. Он ведь не дезертир и не злостный нарушитель дисциплины, его задача – разведать, что затеял Эдмар, потому что больше некому.
Уйдя с головой в эти размышления, он даже в окно не глядел. По растрескавшемуся рыжеватому лаку на деревянных панелях купе скакали солнечные зайчики, подмигивая троим авантюристам, которых поезд с облупленной драконьей мордой на тягловом вагоне уносил все дальше на юг.
Коллегиальность обязывает: секреты Светлейшей Ложи, в том числе касательно Накопителей и прочих скелетов в шкафу, Суно Орвехт хранил, как свои собственные. Помогал по мере сил придерживать дверцу шкафа, чтобы оные скелеты не вываливались на всеобщее обозрение. Но тащить в упомянутый шкаф новые экземпляры – от этого увольте. Так что не стал он сдавать своим вечно голодным коллегам Зинту и Эдмара Граско из Молоны, проявив непростительную нелояльность. Все-таки неспроста его шесть дней кряду в Доме Инквизиции продержали: возможно, кого-то из доглядчиков одолевали смутные, но настойчивые сомнения.
Вычислить молонских беглецов Орвехту не составило труда. Для начала он невзначай поинтересовался у Дирвена, знает ли тот лекарку под дланью Тавше, которая оказала помощь ему и юноше из Нангера. Не рискнув соврать учителю, мальчишка промямлил, что это Нальва Шенко, он ее встретил возле границы, лазутчики ее вначале за ужасательницу приняли. Суно не стал продолжать расспросы, вместо этого пошел в архив и еще раз внимательно изучил его отчет. Соответствующий допуск у него имелся, а интерес куратора к тому, как ученик справился с первым полевым заданием, никого удивить не мог, тем более что Суно Орвехт слыл образцово добросовестным куратором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});