Перцовой мази было на донышке, потому Зинта и не оставила эту склянку своим пациентам из сурийского квартала.
– Погоди, есть еще способ.
Сбросив тунику и штаны, она расстелила на траве плед, улеглась вместе с Эдмаром, обняла его и прижалась всем телом, грея собственным теплом. Вторым пледом они с головой накрылись. Холодный, как ледышка. Хорошо еще, что в этих краях в начале лета ночи достаточно теплые.
Сначала он лежал молча, только хрипло дышал и дрожал. Потом пробормотал:
– Зинта, ты угадала. Мар болеет из-за меня. Это был я. Спасибо, что не удавили в колыбели… Хотя я ведь родился на четыре года раньше, они еще не знали… Ничего, теперь я ее вылечу. Лекарство для своей дочери Хальнор должен получить от меня.
– Ее отца зовут Хальнор?
– Раньше звали. Давно. Мерзавец об этом не помнит.
– Почему – мерзавец?
– Потому что он превратился в дикого кота и убежал. И никто не мог его поймать, даже сам Дохрау. Попробуй отыскать в популяции болотных кошек того, кто сам от себя отрекся, с такой задачей ни маги, ни боги не справятся. Если б он тогда нашелся, я бы его домой к себе взял… Надел бы ему ошейник с колокольчиком, чтобы снова не потерялся… Но ему бы колокольчик не понравился, при его-то свободолюбии… Он чуть что выпускал когти и шипел, даже когда снова стал человеком.
Ясно. Уже бредим. Немудрено после такого купания.
Мало-помалу согревшись, он погрузился в забытье. Зинта тоже прикорнула, прижавшись к теперь уже теплому Эдмару.
Проснулась она первая. Выбралась из-под пледа, торопливо натянула штаны и тунику. Развешала на кустах мокрую одежду Эдмара. Взяв бутылки, сбегала к ручью, через который вчера пришлось перепрыгивать. До Лилейного омута было ближе, но черпать оттуда воду не хотелось. Когда вернулась назад, похмельный амулетчик все еще дрых без задних ног, а Эдмар сидел одетый, на нем была бутылочно-зеленая фланелевая рубашка, замшевая жилетка с бахромой и зеленовато-коричневые походные штаны. Значит, он уже в состоянии «распаковать» вещи, свернутые магическим способом.
– Достань мою жакетку, – попросила Зинта, усаживаясь рядом.
Лес окутывала утренняя прохлада. Солнце едва поднялось, все было исчерчено длинными тенями, которые перемежались с освещенными участками, сверкающими мириадами росинок.
– Я вчера проговорилась, как тебя зовут. Ну, когда мы желали тебе добрых путей…
– Тронут! – хмыкнул Эдмар. – Впрочем, не страшно, он же поклялся богами и псами, что ничего обо мне не выболтает. Все равно хочешь – не хочешь придется тащить его с собой.
– Куда – с собой?
– Мы едем на юг. До пустыни Олосохар – поездом, а дальше как получится. Нам нужны деньги, паянские сбережения скоро закончатся.
– Думаешь, в пустыне деньги прямо на песке валяются?
– Под песком. Будем искать клад, о котором мне рассказал один старый суриец. Стоит зарисовать то, о чем он говорил, а то еще одно такое приключение – и все из головы вылетит.
Достав из своей котомки цилиндрический футляр с картами, лист плотной бумаги, чернильницу и пенал с перьями, Эдмар принялся набрасывать какую-то схему, время от времени сверяясь с картой южных земель. Длинная светлая челка падала ему на глаза, выражения не разберешь, но у Зинты зародилось подозрение, что он мухлюет.
Зато жара у него определенно нет, ни о каких котах с колокольчиками больше не вспоминает.
– Готово. Карта, где зарыт клад, как новенькая. Сейчас мы ее состарим, исключительно из эстетических соображений…
Маг провел ладонью над своим творением, и оно приобрело вид потрепанный и почтенный, словно несколько веков пролежало то ли в разбойничьем сундуке, то ли в лавке древностей. Зинта наблюдала за этими манипуляциями с критическим прищуром.
– И зачем все это?
– Крючок для Дирвена. Он поклялся, что никому обо мне не расскажет, но если маги Ложи начнут его допрашивать – сама понимаешь, чем это закончится.
– Так никакого клада, что ли, нет?
– Есть, чем хочешь могу поручиться, но клад без старинной карты – это все равно что вечеринка без вина. Пресно и неубедительно. Кстати, о вине, он сейчас проснется.
Зинта оглянулась: Дирвен принял сидячее положение и с болезненным мычанием растирал опухшую физиономию.
Того, что их снова трое, он пока еще не заметил.
Вскочив раньше, чем маг успел поймать ее за руку, она подошла к мальчишке и остановилась над ним, уперев руки в бока.
– Хорош! Мало того что вчера Эдмара чуть не утопил и выжрал один все наше вино, так теперь еще от тебя перегаром несет, как от трактирного выпивохи! Не стыдно?
К его чести, амулетчик Ложи сумел сразу вычленить из сказанного главное, на что Зинта и рассчитывала:
– А почему – чуть?
– Потому что вам обоим невероятно повезло.
Эдмар адресовал ей укоризненно-разочарованную гримасу: наверняка собирался напугать своего несостоявшегося убийцу, чтоб у того сердце в пятки провалилось, а теперь никакого эффекта неожиданности.
Повернувшись, Дирвен несколько раз растерянно моргнул, хлопая пушистыми соломенными ресницами, и кинулся к нему с радостным воплем. Повалил на траву – не нарочно, просто потому, что с похмелья руки-ноги плохо слушались. Чернильницу Эдмар перед этим закрыл и спрятал в котомку, а то бы уляпались.
– Разлучные горы вспомнил? – ухмыльнулся маг.
– Чего?.. Да я тебе…
– Ты меня уже вчера убил. Собираешься повторить?
– Как ты выплыл-то? – пробормотал Дирвен обескураженно.
Ему объяснили насчет правильного желания – одного-единственного, которое Лилейный омут способен выполнить.
Позавтракали копченой курицей и пирожками, запивая согревшейся на солнце родниковой водой, потом Эдмар рассказал о кладе, продемонстрировав состряпанную час назад карту, якобы полученную в подарок от старого сурийца. В незапамятные времена в оазисе, затерянном в глубине пустыни Олосохар, находился город, принадлежавший могущественному древнему магу. Однажды пришли враги, убили правителя и все там дотла сожгли, однако на них пало проклятие, поэтому добраться до тайника, устроенного под дворцом, они так и не смогли. Прошли века, пепелище города занесло песками, но на карте, которая передавалась из поколения в поколение в знатной сурийской семье, все нарисовано в подробностях, не ошибешься. В тайнике хранятся сокровища и, самое главное, амулеты, которые наделяют своего хозяина небывалой властью, так что хорошо бы этот подвал откопать… У Дирвена все сильнее разгорались глаза, но вначале он держался и, пока пробирались через лес, стоически помалкивал, а когда вышли на дорогу, хрипловатым голосом спросил:
– Вдвоем туда поедете? Там же пустыня, кочевники, разбойники… Еще и всякий опасный народец – песчанницы, например, или амуши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});